Глазурь (СИ) - Карран Ким (читать книги онлайн без .txt) 📗

— А зачем? — говорит Макс, становясь перед Зизи. — Глазурь непроницаема для хакеров. Теперь, если можно, вернемся к нашему вопросу. Попытка выстрелить электрошокером в несовершеннолетнюю только потому, что она не явилась на вашу регистрацию… Ну, это не то, что мы хотели, когда откликнулись на вашу просьбу о помощи в этой операции.

Так вот почему Белые щиты были там. Полиции была нужна их помощь.

— Нашу просьбу? — говорит Ли, его брови практически выпрыгивают со лба. — Насколько я слышал, это УайтИнк всунула свой нос. Так зачем это было?

Макс отмахнулся от этого утверждения.

— Ну вот снова, детектив Ли, вы не владеете всеми фактами. Решения, подобные этому принимаются на гораздо более высоком уровне, чем ваш.

Макс говорит это таким тоном бескорыстного превосходства, что можно предположить, что все решения принимаются на гораздо более высоком уровне, чем уровень детектива Ли.

— Теперь вернемся к насущным вопросам. Хоть я и ценю тонкую работу полицейских сил Метрополитена, меня касается то, что ваши люди не понимают разницы между опасным преступником, подрывающим устои общества, и девочкой, которая недостаточно взрослая, чтобы быть подключенной. Возможно, если бы Мет согласился на полную интеграцию с сетью Глазури, то все бы работали с правильными данными..

— Чтобы вся полиция была засыпана бесполезной информацией круглосуточно?! Нам достаточно ограниченного доступа, который у нас есть, спасибо, — руки Ли сжались вокруг свернутого планшета.

— По-видимому, нет, — говорит Макс, кивая в мою сторону. — Теперь я надеюсь, что мне не придется нанимать адвоката компании…

Он снова оставляет предложение незавершенным. В УайтИнк работают лучшие и самые подлые судебные адвокаты в стране. Макс знает это.

Ли постукивает планшетом по ноге, костяшки его пальцев побелели.

— Так, Петри, — говорит Макс, отворачиваясь от детектива, — посмотри на меня и скажи мне правду. Ты революционер, подрывающий общественный порядок?

Я встаю и смотрю ему прямо в глаза. Макс говорит, что глаза никогда не лгут, что смотреть человеку в глаза и лгать идет против всего, что мы есть. Вот почему он всегда настаивает на ведении бизнеса лицом к лицу.

— Я не революционер, — говорю, — и не хочу ничего подрывать. Единственное, чего я хочу, — это пойти домой.

— Для меня этого достаточно, — он поворачивается, чтобы взглянуть на Ли. — Детектив? Это все?

Двое мужчин смотрят друг на друга. Макс выше Ли, но у него нет мощи и молодости детектива. Не то, чтобы дошло до драки…

— Думаете, вы выше закона, мистер Уайт? — говорит Ли, желваки его челюсти дрогнули.

Макс делает долгую паузу, у него на лице веселое выражение.

— Нет, не выше.

— О, так он не распространяется на таких людей, как вы? Поговорим о праве на привилегии. Позвольте мне сказать вам, мистер Уайт…

— Вы знаете настоящее значение слова «привилегия», детектив Ли? — говорит Макс, прерывая Ли. — Я так не думаю. Немногие люди имеют в наше время классическое образование. Возможно, вам стоит посмотреть его. Идем, Петри.

Я встаю, полностью подчиняясь инструкциям Макса.

— Оставайтесь на месте, — рявкает Ли, и у меня подгибаются колени. К Ли возвращается его спокойствие.

— Петри Куинн, в соответствии с разделом 29B Закона об уголовном правосудии 2017 года, я выдаю вам ордер о гражданском неповиновении.

— Не будьте смешным, — фыркает Макс, и хватает меня за руку, его кожаная перчатка скрипит.

— Теперь у нас есть выбор, — говорит он, поворачиваясь к Зизи. — Мы можем оставить Петри под стражей до суда, который, учитывая, как мы завалены после сегодняшних событий, может состояться через неделю или две. Или мы можем сейчас вставить ей пустышку, и вы все сможете пойти домой.

— Что такое пустышка? — говорю я. — Что он имеет в виду?

Зизи вдыхает, между ее сжатыми губами свистит воздух. Я отсюда слышу, как скрежещут зубы Макса.

