Забытая любовь (СИ) - Невин Никита (книги полностью бесплатно .TXT) 📗
Прощай».
Ваня дописал письмо и опустился на стул. Ему было очень тяжело и больно. Наконец он встал, взял нож и порезал им мизинец, оставив на бумаге красный след…
— Теперь всё, — произнёс он, глядя на письмо. Подождал, когда кровь подсохнет, залечил магией рану, чтобы после забвения было меньше зацепок для того, чтобы вспомнить, кем он был, и сложил письмо, оставив его на столе. — Знаю, что, может быть, другой бы на моём месте продолжил бы бороться и его бы не остановили слова девушки, что она его не любит, но я не такой. Сказала — значит всё, шанса нету, а в жизни меня больше ничего не держит, самоубийство — это грех, а боль в душе нестерпима, поэтому я принимаю решение — всё забыть.
Ночь прошла очень беспокойно, в сравнении с другими. Ему снились сны о Даше.
Наутро Ваня сказал:
— Наконец-то, последний день этой адской жизни.
Он начал собираться к Виктору, думая о том, что после забвения любым путём захочет узнать, кто он. «И это тоже будет боль, но пусть я построю себе новую счастливую жизнь», — пожелал он.
Вдруг запиликал тилис. Боевая и тревожная музыка соответствовала нынешнему состоянию Виктора.
— Встречаемся на вокзале, — быстро сказал он. — Некогда объяснять.
Ивану показалось это странным и даже испугало его. Он взял письмо и отправился к Западному вокзалу. Там его уже ждал друг.
— Что случилось? — спросил Ваня.
— По-моему, в гвардии что-то пронюхали про зелье, — Виктор кивнул на обычную бутылку, в которой находилась жидкость, с виду напоминавшая простой апельсиновый сок. При её виде у Ивана загорелись глаза. — А сам знаешь, по договору Борсии и Керилана за то, что память кому-то отшибаешь, до десяти лет дают.
Они старались говорить очень тихо.
— Не лучше ли было как-то законспирировать это?
— Ещё чего! Сок везу попить. Для безопасности положим в сумку.
— Ты прямо оборотень в погонах, — усмехнулся Иван.
— Благодаря тебе.
— И как мы тогда делаем?
— Я уже купил билеты. Едем в Войланск, снимаем комнату на пару часов (я уже договорился), пьёшь зелье, затем отправляемся в тот посёлок, и там ты засыпаешь…
— И просыпаюсь счастливым человеком. У тебя есть листок бумаги и ручка?
— Вот, держи.
Иван отошёл, сел за столик для ожидающих, порвал листок на две части. На одной он написал: «Ты Иван Тишков, сегодня тебе исполнилось семнадцать лет, и ты коренной кериланец», а затем, немного подумав, написал на другой: «Не ищи, кем ты был раньше, а строй свою новую жизнь». Хотелось ещё что-то сказать себе, тому, новому, грядущему, но Иван решил не пытать судьбу, не давать себе дополнительных зацепок. Да и из-за волны переживаний в голову мысли как-то не шли.
«Надеюсь подействует», — подумал он и, засунув листы в карман, пошёл к Виктору.
— Что ты писал? — спросил он Ивана.
— Да так, не важно.
Иван положил конверты к банкам с овощами и мясу.
— Тебе этого надолго не хватит, — сказал Виктор, глядя на сумку с едой.
— Я подготовил заклинание, что вечером размножит банки.
— Ну смотри!
Вскоре подошла трансоль и через пару часов они уже были в Войланске. Их окружили высоченные дома в два-три раза выше, чем в Доброграде, и мигающие огни магических технологий, парящие рядом с множеством едва видимых в небе трансолей.
— Надеюсь, — сказал Иван, осматривая обстановку города. — Я здесь ещё побываю когда-нибудь.
— А вот мне этот город не нравится, — сказал Витя. — На командировке в позапрошлом году тут лучше было.
Они добрались до гостиницы, которая находилась напротив странного здания, очевидно, военизированного, поскольку окон и дверей не наблюдалось. Заходя в гостиницу, Ване показалось, что из того здания выходит Фёдор.
— Давай быстрее! — воскликнул Виктор, и у Ивана сразу же из головы вылетели все посторонние мысли.
Они сняли номер и поднялась на лифте на тринадцатый этаж. Виктор налил в кружку, принесённую им, очевидно, из дома, зелья и поставил на стол.
