Бар «Безнадега» (СИ) - Вольная Мира (читать бесплатно полные книги txt) 📗

Я валюсь в кресло, закидываю ноги на стол и набираю номер старого знакомого.

- Зарецкий? – слышится на том конце почти удивленное. И это почти удивленное меня почти радует.

- Волков, - улыбаюсь я так, чтобы улыбка проскользнула в голос, - слышал, ты вот уже несколько месяцев как вернулся. Слышал, что поймал психа и собираешься остепениться.

Волков молчит. Я даже дыхания его не слышу и улыбаюсь еще шире. Черт, наконец-то в городе появился кто-то достойный внимания, кто-то интересный.

- Почему ты не звонил мне так долго, противный мальчишка? Я успел соскучиться.

У меня сегодня какое-то дурацкое настроение, хочется тупого стеба и кого-нибудь подергать за хвост. В идеале совет. Но за неимением возможности приходится довольствоваться малым.

- Зарецкий, господи, - тянет Гад, - когда тебе наконец надоест?

- Никогда, - пожимаю я плечами, убирая визгливые интонации. – Но я правда рад, что ты вернулся. Теперь с советом не так противно работать.

Я говорю совершено искренне, я действительно рад, что засранец вернулся и, похоже, собирается осесть в смертельно скучной и однообразной столице.

- Ты мне льстишь, - хмыкает Ярослав, а на заднем фоне я вдруг слышу собачий лай и женский голос. – Чем обязан твоему звонку?

Неужели Волков и правда заделался примерным семьянином? Собаку завел?

- Ко мне зачастил бывший смотритель, Игорек… - тяну я слова, продолжая вслушиваться в то, что происходит на заднем плане у Волкова. – Прям как к себе домой ходит. Угрожает даже...

- Хочешь знать причину его настойчивости?

- Очень. Он очень раздражает.

Ярослав молчит какое-то время, наверняка хмурится, потому что подбирает слова. Он знает, мне врать бесполезно, поэтому очевидно, что подбирает тщательно. Это тоже забавляет.

- В совете не совсем все тихо, - наконец говорит мент, -  но к тебе это никакого отношения не имеет. Так что почему вдруг Шустов оббивает твой порог, мне неизвестно.

- А в городе, Ярослав?

- И в городе. Ничего выдающегося.

- Ты стал скучным, Волков.

- Стараюсь, - улыбается Гад мне в трубку, вызывая у меня короткий смешок. Вполне искренний смешок.

- Старайся лучше. И так, для информации, - я беру в руки шар 8, переворачиваю, смотрю и давлю улыбку, - Шустов хочет получить себе собирательницу. Точнее, ее список. Очень хочет. Так хочет, что осмелился говорить про совет и даже смотреть мне в глаза.

- Кого-то конкретного?

Я снова переворачиваю шар, снова смотрю и опять давлю улыбку.

- Никаких имен, Волков. А иначе какой из меня бизнесмен?

- Херовый из тебя бизнесмен, Зарецкий. Всегда был, а вот хитрожопая тварь – вполне себе приличная.

- Черт, - хмыкаю, - я все-таки рад, что ты вернулся, - и кладу трубку, возвращая шар на место. Его когда-то для меня зарядила карельская шаманка. И теперь этот кусок слоновой кости выдает на редкость «осознанные» ответы. 

В первый раз: «не насрать ли тебе?», во второй – «передумай». Забавная игрушка. Я уже собираюсь поднять внутренний телефон и заказать себе что-нибудь пожрать, когда дверь в кабинет открывается и на пороге застывает напряженный Вэл, заставляя меня недоуменно приподнять брови.

- Там, внизу… - он осторожно закрывает за собой дверь, но внутрь не проходит, мнется у порога, - я вторую неделю ее выгоняю, но она все приходит….

- И?

- Снова пришла… опять зареванная. Слушай, она напрягает посетителей. Ее ж прибьют, - частит раздраженно бармен, но понятнее мне ни хера не становится. – Ты не подумай, мне ее не жалко, но я кровищу потом с пола вытирать задолбаюсь. В твоей дыре отвратительный пол, Аарон. Он даже воду впитывает лучше, чем чертовы бумажные полотенца, а она…

- Остановись, - вскидываю я руку. И Валентин замолкает под моим взглядом. – А теперь давай сначала: кто приперся и в чем проблема?

Бармен трет виски, кривит губы, бросает очередной раздраженный взгляд на стеллаж, где стоит банка со все еще дергающимся внутри духом, вздыхает.

