Истинная вера (СИ) - Казинникова Анна (книги без сокращений .TXT, .FB2) 📗
ГЛАВА 18. Вашими молитвами
Накануне отъезда
Друзья собрались во внутреннем дворе замка, чтобы проводить Амелину. Зак беспрестанно вздыхал, стараясь при любом удобном случае дотронуться до невесты. Даже если это было не совсем уместно. Но правила приличия не входили в перечень его забот. Зак совсем не хотел отпускать Амелину одну, но и давить, зная характер девушки, не осмелился. Он молчаливой тенью стоял рядом и наслаждался каждым мгновением в обществе невесты.
Эдвард с сочувствием посматривал на брата. Влюбляться так сильно наследнику престола еще не случалось, но даже ему было жаль расставаться с девушкой, которая внесла в жизнь замка хоть какое-то разнообразие и отлично помогла с отбором слуг. И если жаль ему, что уж говорить о безутешном женихе?
Натаниэль, стиснув зубы, раздавал последние указания. Накануне он крепко поругался с Кевином, запретившим Райту лично сопровождать Амелину. Мотивы капитана были вполне понятны: не с его, Натаниэля, репутацией набиваться в сопровождение к невинным девам, будь там хоть сотня служанок. Начнутся разговоры, пересуды. Лучше перестраховаться. Инстинкты же Натаниэля просто вопили об опасности. Он несколько раз инструктировал своих людей и саму Амелину, как вести себя в дороге, запрещал кому бы то ни было доверять и даже собирался еще раз показать девушке пару приемов с мечом. Но тут забеспокоился уже Зак. Отобрав у Амелины меч, он так посмотрел на друга, что тому пришлось отступить.
Кулон ордена «Истинной веры», приготовленный Амелиной накануне специально для Натаниэля, являлся неким актом благодарности, примирения, принятия наставлений и… дружбы. Амелина никак не могла забыть разговор в домике ведьмы и надеялась, что подарок станет для Натаниэля символом надежды и убережет от глупостей. Всемилостивый и не на такие чудеса способен.
Джерард так и не рассказал, куда делся подарок Марии, но, бросив короткий взгляд на кулончик, преподнесённой Амелиной Натаниэлю, завистливо вздохнул.
— Хорошо у вас в храме все же заговаривают, — усмехнулся он.
Амелина задумалась. Сделать кулон и для Джерарда ей в голову не пришло — побоялась быть осмеянной. Видимо, зря. Вздохнув, она сняла с шеи свой собственный кулон и молча протянула Блендверку.
— Их не заговаривают, — Амелина с улыбкой смотрела на растерянного некроманта. — Их намаливают. И мне будет спокойнее, если этот останется с тобой, пока меня не будет рядом. А то мало ли на какие подвиги потянет.
Стоявший рядом Зак весело рассмеялся, а Джерард заметно покраснел.
— А ты? — недоверчиво поинтересовался он, сразу повесив подарок на шею, в отличие от Натаниэля, сунувшего дар в болтающийся на поясе кошель.
— Всемилостивый всегда со мной, — Амелина приложила ладонь к груди, повторив такие верные слова, произнесенные когда-то Марией.
— Хорошая компания, не спорю, но… — Джерард сунул руку в карман и протянул одно из своих творений. — Меняю вот на это. Так мне… нам всем будет спокойнее.
— Что это? — под одобрительный кивок Зака Амелина взяла небольшой круглый медальон размером с монету с дыркой посередине, через которую был продет кожаный шнурок.
— Амулет, — пожал плечами Джерард. — Он защищает от ментального воздействия и дурманящих зелий. На случай если… — он запнулся. — В общем, буду надеяться, что не пригодится.
— Это одно из его немногих творений, что работает без сбоев, — весело подмигнул Зак — Так что не бойся. У нас у всех есть такие. Считай, что ты теперь часть семьи…
После отъезда Зака Амелина почти не спала. Потерянная, она молча лежала, глядя в потолок, не в состоянии закрыть глаза. Сил плакать тоже не осталось. Прощальный разговор с Заком, нежность в его взгляде и обезоруживающее всепрощение — как последний удар, последний гвоздь в крышку гроба, в котором покоилась ее вера. Зак знал, что каждое слово, сорвавшееся с губ возлюбленной — ложь. Очевидная и неумелая. Знал и ждал хоть какой-то зацепки, которая позволила бы понять истинные причины внезапной перемены. Но Амелина всеми силами старалась себя не выдать. Намекни она хоть одним вздохом, что ее заставили — разъяренный дракон разнес бы врагов. Защитил бы. Спас. Унес с собой в самую высокую башню, где по сказкам положено прятать похищенных принцесс. Но как могла она, Амелина, искать спасения, если сама навлекла на семью беду? Как могла оставить в руках врагов самых близких людей: родителей и брата с сестрой?
