Тени за холмами (СИ) - Крейн Антонина (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений txt) 📗
Впрочем, несколько попавшихся комнат оказались обжитыми: там стояли кровати, тумбы, зеркала, валялись книги и одежда…
— Долго ж Тишь туда-сюда Прыгала, интерьеры для виров оформляла! — почти беззвучно хмыкнула Кадия.
Вдруг по одному из коридоров прошаркал взвод мертвецов с номерами на лбах. Каждый был чем-то занят: кто нёс чашу, полную соли, кто — факел, кто — коробку мелков. Остальные тащили связанного, мычащего каннибала.
— Зачем это? — не размыкая иссохшегося рта, просипела Кадия.
— Для какого-то ритуала? — предположила я, нервно накручивая на мизинец прядку синих волос.
Мумии дружно утопали за угол. Мы, выдерживая дистанцию, пошли за ними. Там пряталась лестничная шахта. На ступенях, ведущих в подземелье, через две стояли зажженные восковые свечи. Между ними высились горки пепла и отрубленные сухие головы.
— Прах побери! — обомлела я.
Ибо на нижнем пролёте сидело два мертвеца, пододвинувшихся, чтобы уступить нам дорогу. Пододвинувшихся очень вежливо и с улыбками, несмотря на то, что один из них тщательно отпиливал черепушку второму… Ведь последняя ступенька еще нуждалась в «декоре».
Безголовые тела были стопками сложены вдоль одной стены коридора, куда мы пришли. Вдоль другой продолжался страшный пунктир:
свеча, пепел, череп,
свеча, пепел, череп,
свеча…
Впереди маячил дверной проём. Он слабо мерцал изумрудным цветом: за аркой пряталось помещение, освещенное травой осомой. Мы с Кадией приблизились и аккуратно заглянули внутрь.
Это был огромный сводчатый зал со множеством световых аквариумов, подвешенных на крючья в стенах. В самом центре стояло бархатное черное кресло, в котором сидела Тишь, одетая в золотую мантию. Ходящая забросила ногу на ногу и читала некий манускрипт. Слева от нее стоял ажурный столик, заваленный вещами. На нём балансировала стопка книг, бумаги и перья, бутылка вина, два кубка, часы, железная маска и связка ключей. К столику был прислонён классический теневой посох.
Вокруг госпожи Тишь кипела работа…
Несколько десятков мумий — привилегированных обладателей голов — ползали по стеклянному полу. Скрипя, сипя и хрипло дыша, они тщательно рисовали огромную, во весь зал, пентаграмму, центром которой было кресло Тишь. На вершинах звезды мумии клали тела бессознательных каннибалов; перекрестья обсыпали солью и золой. Внутри основного рисунка было множество дополнительных линий, витков и узоров.
Некоторые мумии, закончив отведенную им часть работ, вдруг останавливались, равнодушно отрывали себе головы и также украшали ими сложную схему. Другие художники спешно оттаскивали быстро «выключающиеся» тела.
Всё вместе это до пепла напоминало строительство мощного телепорта… И потому очень мне не понравилось.
Тут Кадия пихнула меня в бок и пальцем указала на дальний угол помещения, тонущий в темноте. Там стояла клетка. В ней находился Мелисандр Кес, кое-как различимый благодаря светлым волосам и рубашке.
Историк лежал на спине, согнув колени, закинув руки за голову, и… качал пресс. Я аж подавилась. Ну даёт!
Кадия ликующе похлопала меня по спине: живой! Живой!!!..
И, кажется, даже вполне довольный.
Мелисандр завершил «подход», шумно выдохнул, поднялся на ноги и опёрся на решетку локтями, обозревая зал.
— Что? — зычно крикнул он госпоже Тишь. — Скоро отчаливаете?
— Заткнись, — бросила она.
— Я хотел попросить: ключ от клетки подарите мне на прощанье? — Мелисандр демонстративно потряс амбарный замок, венчающий дверь в его камеру. — Вам несложно, а мне прям до глубины души радостно.
Тишь не ответила.
— Во-о-о-н же он, у вас на столике, — подсказал Мелисандр с обаятельной улыбкой. — Кстати, можете прямо сейчас кинуть, я сам себя молча отопру. И уйду сам. Из поместья, из Мудры, из пустыни. Я вообще парень самостоятельный. Мешать вашей мертвяцкой вечеринке не стану, не беспокойтесь. Не люблю телепорты, тесно в них. А во дворце будет еще теснее. И жарковато, чую.
