Лисья тропа (СИ) - Чепухова Юлия (книги без регистрации бесплатно полностью TXT) 📗
Зеркало было повернуто так, что в нем отражались оба трона, и, следовательно, княжна, князь и кицуне позади. Эта сцена и поразила Тайли. Князь был ослепителен, как всегда. Шелка его праздничных одежд были расшиты золотыми эльфийскими узорами. Темные длинные волосы оттеняли бледную кожу и льдисто-голубые глаза. На Тайли были черные брюки и шелковая блузка с воротником-стойкой. Но ее цвет, насыщенно-фиолетовый, настолько резко контрастировал с ее яркими распущенными волосами, что рыжие мягкие локоны были подобны буйному костру, прислушайся только – и услышишь, как трещат искры.
Она и князь выглядели столь яркой и необычайно подходящей друг другу парой, что Нессиме казалась просто бледной тенью, по ошибке присоединившейся к ним. Ее бархатное платье цвета слоновой кости казалось громоздким для ее хрупкого болезненного тела, а желтоватые волосы делали цвет ее лица еще более нездоровым. Княжна видела то же, что и Тайли, и ярость добавила ей красок в виде двух алых пятен на щеках. Ее бледно-зеленые глаза метали молнии, а губки были плотно сжаты в недовольстве. Заметив в уносимом слугами зеркале холодный золотой взгляд соперницы, Нессиме презрительно улыбнулась и резко сменила маску на своем лице, повернувшись к князю.
- Мой дорогой супруг! – Ее голос по сравнению с выражением лица был слаще меда и звучал достаточно громко, чтобы слышала Тайли. Нежно положив свою ручку, затянутую в перчатку, на локоть князя, Нессиме ласково продолжала. – Столько замечательных подарков было преподнесено нам вашими гостями, но я бы хотела получить что-то непосредственно от вас.
- Да? - Голос Анкалиона был скучающим, но с удивленными нотками от неожиданной просьбы. – И что хочет моя дорогая супруга?
- Я хочу вашего пушистого питомца! – Эти слова заставили Тайли пораженно замереть, а сердце в ожидании ответа остановиться.
Именно в этот момент к тронам шагнули следующие дарители, и Тайли неосознанно окунулась в знакомые серые глаза, затянутая в глубины их омутов. Она держалась за них, словно за соломинку, ища спасения.
- Ах, моя дорогая! Любая живность в моем княжестве принадлежит вам, будь то конь, кошка или собака. Вы можете завести себе хоть целый зоопарк, но только не в нашей спальне. – Засмеялся князь своей шутке. Но Нессиме не попалась на его уловку.
- Нет, мой князь. Вы не правильно меня поняли… Я хочу вашу ручную лису. – Был ее капризный возглас.
- Тайли – не ручной зверек. И ее нельзя подарить. – Голос князя стал резковатым, и это прервало зрительный контакт за его спиной.
- Но она же рабыня! – Фыркнула Нессиме, чувствуя провал своей затеи. Она не желала уступать в этом споре и совершенно утратила интерес к окружающим.
- Да, тут ты права. И она – моя рабыня. – Он небрежно убрал руку жены со своей. – Тайли принадлежит лишь мне. Так будет и впредь. Возможно, когда-нибудь я передам ее, как и все княжество, своему сыну. Если конечно, Тайли до того момента сохранит свою жизнь. Но не раньше. И больше никому.
Эти слова жгли Тайли изнутри каленым железом. Вечное рабство. До самой смерти. Служить княжескому сыну?! Никогда! Она лучше перережет себе глотку! Буря эмоций клокотала внутри нее, отражаясь лишь в глазах. Все ее надежды летели прахом от слов своего поработителя.
Снова вклинилась Нессиме, давая своей глупостью ничтожный шанс на надежду.
- А как только наследник появится на свет, вы сразу же передадите Таллиату ему?
- Конечно же, нет! Что за глупость, моя дорогая! – Хмыкнул раздраженно князь и тем самым похоронил все замыслы кицуне. – Мой сын должен быть настоящим мужчиной, сильным воином, под стать отцу. Чтобы удержать такое создание, как боевой кицуне, требуется огромная мощь. Лишь магия может ее обуздать, иначе она вырвется на свободу и перегрызет глотку своему хозяину. – Небрежно взглянув через плечо на окаменевшую девушку, князь послал ей нежную улыбку и вновь снисходительным тоном обратился к жене. – А теперь пора покончить с этим бессмысленным разговором. И я не хочу слышать о подобном вновь.
- Да, дорогой… - Кисло отозвалась Нессиме, посылая Тайли убийственный взгляд, полный обещания расплаты.