Я жестом указываю ему на соседнее кресло.

- Девчонка приходит, - кривится Вэл, все же опускаясь напротив, снова косясь на урну. – Хорошенькая, но тупая до ужаса. Понятия не имею, откуда она узнала про тебя и «Безнадегу». Вторую неделю подряд, - очередной косой взгляд на глиняный горшок. – Хочет с тобой встретиться, говорит, что может заплатить. Сопли по лицу размазывает, - он сжимает переносицу, хмурится, потом вскидывает взгляд на стеллаж. – Что это за хрень? – все-таки не выдерживает.

- Волшебный горшочек, - кривлюсь я. – Не отвлекайся. Почему не пускаешь ко мне и что с ней не так?

- Она – человек, Аарон. Стопроцентный, мать его, человек.

- Твою ж... – тяну я.

Человек? В «Безнадеге»? Серьезно? И Волков говорил мне, что в городе ничего не происходит? Да тут люди по барам иных шляются…. Никак апокалипсис грядет.

- Пусти ее ко мне. И пожрать пусть чего-нибудь притащат.

- Аарон, ты уверен? Она ж…

- Тупая, - киваю согласно. – И упрямая. Веди ее сюда. Мне убийства людей на моей территории не нужны.

Вэл кивает и через секунду исчезает за дверью.

А я снова беру в руки шар.

«Дебил», - говорит мне заклятая на крови карельской шаманки черная слоновья кость.

- Разобью, - улыбаюсь я и ставлю шар на место.  

Бурубуру продолжает стучать и скрестись в своем горшке. Я кошусь на него почти так же, как Вэл, а потом меня вдруг осеняет. У меня для этого духа найдется подходящее местечко, главное, найти труп.

Глава 3

Элисте Громова

Я лениво перебираю ногами к дому, в руке пакет из фуд корта, в ушах – Боб Дилан. Настроение под стать погоде – лениво-меланхоличное. Боб поет о том, как он «стучит в врата рая», и мои губы растягиваются в улыбке. Потому что нет ничего наивнее этой песни. Нет ничего наивнее этой грусти. Но это очень сладкая наивность. Очень радостная грусть. У нее вкус сахарной ваты из детства и диснеевских черно-белых короткометражек. Мне нравится то, что я слышу. И голос с небольшой хрипотцой, и легкий ритм, и звуки электрогитары, и в общем-то незатейливый ритм.

Он очень теплый, какой-то… халатно-махровый, мягко-шерстяной, с пузырьками колы на языке. Той самой колы, в которой количество сахара превышает все разумные пределы, той самой колы, в полупустую бутылку которой так классно дуть, так классно слышать свист.

Мне очень нравится.

Нравится ровно до того момента, как сквозь шум улицы и бархатистый голос к сознанию пробирается какой-то совсем другой звук.

Тонкий, неприятный, писклявый.

Этот звук заставляет меня остановиться и вытащить наушник в поисках его источника. Потому что… потому что мне кажется, что я знаю, что это за звук. И мое предположение мне совершенно не нравится. Оно тут же портит настроение и нагоняет тревоги. И солнечные лучи уже не льются из динамиков.

И вот этот противный звук раздается снова, чуть ли не из-под моих ног. Я напрягаюсь сильнее. Хмурюсь даже.

Поворачиваюсь и опускаю глаза вниз, хмурюсь еще сильнее.

- Ну нет, - качаю головой отрицательно, разглядывая с суеверным страхом то, что у меня под ногами.

А он сидит и смотрит в ответ. У него уши как у летучей мыши, тонкая шея, шерсть торчит в разные стороны. Он весь какой-то… будто обсосанный, и смотрит на меня пристально и серьезно, как на врага.

- Нет, - повторяю я.

Котенок издает мяв, и я с удивлением наблюдаю, как у него из носа течет зеленая сопля. Сопля. Зеленая. Течет и падает на асфальт.

- Нет.

Он снова издает этот мерзкий звук, а я пячусь назад. Делаю маленький шаг, не сводя с заморыша взгляда. Животное делает такой же, продолжает на меня смотреть этими глазами-плошками, желтыми, как фонари.

- Пристань к кому-нибудь другому, чувак, я – хреновый вариант в плане хозяйки.

Он опять пищит.

Я отступаю. Он идет за мной.

Друзьями мы с ним точно не станем.

- Брысь, - говорю твердо и достаточно громко, но упрямый оборвыш продолжает наступать. Уши летучей мыши дергаются, тело трясет от холода, маленькие лапы путаются друг в друге, качается кончик хвоста.