Я сделаю это для тебя (СИ) - Кальк Салма (бесплатные серии книг txt, fb2) 📗
Ладно, это уже какая-то гнилая философия, ну её. Мою нынешнюю жизнь вообще не следует анализировать, её нужно просто жить. И всё.
Когда последние звуки стихают, мы поднимаемся и аплодируем — как и все вокруг нас. Потому что — хорошо. Музыка прекрасна, а на что тратить свою жизнь, на ожидание счастья или на борьбу с бытом, холодом, превратностями судьбы, нежитью и красноглазыми тварями — все решат сами.
Мы уже спустились в гардероб и почти даже пристроились в хвост очереди, как бы та очередь не возмущала Анри, но — что поделать, тут так принято, и я тихонько говорила ему в ухо, что вот пойдём в субботу в драму, там у нас ложа, в ней и будем одеваться и раздеваться. А тут так. И для всех, для принцев тоже… и вдруг взгляд мой нашёл очень знакомый профиль.
Настолько знакомый, что я возблагодарила толчею и шум-гам, и спряталась за Анри.
— Ты можешь меня как-нибудь спрятать? — спросила из-за его спины.
Он, не меняясь в лице, что-то набросил на меня кончиками пальцев.
— Кто там?
— Моя подруга.
С Танькой мы знакомы с университета, и даже в последние годы встречались не часто, но регулярно. Она узнает меня в любом виде, наверное. Поэтому…
И кстати, она вовсе не с мужем Витей, которого я тоже сто лет знаю, и он меня. И не с дочерью, и не с сыном и невесткой. А с каким-то неизвестным мне мужиком. Смотрят друг на друга и улыбаются так, что усомниться в значении этих улыбок невозможно.
Мы отошли к стене, как будто — ждём, пока рассосётся очередь. К счастью, Танька и её мужчина в нашу сторону не смотрели, были увлечены друг другом. Эх, ещё один кусочек моей прошлой жизни, такой реальный, такой настоящий. Здесь тоже жизнь не стоит на месте, идёт дальше. Пойдём и мы.
До ресторана, в котором я забронировала столик, было недалеко. Подобие отдельного кабинета, знакомое меню, в котором я тыкала пальцем в любимые позиции и говорила — пробовать это, это и это. Еда, максимально далёкая от нашей простой пищи в Поворотнице. И когда официант принял заказ и ушёл, я спросила:
— Что скажешь? Похоже это на привычный тебе театр?
— Нет, — усмехнулся он. — И да. Здесь тоже поют и тоже рассказывают историю. Но делают это совсем не так, как я видел всю жизнь. Это… интересный опыт.
А мне оставалось только порадоваться, что опыт показался интересным. Ничего, в субботу пойдём на более традиционный спектакль.
— А о самой истории что скажешь?
— Людям свойственно стремление к непознанному, — усмехнулся он. — Где находится то место, куда стремился герой?
— Это называется Америка, другой континент. Туда попадают на корабле через океан.
— У нас есть Другой Свет, туда попадают на корабле через океан. Я был там, там оставался мой старший сын. Там много неизведанных и не открытых до конца земель, я думал, что смогу вернуться туда, если дела на родине пойдут совсем плохо. Но оказался совсем в другом месте.
— Особенно сейчас, да, — усмехнулась я.
— А с девицей… кто ж знает, как правильно-то? Я так полагаю, он и вправду мог вернуться. Через пару-тройку лет, у вас же нет портальной магии. Но сделал что-то не так, и не доехал никуда.
— Почему не так? — не поняла я.
— Потому что если бы так, то, очевидно, доехал бы, — пожал он плечами.
И видимо, для него это и впрямь была аксиома.
— Но эта история трогает людей, видишь, полный зал. А спектаклю уже почти тридцать лет, это достаточно много.
— Так и у нас любят слушать сказки о любви. А на самом деле что мы знаем о той любви? Особенно в юности? Да почти ничего, — усмехнулся он. — И никогда не знаем, кто прав — тот, кто ждал и не дождался, или тот, кто не ждал, и просто жил.
Вот-вот. В юности я была определённо из первых, а сейчас — определённо из вторых.
Нам принесли графин лимонада и вино, салат и сырную тарелку. Анри внимательно оглядел всё это.
— За нас? — подняла я бокал.