— А теперь скажи мне, Иван, — начал он. — Ты точно решил…
— Да, — бескомпромиссно сказал Ваня, — и обсуждений быть не может.
— Хорошо.
— За твоё здоровье, — Иван поднял кружку и начал пить, глядя в глаза Виктору.
И тут из его уст вылетело такое заветное для Ивана слово:
— Забудь.
Что-то ударило Ивана изнутри, его передёрнуло со страшной силой, он уронил чашку, и та разбилась, но зелья в ней уже не было. Ваню передёрнуло ещё сильнее, и он рухнул на пол.
— Теперь точно подействует, — усмехнулся Виктор, глядя на осколки чашки. — Времени у меня не было… Это была любимая чашка дочери.
— Извини, — но Виктор лишь махнул рукой. Иван поднялся на ноги. Силы так быстро возвращались к нему, словно вовсе и не уходили. — А знаешь, Вить, я не понимаю, зачем сажать человека, который помогает забыть. Нельзя же мага заставить смотреть в глаза.
— Ну бог его знает, может, можно шантажом, например. Свидетелей после забвения не остаётся. Тот-то, кому отшибли, не помнит, что сам просил, а теперь он вроде как и пострадавший. К тому же, Вань, мы с тобой с точки зрения человека смотрим. А с точки зрения государства, в сухом остатке у нас налогоплательщик, который вчера отлично функционировал, а теперь ему нужно помогать восстанавливать навыки из-за утраты контактов, или вообще лечить. А преступника мы в назидание другим оставим, заодно в тюрьме ему можно работу дать. Всё, пошли быстро, на трансоль опаздываем.
Через три часа они были в очень глухой местности, где лишь далеко на западе виднелась парочка домов-точек.
— Туда, по-моему, — сказал Иван.
— Ты уверен?
— Не очень, десять лет всё-таки здесь не был.
Они подошли ближе и увидали, что там уже стоял целый посёлок, а не два-три домишки.
— Осторожно, — сказал Иван. — Нас никто не должен видеть.
— Пошли обойдём посёлок и подойдём сначала сзади к дому Сарайских.
Они прошли мимо надписи «Тольское» и пошли по просёлочной дороге, которая явно стала лучше за это время. Затем свернули и пошли по опушке небольшого леса. Вместо домишки Сарайских, перед ними предстал настоящий особняк.
— Ничего себе разрослись! — воскликнул Иван.
— Да уж. А вот и Дом.
Они взглянули на холм, на котором виднелся старый заброшенный дом. Друзья пошли в гору. В двадцати метрах от них, под холмом, сквозь кусты виднелась широченная речка. Иван подумал, как было бы хорошо в будущем в ней искупаться.
На полпути остановились у камня высотой с рост среднего мужчины, в центре которого мерцала фиолетовым древняя руна в виде птицы.
— Волшебный камень, — произнёс с придыханием Виктор. — Помнишь, Шалская поговаривала, что в нём бог знает какие магические качества.
— Да, — загадочно сказал Иван. — Единственная достопримечательность моего нового места жительства. Я специально здесь остановился. Я хотел сделать это здесь, на краю света. Вот. — Иван вынул из кармана написанное вчера послание. — Это моё письмо Даше. Храни его у себя, сам читай, но никому не давай — только ей. Это прощальное послание… Письмо о чувствах. Если она вдруг заинтересуется моей судьбой или даже полюбит, — что я вряд ли думаю свершится когда-нибудь, — дай ей его, пусть она знает, как я её любил.
Иван протянул его Вите, и тот дрожащей рукой взял конверт. Затем Ваня снова взглянул в сторону дома.
— Уже семь часов! — сказал Витя. — Ты должен заснуть до полуночи, а то зелье может сыграть с тобой злую шутку.
— Да не пора ещё.
И они оба уселись на простой камень. Как-то само собой произошло, что они начали вспоминать свою дружбу, как вместе выполняли задания, веселились.
Лишь по прошествии часа они встали.
— Ну вот, Вань, — усмехнулся Виктор. — С днём рождения тебя, с семнадцатилетнием… — затем на его глазах выступила слеза. — Мне будет тебя не хватать!
И друзья бросились в объятья. Иван последний раз прижимал друга к себе и сам расплакался. Они перестали обниматься и взглянули друг на друга.
