Влюбленный Дракула - Эссекс Карин (книги без сокращений .TXT) 📗
Я извивалась под его прикосновениями, дарующими мне блаженство. Мощные финальные конвульсии сотрясли мое тело, и оно бессильно обмякло.
— Ах, Мина, ничто на свете не сравнится с твоим вкусом, — прошептал он, прижимая меня к груди и поглаживая по волосам.
Прижавшись друг к другу, мы долго лежали на полу у очага. Наконец холод, исходивший от каменного пола, стал проникать через плащ и пробирать меня до костей. Ранка на шее начала причинять боль. Она ныла и горела, словно языки полыхающего в очаге пламени ухитрялись до нее дотянуться. Несколько капель моей крови упали на его рубашку.
— Я знаю, тебе больно, — произнес он. — Но ты можешь исцелить ранку.
Я приложила к шее руку и ощутила края разорванной плоти, медленно сочившейся кровью.
«Прежде ты делала это не раз», — беззвучно напомнил он.
«Да, но как?»
Как соединить искушенную в магическом искусстве фею, которой я была в прошлом, с обыкновенной женщиной, ныне обитающей в этом теле — человеческом теле, столь уязвимом и хрупком? Подобное соединение не представлялось мне возможным.
Он приложил кончик пальца к моему лбу и нарисовал подобие маленького круга. Странное это действие успокоило меня, заставив закрыть глаза. Вскоре темнота под моими сомкнутыми веками сменилась видением. Перед мысленным моим взором возникла маленькая кровавая ранка, и тут же древние слова, не употребляемые в течение столетий, вырвались из плена забвения.
— О, Повелительница, заклинаю тебя, надели меня хотя бы малой толикой своего могущества! Дозволь мне припасть к озеру Памяти, испить его прохладной воды и восстановить свои силы. Дозволь мне войти в это дивное озеро, дабы вспомнить о своей истинной сущности.
Руки мои начали гореть, словно наполняясь электрической энергией. Пальцем левой руки я коснулась ранки.
— О, могущество Воронов, стань моим! Забери мою боль, излечи мою рану, дабы она более не досаждала мне!
Горение, исходящее от моих рук, и ощущаемое в ранке жжение слились воедино. В какое-то мгновение мне показалось, что я превратилась в живой факел. Прижигая ранку собственными пальцами, я причиняла себе жгучую боль. При этом внутренний голос приказывал мне продолжать. Мысленным взором я видела, что плоть моя покрывается пузырями, точно кипящая вода. Боль, которую я испытывала сейчас, многократно превосходила ту, что прежде доставляла мне ранка на шее. Наверное, пора прекратить это бессмысленное истязание, решила я. Наверное, я безвозвратно утратила свои прежние способности.
«Терпи. Продолжай», — донесся до меня беззвучный приказ.
Внезапно боль пошла на убыль, руки мои, мгновение назад обжигающе горячие, обрели приятную теплоту. Приложив палец к тому месту, где только что была ранка, я ощутила лишь гладкую кожу. Напрасно ощупывала я свою шею в поисках малейших следов. Ранка исчезла, не оставив даже намека на рубец.
Я резко села. Он тоже сел и обхватил меня за плечи. Долгое время мы молчали, сжимая друг друга в объятиях. Я неотрывно смотрела на полыхающий в камине огонь. В пляске пламени оживали картины и образы, связанные с началом нашей любви, с теми давними, невероятно давними временами, когда мы с ним впервые познали друг друга в этой самой комнате. Тогда, столетия назад, нас связала любовь, чувство, которое невозможно ни объяснить, ни описать, ибо в этом мире не существует слов, выражающих природу ее тайной власти. Даже самая обычная любовь двух смертных — если только любовь может быть обычной — непостижима и полна загадок. Что же говорить о любви, которая сумела пережить эпохи, вновь и вновь возрождаясь в тленной телесной оболочке?
— Как же так получилось, что я, дочь феи сидхов, обречена умирать и рождаться, а ты, смертный от природы, обрел вечную жизнь? — наконец отважилась спросить я.
— То был твой собственный выбор, — ответил он, устремив взгляд куда-то в сторону. — Я пытался отговорить тебя, но ты была непреклонна.