— Пустой чип? — глаза Зизи затуманиваются, когда она получает доступ к данным. Почему никто не рассказывает мне, о чем они говорят?

Ли жалеет меня и объясняет:

— Это простая процедура, которая сводит на нет необходимость любого приговора. Это означает, что мы можем отслеживать вас, контролировать вашу деятельность, но… — Ли поворачивается к Максу, — Это будет означать запрет доступа к Глазури на пять лет.

— Подождите, — говорю я, переводя взгляд с Макса на детектива. — Вы не можете запретить мне. Я же еще даже не подключена.

Зизи покусывает палец, переводя взгляд с Макса на Ли и снова на Макса. Макс уставился на дверь и никто не смотрит на меня.

— Итак, — говорит Ли, — что будем делать?

— 5-

Покачиваясь, я следую за Ли из комнаты. Моя голова словно наполнена бетоном: тяжелая и плотная. Кровь стучит в моих ушах так громко, что я не слышу, что говорит Зизи, только вижу, как шевелятся ее губы. Отворачиваюсь, не в силах даже смотреть на нее.

Я умоляла ее попытаться оспорить это, дать Максу натравить на полицию его супер-адвокатов, кричала о несправедливости всего этого, но она проигнорировала меня. Макс тоже пытался ее урезонить. Он говорил, что может все исправить, что она не должна перекладывать свои проблемы с ним на меня. Зизи возразила, что это никак не связано с ним и что это ее решение, а не его.

— Ты права, — сказал Макс голосом, гладким, как мрамор, — ты ее мать. Так почему бы тебе хоть раз не поступить, как мать?

Это только подтолкнуло ее.

— Сделайте это, — сказала Зизи Ли. — Сделайте это сейчас же.

Макс сдался и выглядел отреченным, словно я трачу его драгоценное время. Что я, собственно, и делала. Он занят проверкой своих материалов и, если я хорошо его знаю, уже вернулся к работе.

Зизи говорит со мной, по-видимому, пытаясь объяснить. Все, что я слышу, — это белый шум.

Ли игнорирует их обоих и идет вниз по коридору. Ведет меня к моей судьбе. Он останавливается перед дверью, вводит набор цифр, у меня не хватает даже сил, чтобы понять каких, и отходит в сторону. Какой у меня выбор? Я вхожу.

Зизи пытается последовать за нами, но Ли останавливает ее, подняв руку. Она морщится, когда дверь закрывают, они с Максом остаются вдвоем.

Ли поворачивается ко мне. Он улыбается, ласково, как медсестра, которая собирается делать укол, словно то, что он собирается сделать, хоть и больно, но только для моего блага.

Он что-то говорит, хотя я все еще ничего не слышу, и показывает мне за спину.

Я оборачиваюсь.

Я знаю, как выглядят официальные магазины чипов. Я ходила с Кьярой, когда она получала свой. Магазин был сияющим белым маяком, мимо которого невозможно пройти, войдя в торговый центр. Заливающий светом третий этаж и громкой музыкой бездушный атриум. Он звал меня, как Сирена.

Мы простояли в очереди три часа, прежде чем Кьяра попала в одно из четырех больших кожаных кресел, которые выглядели как будто из старомодной цирюльни: белые и хромированные. В подголовнике была дыра, чтобы дать оператору доступ к задней части головы. Я смотрела, как Кьяра села и положила голову на подголовник. Оператор, одетый в бледно-голубую футболку с логотипом Глазури в виде трех перекрещивающихся треугольников на груди, откинул ее волосы и поместил пистолет у основания ее черепа. Шипение сжатого воздуха, глухой стук — вот и все, Кьяра получила чип.

Ей дали бесплатную футболку, сказали подождать два часа, прежде чем пытаться получить доступ к Глазури, и отправили домой.

Это место абсолютно не такое — оно маленькое и серое с единственным окном высоко в стене, выходящим на серое небо. Старая камера, предназначенная, полагаю, для чипирования людей.

В центре комнаты огромное кресло, за ним стоит женщина, одетая в полицейскую униформу, а не в футболку УайтИнк. И она не улыбается.

— Садись, Петри, это недолго, — говорит Ли. Мой слух, наконец, вернулся.

Я пячусь от стула в угол камеры, тряся головой.