Спеша домой, Амелина предполагала, что основным препятствием на пути к счастливому браку станет упрямство отца, по непонятной причине невзлюбившего потенциального зятя с первого взгляда. Но она ошиблась. Ах, ну почему всегда славившаяся умом Амелина повела себя так беспечно? Почему отослала сопровождавших ее Этеров, доверившись тому, кто вовсе не стоил доверия? Почему, почему, демоны побери, не послушалась Натаниэля, несколько раз повторившего эти злосчастные правила сопровождения для членов королевской семьи?!
«Лина, я понимаю, это может показаться излишним», — говорил лорд Райт, выдавая последние наставления отряду, — «но последний раз, когда мы нарушили правила, это… это дорого обошлось».
Верно. Их беспечность стоила нескольких жизней. Амелина знала это, но, одному Всемилостивому известно по какой причине, попросила командира отряда оставить ее в деревне на границе владений отца. На попечение господина Шлонце, который так удачно встретился им по дороге. Как же, близкий друг семьи! Доверенное лицо госпожи Демут. Демоны его раздери!
О своей глупости Амелина пожалела практически сразу, как только осела пыль, поднятая копытами этерских скакунов.
Они устроились на террасе постоялого двора. Деревенька находилась всего в получасе езды от замка, поэтому спешить не было никакого смысла. Господин Шлонце ловко расспросил Амелину о планах, сверля недовольным взглядом королевскую печатку на безымянном пальце левой руки.
— Как же так, Лина, девочка моя? Я ведь тебе верил, — вздыхал он так сокрушительно, что в прежние времена Амелина безропотно бы согласилась, что подвела близкого человека. — Сколько сил вложено? Сколько надежд будет похоронено в угоду девичьей блажи. Я считал тебя умнее, много умнее, милая. Не такой, как все. Понимаешь? Неужели ты променяешь свободу на золотую клетку? Возможность заниматься любимым делом — на сомнительную честь вынашивать бесконечное количество драконьего отродья…
Эта последняя фраза обожгла, как крапива по весне. Их с Заком дети — «отродье»?! Амелина уже открыла рот, чтобы дать отпор, когда вдруг поняла: жжение совсем не фигурально. Горит притаившийся на груди амулет Джерарда, подаренный перед самым отъездом…
Амулет обжег грудь сквозь ткань нижней сорочки, ошеломляя догадкой: господин Шлонце не просто разговоры разговаривает. Это самое настоящее колдовство! Амелина едва не взвыла от обиды и злости на саму себя. Вместо того, чтобы поддержать Натаниэля в его сомнениях, она, как и другие, предпочла списать болезненные предчувствия опасности на похмелье. Конечно, последнюю неделю друг действительно злоупотреблял алкоголем, но не до такой степени, чтобы потерять рассудок.
— Это моя жизнь и мое решение, — тихо, но твердо возразила она.
Ей бы промолчать. Попытаться схитрить и послать весточку друзьям, но она никогда не преуспевала в интригах. Амелина отличалась прямолинейностью и, будь более эмпатична, знала бы, что поклонников отпугивала именно эта черта, а вовсе не внешность.
— Боюсь, моя милая, ты больше ничего не решаешь, — торжествующе усмехнулся Шлонце, поднимаясь со своего места.
На мгновение маска, за которой он так умело скрывался долгие годы, сползла с его лица, и Амелина увидела демонический оскал мелочного жалкого человека, готового на все, лишь бы доказать свою значимость. Она зажмурилась и, прикрыв амулет ладонью, коротко воззвала ко Всемилостивому.
Морок рассеялся. Перед ней снова стоял улыбчивый мужчина с добрыми и мудрыми глазами. С той только разницей, что теперь цена его доброты известна. Боковым зрением Амелина заметила нескольких крепких мужчин, также вскочивших со своих мест. Поначалу девушка приняла их за простых посетителей, но теперь все встало на свои места. Сердце, пропустив несколько ударов, ушло в пятки: если ее поджидали здесь, то что творится в стенах родного замка? Даже среди пылающей деревни, кишащей беспокойниками, Амелина так не боялась. Оставалось только надеяться, что родные хотя бы живы.