— За нас, — улыбнулся он, а потом поставил бокал и продолжил: — Скажи, что ты узнала о том человеке, который портит репутацию твоему имени и имуществу?
8. Я бы справилась
Я вздохнула.
— Да я просто знаю его. Котов хотел на моё место, а мой муж решил, что лучше поставить туда сына, чтобы сын приобщался к работе.
— А что сын? Он хорошо разбирается в деле? Он умеет?
Вот-вот, в том и вопрос.
— Он почти совсем не разбирается. Потому что получил совсем другое образование, и занимался другим. Я думаю, он может сделать хороший проект дома, но он ничего не знает о том, как тот дом строить.
— Я тоже не знаю, как строить дом, — усмехнулся Анри. — Но если мне будет нужно зачем-то, постараюсь найти тех людей, которые сделают это хорошо. Например, твой сосед в деревне, он, кажется, понимает. И ещё кое-кто.
Ой, точно, Дарёна же! Нужно привезти подарок ей на свадьбу. И всем остальным тоже подарки, а их там половина деревни! Ткань, инструменты какие-нибудь, что там ещё? Ха, а не купить ли перегонный куб для Дормидонта? Мне попадалась реклама. Мысль заработала.
— Алексей последние два года жил в другой стране, — я снова вздохнула. — Муж хотел, чтобы он работал в нашей компании, а он не хотел. И неплохо сам себя обеспечивал. И вернулся в прошлом августе, как я понимаю, — я помрачнела. — Не знаю, уговорил Женя его или заставил, но вышло — на свою голову. Потому что Лёшка косячит, я уверена, даже опытный бы косячил, пока не вошёл в курс дела и не узнал все особенности. А он — неопытный.
— Я думаю, твой сын, даже неопытный, способен разобраться и войти в курс дела, — улыбнулся Анри. — Ты ведь разобралась в том, как живёт Тихая Гавань, хоть и не жила там никогда. Твоя жизнь здешняя жизнь отличалась очень сильно.
— Верно, да. Но у меня в целом был некоторый опыт. В детстве и юности у нашей семьи была дача — как у всех тогда. Небольшой участок земли, на котором сажали и выращивали овощи для еды. И ягоды. Там не было отопления, но была печка. И водопровод был, но только с холодной водой. И холодильник появился не сразу, а до того портящиеся продукты или сразу готовили и съедали, или хранили в сыром тенистом месте, в специальной ямке. Была ещё газовая печь, для того, чтобы готовить еду, но бабушке было проще затопить кирпичную, чем включать газ. И домик был деревянный, веранда, комната и что-то вроде ещё одной комнаты на втором этаже. Но на втором этаже не было отопления, прямо как у меня в Поворотнице. Поэтому там ночевали только летом. А позже, лет пять назад, я начала задумываться о своём доме где-то за городом, но — не додумала, не успела. Конечно, дом на Байкале — это неплохо, но недёшево, и ещё нужно как-то добираться в город на работу. И вот кто-то, наверное — наш знакомый старичок-бурундучок, услышал мои невнятные желания и осчастливил меня большим домом на Байкале, из которого не нужно ездить на работу, — рассмеялась я.
— На Байкале? — не понял Анри.
— У нас озеро называется Байкал. Я думаю, оно такое же. И место похожее на Поворотницу тоже есть, я была там прошлым летом незадолго до… незадолго, в общем. Можно съездить посмотреть, если успеем. На один день в Листвянку. Или в Слюдянку, но в Листвянку быстрее, она ближе. Правда, сейчас там точно такой же лёд, как мы видели каждый день. И простоит до мая.
— Можно попробовать, — кивнул он. — А как именно съездить?
— Да на машине же. Раньше я очень любила трассу Иркутск-Листвянка. Называется — Байкальский тракт. Съездить — не проблема. Завтра или в пятницу.
— Завтра я собираюсь побеседовать либо с твоим супругом, либо с тем самым вашим недоброжелателем. А твой сын когда вернётся?
— В воскресенье утром.
— Может быть, тоже успеем. Рассказывай, где их всех искать.
— Проще всего в офисе, если они там будут. Попробуем с утра позвонить и узнать. Ты правда хочешь это сделать?
— Да, — улыбнулся он. — Ты ещё раз перескажешь ситуацию, и я подумаю, как можно убедить твоего супруга поступить правильно. Но почему он сам не видит, что его дела идут не так хорошо, как бы ему хотелось?
