Хром (ЛП) - Минден Инка Лорин (книги полностью txt) 📗

Его глаза просто светятся. Он действительно любил её.

— Почему вы встречались тайно?

— Сенат не приветствует, когда Воины вступают в отношения с обычными гражданами. Мы должны принадлежать всему народу целиком, в конце концов, мы их кумиры. Нам надо быть в рабочем состоянии на шоу, но это станет невозможным, если у нас будут постоянные партнёры. Я боялся, что не смогу стать Воином, если о наших отношениях узнают, поэтому мы держали их в тайне.

Я вспоминаю о себе и Райли. У нас было нечто похожее.

Хром смотрит на меня, и на лицо его набегает тень, кажется, его зелёные глаза тускнеют.

— Затем случилось нечто ужасное. Я ещё и недели не пробыл в статусе Воина, когда Аву арестовали. Её обвинили в том, что она тайно поддерживает связь с одним из повстанцев, но она была невиновна! Меня едва не сожрало чувство вины. Может быть, наши зашифрованные послания перехватили и подумали о заговоре или… Мне до сих пор не известна причина! В любом случае, она стала рабыней.

— О боже, это, должно быть, было ужасно для тебя. — Моё сердце сжимается. Я осторожно кладу руку на предплечье Хрома.

Он опускает голову и плечи. Тихо, не глядя на меня, рассказывает дальше:

— Конечно, я приложил все усилия, чтобы выбрать Аву на шоу. Так мы, по крайней мере, смогли бы провести немного времени вместе, и никакой другой Воин не причинил бы ей вреда. К сожалению, я был самым младшим в подразделении и не имел прав. Место в очереди можно купить боевыми заслугами или за деньги. Устроители шоу такие же продажные, как почти все в Уайт-Сити. И Блэр любил тогда похвастаться своими успехами. Он всегда хотел первым выходить на сцену. Я попросил его поменяться местами или чтобы он, по крайней мере, не трогал Аву. Я знал, как жестоко он обращается с женщинами. Но он только посмеялся и сказал, что у молокососов нет прав, и я должен послушно стоять позади.

У меня перехватывает дыхание. Какая ужасная ситуация!

— Ты рассказал ему, что любишь Аву?

Хром качает головой и прочищает горло:

— В этом не было необходимости, когда я начал его упрашивать, он сразу всё понял.

Я могу совершенно точно себе представить, что произошло потом. Я нежно глажу Хрома по лицу. Я вдруг чувствую связь между нами.

— Можешь не рассказывать дальше.

— Хорошо наконец выплеснуть всё это. — Хром выглядит подавленным. — Блэр мучил её, и это почти растерзало меня. Я ничего не мог сделать. Она умерла от травм уже на третий раз.

Я прижимаю руки к животу и вижу, и практически ощущаю, как Блэр мучает меня. Истязал ли он Аву особенно жестоко, чтобы показать Хрому своё превосходство? Мне становится совсем плохо, и моё сердце сжимается ещё сильнее.

— С тех пор я ненавижу его лютой ненавистью, а он всегда пытался показать мне свою силу. Но я становился более опытным и вскоре стал его превосходить. Это злило его. Я долго ждал возможности отомстить ему, и когда увидел на вечеринке тебя, понял, что моё время пришло.

Я вздрагиваю. Я была всего лишь средством для достижения цели. Почему мне от этого больно?

Хром берёт мою руку.

— Мне сразу стало ясно, почему Блэр выбирал тебя.

— Он хотел отомстить, потому что я ударила его, — говорю я резко, но руку не забираю.

— Возможно, есть другая причина. — Его лицо всё больше приближается.

— Какая? — выдыхаю я.

— Ты чертовски похожа на Аву.

Что? Я тяжело сглатываю. Вот откуда его пристальный взгляд на вечеринке!

— Т-ты думаешь, Блэр мучил меня, потому что я напоминала ему Аву?

— Он вполне способен на такое. — Хром тяжело вздыхает. — Впервые я хорошенько рассмотрел тебя на вечеринке, обычно я избегал брать рабыню, которая хоть отдалённо напоминает Аву. Поэтому Дин и подумал, что ты не в моём вкусе. Когда я увидел твои травмы, в памяти снова всё ожило: вся ненависть к Блэру и режиму. Единственным желанием было отомстить. А сейчас, когда Блэр мёртв, я хочу быть с тобой, потому что… просто ты очень напоминаешь мне Аву.

