Star Wars for the Avenger (СИ) - "Simon Phelps" (читать книги без .txt) 📗
В прошлый раз свидание с космосом закончилось для Амидалы плохо, очень плохо. Она не хочет, чтобы такое с ней повторилось.
— Эй! — кричит девушка, стискивая колени руками и не замечает, как снова начинает едва светиться. — Эй, ты, саркастичное чудовище! Ты здесь?
Ей никто не отвечает — хотя Тея и не думает, что ей ответят, — и она поднимается на ноги, чувствуя, как те затекли от долгого сидения на ровном месте и в одной позе. Интересно, зал в самом деле сменился, пока она впала в кратковременный сон, или же это «включенный» потолок визуально сделал пространство вокруг нее меньше? Тея идет к одной из стен — извивающиеся колонны на них все так же светятся желтым, то тускнеют, то делаются ярче, словно дышат, — и замечает, что теперь и они изменились. Их основания больше не черные, теперь они… приобрели форму. В них Тея замечает структуру, твердую поверхность, до которой можно дотронуться.
Интересно, что происходит… Влияет ли ее состояние на агрегатное состояние клетки, в которой она оказалась? Или же это зависит от каких-то внешних факторов, о которых Тея ничего не знает?
Где же она?.. Как ей вернуться домой?
Одно девушка понимает с точностью: при любом случае, при любом раскладе она будет бороться за свою жизнь всеми возможными способами и заставит своих похитителей вернуть ее на Землю.
Почему-то Тея уверена, что она не на Земле.
Она идет вдоль стены, касаясь ее пальцами, сдерживая энергию внутри себя, чтобы та не утекла сквозь ее кожу, как прежде. Где-то здесь должна быть дверь. Или что-то, что выведет ее из этого зала в… да хотя бы в новый зал! Тея старается не думать о том, что странная клетка, в которой ее держат, не имеет выходов или что к ней никто никогда не придет, пока она не устанет до такой степени, что не сможет ходить.
Или пока добровольно не отдаст все силы непонятному полу и потолку.
Чем больше она наворачивает кругов по залу, тем сильнее он сжимается, стискивается вокруг нее, но Тея замечает это слишком поздно: когда вдоль одно из стен удается сделать не более десяти шагов, а вдоль соседней — не более пяти.
— Что за… — шепчет она, судорожно вжимаясь в угол между колоннами. — Что это такое?! Эй! Эй, ты, чучело! Сейчас же отпусти меня!
Она понимает тщетность этих угроз, но ничего не может с собой поделать — Тее всего девятнадцать лет, и она не способна унять панику, когда с ней творится нечто подобное.
Она падает на колени, стискивая руками себя за плечи, жмурится — зал продолжает сужаться до размеров действительно клетки: теперь Тея едва ли может вытянуть ноги, не уперевшись в стенку. Колонны остаются стоять на месте, а вот пространство вокруг девушки неумолимо сужается, потолок с космосом все так же светит высоко над ней, но она не может разогнуть спину, упираясь макушкой в незримое нечто. Тее вдруг кажется, что она застряла в кубе фокусника. Быть может, сейчас кто-то явится и освободит ее отсюда? Или она проснется, обнаружит себя в собственной спальне, просторной и спокойной?
Но никто не приходит, сколько бы Тея не умоляла, сон не проходит, сколько бы Тея не щипала себя за руку. Она чувствует, что ей не хватает воздуха, что она задыхается.
— Эй, — слабо просит девушка, — эй, ты… кто бы ты ни был… прекрати это, я же умру.
— Нет, — вдруг отвечает ей неизменный голос. — Пока в тебе живет чужеродная сила, ты не умрешь, глупая девчонка.
Тея слышит его не в воздухе, а совсем рядом, слева, как будто хозяин этого голоса стоит в темном углу зала и наблюдает за ней. Девушка с трудом поворачивает голову и краем глаза отмечает какое-то движение: сейчас ей трудно пошевелиться, и на поверхности прозрачного кокона теперь отпечатывается ее жаркое дыхание, что мешает рассмотреть и зал, и незримого наблюдателя.
