Небо и земля. Том 1 (ЛП) - Хол Блэки (бесплатная библиотека электронных книг .TXT) 📗
"Вы уже достаточно дали. У меня есть Люня".
"Хорошо. Айя, я премного благодарна за поддержку".
Пустое, — отмахнулась Айями.
— Погоди-ка, не уходи. Посиди немного. Других пациентов у меня нет, а свободное время есть. Вот, почитай брошюрку об уходе за полотью рта. Думаю, стоматологии в нашем городе больше не будет. Чем чистите зубы? — спросила Зоимэль, сунув в руки медицинский журнал, датированный довоенным годом. И показала знаками — перелистывай, чтобы шуршали страницы.
— Смешиваем зубной порошок с содой и солью. Его мало осталось. А Люня предпочитает вообще не чистить. Ленится.
Зоимэль рассмеялась, и напряжение, повисшее в воздухе, начало отпускать.
— Внушайте Люне, что зубы нужно беречь смолоду, даже молочные. Уж не знаю, когда доведется их пломбировать. И доведется ли вообще, — сказала врачевательница и взяла чистый листок взамен исписанного.
"Как ваш пациент? Люня по легенде вызд. и мой визит без прич. вызовет подозр-е".
"Кашляет, но идет на поправку. И мается. Боюсь, натворит дел".
"Сдастся даг?"
"Нет. Хочет в Сопрот-е" — написала Айями. — "Но не знает, как связаться с нашими".
"Не передумает?"
"Нет. Я уверена"
Зоимэль прокрутила карандаш меж пальцев.
"Если он твердо решил, я помогу. Сведу с нужными людьми".
От изумления Айями едва не уронила журнал, лежавший на коленях.
Зоимэль и Сопротивление?! Не может быть. Наверное, это шутка. Или Зоимэль имеет в виду совсем не то.
"У меня тоже укрывается один из наших" — написала врачевательница, и Айями уставилась на неё потрясенно.
"А как же мальчики? Вдруг сболтнут?" — вывела она поспешно и наморщила лоб, вспоминая. Детям умершей соседки, взятым Зоимэль под опеку, было двенадцать и десять лет соответственно.
"Наоборот. Они отличные помощники. Всё видят и замечают. А даг. не обращают внимания на детей".
Невероятно! Мелкотня на подхвате и выполняет разные поручения. Шпионы сызмальства, ставшие взрослыми не по годам.
"Как зовут вашего жильца? А. сбежал из пос. с 2 товарищ." — приписала Айями.
"Пока что не говори ему ничего. Иначе сорвется и не долечится. Намекни, пусть выздоравл. побыстрее".
"Конечно!!!"
"И никому ни слова. Не проговорись даг".
"Да! Да!"
Неожиданно Айями пришло в голову пугающее предположение.
"Вы под подозрением?" — дописала она на листке и показала на вентиляционную решетку.
"Не думаю. Прослушку поставили на всякий случай. Уверена, ратушу тоже напичкали" — ответила строкой ниже Зоимэль.
Айями похолодела.
Если врачевательница права, значит, и в комнате переводчиц тоже стоит прослушивающее устройство. А что? Очень удобно. Не сходя с места, узнавать, о чем судачат амидарейцы и какими тайнами делятся. На прием к Зоимэль с утра до вечера тянется народ, и помимо болячек люди хотят выговориться — о тяготах жизни, о неуверенности в завтрашнем дне, и о недовольстве порядками оккупантов.
"На том и порешим. А теперь надо уничтожить нашу переписку" — Поставив точку, Зоимэль заговорщически подмигнула.
— До свидания, Айя. Заглядывай непременно.
К вечеру Айями наконец смогла унять взбудораженность, вызванную визитом в больницу. Но мысли неустанно возвращались к разговору с Зоимэль.
Айями раз за разом прокручивала в памяти свои слова и ответы собеседницы. Не сказалось ли что-нибудь, могущее заинтересовать даганнов?
Откуда у Зоимэль уверенность, что за ней следят на расстоянии? Очевидно, тому есть неопровержимые факты. И подслушивающее устройство установлено недавно, потому что в последнее посещение больницы разговор Айями с врачевательницей был куда откровеннее и касался раненого паренька, найденного на улице.
Если Зоимэль права, то и беседы переводчиц прослушиваются. Записывается каждый чих, анализируется каждое слово. И результаты немедля докладываются господину подполковнику.
О чем говорилось с коллегами? О каких секретах шептались переводчицы?