Боже мой. Глубоко вздохнув, я закрываю глаза. Мне нужно время, чтобы переварить эту информацию. Целый месяц мне пришлось проходить через ад, четыре раза выносить жестокое обращение Блэра, потому что я напоминала ему Аву?

— Разве тогда Блэр не хвастался бы мною перед тобой? Я скорее поверю, что он презирал меня лично, иначе совершенно точно дал бы тебе понять.

— Может быть, ты права, и я просто придумал себе всё это, потому что так сильно его ненавижу.

И всё равно у нас с Хромом есть что-то общее — мы с ним две раненые души. Я бы никогда не догадалась. Он выглядит таким сильным. Но он только что открыл передо мной душу.

Когда он смотрит на меня, его веки дрожат, но он не плачет. Я сделаю это за него.

С рыданиями я бросаюсь ему на шею. Хром мягко прижимает меня к себе, а я глажу его по ещё влажным волосам. Он гладит меня по обнажённой спине, потому что моё полотенце немного сползло, и медленно притягивает меня к себе на колени. Или это я сама сажусь к нему? Я не знаю. Знаю только, что внезапно перестаю его бояться и хочу его утешить. Может быть, я сама хочу почувствовать себя в безопасности… не важно, что это, но от этого становится хорошо — получать от него поддержку и оказывать поддержку ему.

— Блэр больше не сможет нас мучить. Он мёртв, — шепчу я и целую Хрома в щёку, отчего он удивлённо смотрит на меня.

Это вызывает у меня улыбку, и я тут же целую его снова — на этот раз в другую щёку. И теперь он тоже улыбается.

Я обнимаю его крепче, и мы прижимаемся друг к другу щеками.

— У нас общий враг. — И у меня, и у него режим отобрал всё, что для нас было важно.

— Именно поэтому мы должны объединиться. — Хром поворачивает голову так, что наши губы почти соприкасаются. Он пристально смотрит мне в глаза. Он хочет поцеловать меня, я просто знаю это, и тоже этого хочу. Но я не позволяю себе, потому что боюсь подпустить его настолько близко.

— Какое твоё самое большое желание помимо свободы? — спрашивает Хром внезапно, словно хочет сменить тему. И я не против.

— Я с радостью стала бы воспитательницей или делала бы что-нибудь другое, связанное с детьми. В Уайт-Сити так мало детей.

Хром наклоняет голову и изучающе смотрит на меня.

— Ты любишь детей?

Когда я говорю: «И ещё как», мне кажется, что он слегка вздрагивает.

— А что?

— Ничего. Рассказывай дальше, — бормочет он, поглаживая меня по бедру.

— Теперь я использовала бы всё, чему научилась, — потому что этого хотел режим, — против них самих. — Как и многие горожане, я не выбирала себе профессию. Решение принял сенат. Он посчитал меня подходящей для этого, и мне оставалось только повиноваться.

— Мятежница насквозь, — говорит Хром, ухмыляясь, и сдавливает мои ягодицы через полотенце.

Я делаю вид, что убираю выпавшую ресничку у него под глазом — потому что просто хочу прикоснуться к его лицу — и спрашиваю:

— А у тебя какое самое большое желание?

Хром пожимает плечами.

— Оно в любом случае невыполнимо, поэтому о нём и говорить не стоит.

Он что, покраснел? Я ухмыляюсь.

— Ты его стыдишься?

— Хм, скажем так, оно довольно нетипично для Воина.

— И если ты расскажешь о нём, это сделает из тебя сладкого мальчика.

Он пихает в рот ещё кусок фрукта и бормочет:

— Я люблю сладкое.

Я удивлённо выгибаю бровь.

— Вообще-то я имела в виду слюнтяя.

— Это слово тебе придётся взять назад. — Хром щекочет меня подмышками, и мы начинаем бороться, отчего моё полотенце всё больше сползает. Поскольку я всё ещё сижу на Хроме, я не чувствую себя слабее него. Это даже весело.

Пока мне между ног не упирается эрекция.

Хром сразу поднимает руки над головой и откидывается на большую подушку.

— Извини. Я ничего не могу с этим поделать, это произошло само собой.

Вздохнув, я закрываю глаза и трусь об него.

— Мне приятно, но я всё ещё боюсь…

— Мы зайдём лишь так далеко, как ты позволишь, — шепчет он.