От стены отделяется тень, ползет к Тее и заранее пугает. Нет ничего страшнее темноты, в которой воображение девушки способно нарисовать ей любого монстра; и, кажется, хозяин равнодушного голоса знает это. Вот почему он появляется в самый последний миг перед тем, как прозрачная клетка Теи перестает уменьшаться:
Высокий, в темно-серых одеждах с золотой кожей и длинными-длинными руками, с золотыми глазами, губами и подобием волос на вытянутой голове. За его спиной волочится тяжелый плащ из такой же темно-серой одежды.
И его вид пугает куда меньше его монотонного голоса.
— Ты разочарована, — заключает он по виду Теи.
— Разочарована? — пыхтит девушка. — Да я в бешенстве! Что ты такое? Что тебе надо?! Нет, постой… — она делает заметную паузу, чтобы перевести дыхание. Воздуха в этом коконе становится все меньше и меньше. — Я знаю, что тебе надо. Могу отдать это. Только выпусти меня отсюда.
Полностью покрытое золотой кожей существо вскидывает бровь, хмыкает. Для инопланетянина у него поразительно схожая с человеческой структура тела. Впрочем, едва ли Тея видела многих инопланетян, чтобы делать такие однозначные выводы.
— Зачем? — спрашивает этот гуманоид. — Я вытащу из тебя это, и мне не нужно для этого твое позволение. Ты не заметила, но все то время, пока ты моталась по бесконечно повторяющимся циклам одной и той же капсулы, анулакс медленно просачивался сквозь твои поры и возвращался в единственно правильное место, где ему положено быть — в родовую капсулу. Ты ослабла, верно? Твоя защитная реакция дает сбои. Все потому, что анулакс тебе больше не подчиняется, ты более не его хозяйка. Ты всего лишь воровка чужого.
— Чего? — хрипит Тея. — Я не поняла ни слова…
Гуманоид злорадно улыбается.
— А тебе и не нужно, смертная.
Внезапно кокон вокруг Теи вытягивается, сплющивается, заключая ее абсолютно прямое тело, скованное по рукам и ногам, в действительно капсулу. И тут каждую клеточку тела Теи пронзает резкая боль.
***
Следующие пару часов Тея запоминает, как самые болезненные в ее жизни. Она кричит, но прозрачный кокон поглощает любые звуки, так что все ее силы уходят в никуда. Ее руки, ноги, ребра, позвоночник, затылок, грудную клетку и даже горло пронзают тонкие золотые иглы, сквозь которые из ее тела утекает важная часть ее самой, та энергия, которая питала и поддерживала, защищала Тею на протяжении нескольких лет. Осознание этого становится таким же болезненным фактом, как физическое вторжение в ее организм.
— Когда я высосу из тебя все силы, смертная, ты умрешь, — говорит золотокожий гуманоид, наблюдая за мучениями девушки. — Потерпи еще самую малость. Скоро вся твоя боль пройдет.
«Нет, — думает Тея, пока в глазах стоят слезы, — я не хочу этого, только не так!»
Все происходящее кажется огромной несправедливостью, чем-то нереальным: она не знает, как попала сюда и не знает, в чем провинилась, и можно ли решить конфликт интересов мирным путем, никого не убивая, Тея тоже не знает. Поэтому предчувствие скорого конца ее тревожит не столь сильно, как должно бы — Тея в него не верит.
Поэтому, как только из ее тела вытягивается последняя ярко-желтая нить и иглы пропадают из ее пор, Тея почти не удивляется, когда видит рядом с гуманоидом ту самую родовую капсулу. Скованную многочисленными золотистыми проводами, похожую на песочные часы.
Она вдруг распахивается, облако пара в нем загорается ярко-желтым сиянием. Из капсулы в зал шагает силуэт, покрытый ореолом света, такого же, каким покрывалась Тея.
Силуэт тускнеет, обретая человеческие черты. Он похож на девушку.
Он похож на Тею.
— Добро пожаловать в мир, Ева, — говорит гуманоид и внезапно кланяется только что выращенному гибриду неизвестно чего. Тея тяжело, рвано дышит, смаргивая слезы, и смотрит в лицо ярко-желтого силуэта. Он, вернее, она, полупрозрачная, внутри ее нового тела перетекают из формы в форму желеобразные субстанции.
Она склоняет голову на бок. Смотрит в ответ на Тею.
Она взмахивает рукой, и капсула вокруг Амидалы раскалывается на части той силой, которая ране защищала саму Тею. Похоже, анаптаниум, нет, анулакс, вернулся к своему хозяину. Вернее, к хозяйке.