— Но какие причины могли побудить меня выбрать смерть? — удивилась я. — Ведь смерть означала разлуку с тобой, любовь моя.
— Любовь моя, — эхом повторил он. — О, как долго я ждал, когда слова эти вновь слетят с твоих губ и прозвучат для меня сладчайшей музыкой.
Внезапно на лицо его набежала тень грусти.
— Окончание этой истории будет не столь счастливым, как начало, — произнес он.
— Если это так, я не желаю его слушать, — откликнулась я. — Давай забудем прошлое и будем любить друг друга — здесь, сейчас и в вечности. Я так надеюсь, что впредь мы сумеем избежать разлук.
Я ожидала ответных признаний в любви, но вместо этого он приложил два пальца сначала к моей шее, потом к моему запястью и принялся считать пульс.
— Как ты себя чувствуешь? — озабоченно спросил он. — Может быть, ты испытываешь головокружение или тошноту?
«Нет, нет, я совершенно здорова, — мысленно ответила я. — Любовь наполнила счастьем все мое существо. У меня одно лишь желание — никогда не расставаться с тобой».
— Знаю, — бесстрастно проронил он. — Но то, что произошло сейчас, могло нанести тебе физический урон. Тебе пришлось вернуться в прошлое, а после пережить значительную кровопотерю. Мало кто из смертных способен перенести подобные испытания без ущерба для своего физического состояния.
— Мы и в самом деле вернулись в прошлое? — спросила я.
Все события минувшего я переживала с остротой, свойственной лишь реальности. Однако прежние мои сны тоже отличались невероятной отчетливостью красок, запахов и вкусов.
Он перевернул руки ладонями вверх.
— Прошлое никуда не исчезает. Оно всегда живо для тех, кто знает, как туда проникнуть. Да, мы с тобой вместе вернулись в прошлое. То был не сон, не галлюцинация. Именно поэтому я не смог сдержать свою страсть. Когда ты открылась мне, преграда, разделяющая два мира, рухнула, и они соединились через наши тела. В момент возвращения в настоящее я пил твою кровь и не мог остановиться. Это не входило в мои намерения, но вожделение, охватившее нас, оказалось сильнее всего. Теперь я должен удостовериться, что не причинил тебе вреда.
— Как ты можешь причинить мне вред? Ты открыл для меня целый мир. Только благодаря тебе я смогла вспомнить, кто я. Вспомнить, что наши жизни слиты воедино. Все остальное не имеет значения.
— Пора возвращаться в замок, — сказал он. — Тебе необходимо согреться и отдохнуть.
«Я хочу напоить тебя своей кровью и испить твоей, — мысленно откликнулась я. — Если в твоих жилах будет течь моя кровь, я останусь с тобой до скончания времен».
— Я ждал этого момента семь столетий и могу подождать еще, — произнес он. — Мы должны быть очень осторожны, Мина, и не забывать, что ты все еще смертна.
Неожиданно я почувствовала острейший голод, который буквально сводил меня с ума. Внутри словно разверзлась пропасть, которую необходимо как можно скорее наполнить. Я не представляла, какая пища мне необходима, чтобы насытиться. В какой-то момент я поняла, что это не голод, а жажда, ибо я жаждала его каждой клеточкой своего тела.
«Я хочу тебя, — безмолвно взмолилась я. — Я умираю от желания. Позволь мне насытиться тобой».
Он не ответил на мой молчаливый призыв, лишь окинул меня изучающим взглядом доктора, в точности так, как это делал Джон Сивард. Взяв меня за руку, он проверил пульс и произнес:
— Уверен, миссис О'Дауд приготовит ужин к нашему возвращению.
Свет свечей, горевших в многочисленных бронзовых канделябрах, отбрасывал на стены столовой причудливые тени. Поданный нам ужин оказался весьма обильным — ирландская похлебка, горячий салат со свеклой, сельдерей, картофель, тушенный в сливочном соусе, жареная пикша с рисом, а также огромный кусок сыра, лежавший в окружении разнообразных приправ и аппетитных рогаликов. Пришлось приложить усилия, чтобы насыщаться неторопливо и без особой жадности. Наконец голод мой утих и нервы успокоились.
Говорили мы мало. Граф внимательно наблюдал, как я ем, и время от времени наполнял вином мой стакан.