— Умолкни, я сказала! — прорычала Ходящая уже на порядок громче.
— Да что ж вы такая напряженная, Тишь, милая! — Мелисандр искренне расстроился. — Вот смотрю я на вас, и прямо грустно становится: такая красивая, такая печальная. Помочь вам успокоиться? Я, кстати, врач, своё дело знаю. Никто обычно не верит, а всё же.
— Я тебя сейчас убью.
— Не, так женское настроение не исправишь!
Тишь не ответила. Мел посмотрел на неё, посмотрел, подперев небритую щеку кулаком, потом разочарованно вздохнул и снова опустился на пол. На он сей раз стал отжиматься.
Ходящая покосилась на него из-за свитка, потом как-то по-волчьи повела носом и вдруг уставилась прямо на наш дверной проём.
— Сорок седьмая! — рявкнула она. — Наконец-то! Быстро сюда!
— Иди, иди! — я подпихнула замешкавшуюся подругу, и Кадия, на прощанье волнительно охнув, колченого поперлась к богине.
Тишь мрачно глядела на то, как псевдомумия тащится к ней через зал, еле волоча ноги, по дороге стирая рисунки, попадающиеся на пути. Ай, Кадия, красава! Не упустит возможность саботажа!
Я же замерла в коридоре, стараясь не обнаружить себя раньше времени.
Кадия доковыляла до Тишь и встала, руки по швам. Ходящая вскинула бровь:
— Н-да… И впрямь не самый умный образец. Рисуй, что стоишь! Время почти пришло! — Тишь щелкнула пальцами, и в воздухе замерцал узор, сотканный из крохотных искр. — Запомнила?
Кадия согласно просипела что-то на условно-«мумьем» языке и так же неспешно, как раньше, похвально не теряя самообладания, потащилась в угол комнаты за мелками и солью.
Времени действительно осталось мало…
Что же делать? На чём сосредоточиться?
Вдруг чьи-то горячие пальцы дотронулись до моего запястья.
— Если уж подслушиваешь, то не забывай следить за тем, что у тебя за спиной, — раздался негромкий шепот. Резко пахнуло мятой.
Полынь.
Прах побери, Полынь!
Улыбка, готовая заплясать на моих губах, сбежала, едва я обернулась.
Чистенький и свеженький, с волосами, тщательно убранными в высокий хвост, с яркими лентами, расцвечивающими их черноту, и с привычным прищуром, куратор был… совершенно неправильным. Он стоял в коридоре во весь рост, не таясь, в отглаженной золотой мантии, с посохом в левой руке, с железной маской, болтающейся за спиной на завязках.
Татуировка Глазницы, обычно скрытая под браслетами, гордо полыхнула алым, когда Полынь поднял руку, чтобы поправить прическу.
— Боишься, Ринда Милкис? — Внемлющий улыбнулся.
Я боялась.
Боялась, что сошла с ума. Свихнулась окончательно — а если еще нет, то чокнусь прямо сейчас, сию секунду, и мне совсем не будет жалко, совсем-совсем…
Стиснув кулаки, я молча покачала головой. Полынь посмотрел, как меня трясет, и едва заметно усмехнулся: врёшь, врёшь, девочка. Ну да небо с тобой, хочешь — ври. Я вру, и ты — ври.
— Сходи к западной стене квартала, пожалуйста. Кажется, за ней кто-то есть. Проверь, — вроде как попросил, а на самом деле приказал Ходящий.
Я изо всех сил сдерживалась, чтоб не заорать. Снова кивнула — на сей раз утвердительно — и повернулась, чтобы уйти. Полынь коснулся другой моей руки и как бы подтолкнул по коридору:
— Иди-иди. Проверь тщательно, не торопись возвращаться.
Я пошла, а потом, конечно же, рванула обратно, едва куратор вышел в зал. Я села на корточки и стала наблюдать за происходящим снизу, убеждая себя, что в этой позе меня сложнее заметить, а не то что бы я просто не могу стоять на ватных ногах…
ГЛАВА 29. Подступает полночь
Ученик превзошел учителя.
Это должно быть счастьем для второго. Должно быть.
Должно… Как заставить себя смириться?
Из дневника анонимного наставника
Появление Ловчего было воспринято по-разному.
Мелисандр в клетке встретил Внемлющего злым плевком. Большинство мумий — безразличием. Только одна, сорок седьмая, на мгновение перестала рисовать и издала странный сип.