Но это Тайли легко проигнорировала, пытаясь унять ярость и боль, что скрутили ее изнутри. Оставалась лишь надеяться на то, что Нессиме окажется бесплодной, либо подарит князю одних лишь дочерей.
Представляя себе это, девушке стало немного легче, и она вдруг осознала, что видела только что кого-то знакомого. Кто же приближался к трону минуту назад? Тайли поспешно оглядывала гостей, пока не наткнулась на светловолосую эльфийку и сопровождающего ее жгучего брюнета. Он был высок и широк в плечах. Какая жалость, что он стоял спиной в гуще толпы, и Тайли не могла видеть его лица. Он кого-то ей смутно напоминал, и это воспоминание было отчего-то волнующим. Она прожигала затылок эльфа жгучим взглядом, посылая ему немую мольбу обернуться. И то ли незнакомец почувствовал что-то, то ли то было его собственным желанием, но он обернулся и взглянул прямо на нее поверх голов остальных гостей.
Но это вовсе не эльф! Это был тот человек, что проявил неожиданное сочувствие к Тайли пару месяцев назад. Тогда он был так ошарашен истинной сущностью девушки-лисы. Но сейчас в его взгляде не было страха. В его серых глазах, в которых совсем недавно искала убежища Тайли, горели теплота и понимание. Он ни в коей мере не жалел ее, помня, что она в первую очередь боец. Но он сопереживал ей и дарил своим взглядом необходимую ей поддержку, помня свое прошлое.
Смертные люди могут попасть в этот мир лишь одним путем, пленниками. И провести их можно лишь в такие дни, когда грань между их мирами особенно тонка, на Самхейн (Хэллоуин) или Белтейн (Первомай). И этот мужчина… Как же его имя? Он тоже был таковым, но обрел свободу, раз имеет доступ на подобные торжества фейри.
Как же Тайли завидовала ему. Почему она не простой человек? Ведь ее свобода, свобода кицуне, потеряна навсегда. Он же мог уйти обратно в свой мир, будучи свободным, но предпочел быть рядом со светловолосой дамой с остроконечными ушками и магией фейри. Вот она насмешка судьбы: Что доступно одному, то не желанно, а что желанно другому, то не доступно.
Глава 11.
Вечер шел своим чередом. Гости вокруг ели, пили, сплетничали и смеялись. Эстель давно упорхнула в вихре кружев с очередным кавалером. Шейн же предпочел одиночество бесконечному флирту и танцам. Снова. С того самого дня встречи с Таллиатой, мужчина потерял всякий покой. Он не мог ни спать, ни есть. Все его мысли были здесь, с ней. Как ей тут живется? Не обижают ли ее? Как обращается с ней князь? И что станется с Таллиатой после свадьбы?
Шейн видел, какие ненавистные взгляды посылала рыжей девушке молодая княжна. А услышав случайно обрывок разговора молодоженов во время подношения даров, Шейн был просто взбешен. Как можно так говорить о живом существе?! Словно она, Таллиата, ничто, пустое место. Шейн видел ее затравленный взгляд, ужас, что сковал эти золотые озера вечным льдом. Как он хотел схватить ее в свои крепкие, надежные объятья и унести как можно дальше из мира фейри, даже если это будет стоить ему свободы там, в мире людей. Он готов на долгие годы сесть за решетку, если это будет платой за свободу девушки-лисы.
Шейн так хотел подойти к ней, поговорить, утешить. Но это было невозможным. Рядом с ней была княжеская чета, и Таллиата не смела говорить ни с кем, стоя рядом словно статуя, молчаливая и покорная своей судьбе.
Эстель не раз звала его танцевать, но Шейн все время отказывался. Его добрая госпожа давно все прекрасно поняла. Ее страж и самый близкий друг безнадежно влюбился. Потерял голову из-за этих янтарных лисьих глаз. И Эстель не винила его. Ей было самой отчаянно жаль бедняжку. Она вовсе не завидовала ни красоте Таллиаты, ни ее статусу. Но, как и все, Эстель боялась силы и могущества девушки-оборотня. Отчасти Эстель могла спокойно находиться в одном помещении с кицуне только благодаря магии князя, что надежно сковывал убийственный нрав пленницы. И ей было жаль ее милого Шейна. Что его чувства безответны и обречены с самого начала. Анкалион ни за что не допустит близости своей игрушки с другим мужчиной, тем более с простым человеком. Эстель, как могла, пыталась отвлечь своего друга, то танцами, то вином. Но все ее попытки оказались тщетными, Шейн отказывался и от того, и от другого, не сводя грустных серых глаз с той единственной, что была под строжайшим запретом абсолютно для всех.