Не выдержав, Айями закружила по комнате. Схватила тряпку — вытереть пыль и заодно привести расшалившиеся нервы в порядок.
Навскидку не вспоминалось ничего, что имело бы важность для даганнов. И все же Айями чувствовала себя букашкой, которую посадили в банку, чтобы через стекло наблюдать за трепыханьем. И посмеиваться над предрассудками, слушая рассуждения амидареек о варварских замашках чужаков.
Нужно при первой же возможности предупредить коллег, чтобы впредь соблюдали осторожность в высказываниях.
А Зоимэль умна. И наверняка быстро вычислила прослушку. Не зря Айями восхищалась незаурядными способностями и смелостью врачевательницы. Но почему-то никоим образом не проводила параллель между Зоимэль и Сопротивлением. Наверное, потому что профессия доктора — мирная и аполитичная. А еще потому что кто-то кричит на всех углах о связи с партизанами, а кто-то помогает им тихо и незаметно. И остается в тени, как истинный патриот.
А сумка с продуктами обязательно внесет полезный вклад в общее дело. Во всяком случае, Зоимэль не ринется в торговые ряды, чтобы обменять консервы на муку и яйца. В этом отношении она честна и неподкупна.
К тому же, Зоимэль — человек широких взглядов. И не открестилась от знакомства, узнав, что Айями "закрутила" с даганном. Наоборот, не побоялась доверить свой секрет. Вдруг мужчина, укрывающийся у врачевательницы, окажется товарищем Айрамира? Было бы чудесно, если так.
Прихватив ужин с пылу с жару, Айями отправилась в квартиру напротив.
Айрамир мастерил тележку из остатков пилмата. Стул он давно починил и вернул женщинам.
— Как дела? — спросила Айями, присев на краешек кровати.
— Сносно. Если всё получится, у нас будут две тележки. И воды будет вдвое больше. Думай, где раздобыть второй бидон.
— Можно выменять. Люди уезжают из города и оставляют всё лишнее и ненужное, — ответила Айями.
Слова парня смутили. Он сказал: " у нас будут". Означает ли это, что Айрамир признал себя частью её маленькой семьи? Например, племянником Эммалиэ. И тогда не понадобятся прятки в заколоченной квартире, и исчезнет страх перед облавой или доносом.
Но чтобы ходить по улицам без опаски, нужна достоверная легенда и документы. Пропуск, который выдают в комендатуре. Хотя совсем необязательно даганны, вручив бумажку с печатью, отпустят парня на все четыре стороны. Сперва ему устроят допрос с пристрастием. И арестуют, посчитав неизвестного амидарейца опасным. Не поможет и вымышленное родство.
Придется подключать авторитет А'Веча. От Айями потребуется все её умения, чтобы уговорить господина подполковника, и он замолвит словечко за "кузена".
— Хочешь сдаться даганнам?
Айрамир поднял глаза от тележки.
— Шутишь, наверное? Ни за что и никогда. Не собираюсь добровольно наниматься рабом.
Ясно. Значит, ни при каких обстоятельствах парень не поступится своей гордостью.
— Рана почти зажила. Скоро совсем поправишься. Думал, чем займешься?
— Прогоняешь? — сощурился Айрамир.
— Нет, конечно. Но здесь оставаться небезопасно. Слишком много людей о тебе знает. Могут сдать в любой момент.
— Согласен, — кивнул он. — Я ушел бы сегодня, было б куда идти.
— А Сиорем? Он ведь связан с Сопротивлением. Может, сведет с нужными людьми?
— Сиорем? — усмехнулся парень. — Связан он, как же… Знаешь, вначале войны служил в нашем полку интендант. Заведовал жратвой и портками. На передовую и носа не совал, берег в тылу казенное добро и ж*пу. И надо же, умудрился схлопотать пулю в зад. Нам тогда раздали новые винтовки. Само собой, началась пристрелка, и случайный рикошет попал в интенданта. Бедняга визжал как резаный. То-то смеху было. А в конце войны я снова его встретил. От нашего полка одно название осталось, и я мотался по частям как неприкаянный. Шел, куда пошлют. А интендант дослужился до майора запаса. Заведовал материальными складами. И ж*пу отъел. Щеголял медалью "За доблесть в бою" и хвастал тяжелым ранением. А что в задницу его схлопотал — о том помалкивал, свидетелей-то не осталось. А сам ссался в подштанники, завидев живого даганна.
