Огненная Волчиц (СИ) - Волк Александра (версия книг txt) 📗
От подглядываний через приоткрытую шторку отвлекла проснувшаяся Марьям.
— Ты чего там затихорилась?
Я обернулась, но штору не отпустила.
— Кажется, охотники снова в лес ушли.
— И что с того? — подруга потянулась и залезла с головой под одеяло, из-под которого раздался приглушенный шепот. — Не занимайся ерундой. Иди спать.
Я молча отмахнулась от нее и снова выглянула наружу, но на улице уже никого не было видно. Разочарованно оглядев двор и дорогу, вернула край шторы на место, прислушалась к сопению Марьям и пошла заваривать чай.
Гостевой дом удачно спроектирован, как полноценное жилье, но занимает меньше площадь, есть кухня, санузел, прихожая, комната и даже каморка для верхней одежды и обуви. Помещения маленькие, зато отдельно от хозяйского дома, не приходиться лишний раз беспокоить, особенное в такую рань.
Марьям выползла из комнаты в районе десяти утра и все равно возмущенная ранним подъемом. Уж насколько я любительница поспать, а подруга — богиня долгого сна, двенадцать часов для нее это норма, которую нежелательно нарушать, иначе можно и под горячую руку мини-мегеры попасть.
Я миролюбиво пододвинула чашечку крепкого кофе и улыбнулась, а она вначале недоброжелательно послала всех жаворонков на юг, но вскоре оттаяла и уселась на соседний стул, забравшись на него с ногами.
— А ты чего вчера сбежала так рано? Уйму интересных историй пропустила.
— Голова болела.
— И у Алекса тоже? — Марьям хитро сощурилась.
— Нет. Он решил проявить галантность и сопроводить гостью, — ответила я в тон подруге.
— О, лямур.
Резко развернувшись на стуле, я всем своим видом показала, что глупее замечания не слышала и для убедительности добавила:
— Не говори ерунду, здесь кругом лес. Опасно одной по ночам шастать.
— Ну ладно, как скажешь, — интерес к моей личной жизни на этом исчерпался, и мне предоставили несколько секунд тишины, но от следующей фразы я чуть чаем не поперхнулась.
— А у нашей сладкой парочки скоро пополнение, — ляпнула и сидит себе преспокойненько на кофе дует.
Я не поверила своим ушам, на миг подумала, что, наверное, или не поняла, о чем идет речь, или это ну никак не о той парочке, у которой мы гостим. Такая новость кого угодно в ступор вгонит. Я не успела, как следует прийти в себя после услышанного, как в дом вошла виновница торжества.
— Спящие красавицы, вы соизволили проснуться?
Мари мило улыбалась, а я таращилась на нее, свыкаясь с новостью, пока меня словно иголкой не ткнули в самое мягкое место. Я подскочила со стула и ринулась тискать будущую мамашку.
— Почему молчала?! Какой срок?!
Я радовалась за Мари и за Лерана, они идеальная пара и все у них должно складываться, как в сказке — не знаю, почему так в этом уверена, но другой жизни для них просто не вижу. Красивая, нежная, отзывчивая хозяюшка и сильный, заботливый и спокойный «дровосек». Леран не дровосек, он мастер-краснодеревщик, перенявший профессию деда по материнской линии, и постоянно возится с деревом. В доме все изготовлено его руками, от мебели до полочек и деревянных рам с фотографиями. Поэтому и сложился у меня в голове такой своеобразный образ.
— Срок еще очень маленький, — Мари застенчиво погладила себя по животу.
— А где муж? Он в шоке? — я попыталась представить выражение на лице Лерана, когда ему сообщили о скором отцовстве, и засмеялась, продолжая обнимать подругу
— Поехал в город за подарком. Он тоже узнал только вчера. Как и я, — Мари заговорщицки подмигнула. — Бабушка заподозрила раньше всех, даже раньше меня. Начала расспрашивать, а потом объявила о своих догадках.
— Значит, врачу ты не показывалась?
— Нет. Я бы не успела. Позже поеду. Но и без врача могу предположить срок. Где-то около месяца.
— Как же я рада такой новости.
— Тоже хочешь?
— Я пока не задумывалась. Хочу… Наверное.
Мари улыбнулась на мое заявление так загадочно, словно знала то, чего я еще не могла осмыслить, но вслух ничего не сказала. Да и Марьям неожиданно вспомнила о том, что ее рано разбудили, но накормить не накормили, поэтому мы перебрались в основной дом.
А вскоре вернулся счастливый папаша будущего большого семейства, помешав нашей милой и не в меру шумной женской болтовне.
— Девчонки, чего шумим? Как у моей малышки настроение?
Леран кинул на стол сверток и, подхватив жену, закружил ее по комнате.
— Осторожней с моей сестрой, — в дверном проеме показался Алекс; весь взъерошенный и с парой пожелтевших листков в волосах, словно продирался сквозь заросли кустарников или пробежал стометровку против ветра.
— Все хорошо, Пакте́см.
Меня удивило прозвище, которым назвал Алекса Леран. «Пактесм — это же волк на языке племени? Или ошиблась?» — но мысль исчезла так же быстро, как и появилась, и я вновь переключила внимание на счастливых ребят.
Быть свидетелем семейного счастья и торжества, когда не имеешь никакого отношения к нему, сложно, а в моем случае — болезненно невыносимо. Эйфория исчезла, я почувствовала себя лишней, и жуткое ощущение усиливалось, оно не исчезало и не притуплялось, заставляя думать о том, чего уж точно не должно быть в голове. Вот он первый звоночек депрессии, кровожадной и подавляющей.
Мне необходим был глоток воздуха — другого, не переполненного утопической радостью. Я не хотела, чтобы в моей душе взрос росток негатива по отношению к друзьям, и решила на время уйти, а вернуться позже, когда мозги встанут на место и не будут подсовывать жутковатые образы моего не столь радужного будущего, как у Аренго.
Выскользнув из дома, я шла по улице, не замечая прохожих, не отвечая на их радушные приветствия. В сердце проникла тоска, и легкая зависть душила горло, пытаясь выжать скупую слезу. Но я не плакала, никогда не плакала, это непозволительная роскошь в мире, где каждый намеревается показать, что он выше тебя на две головы.
Здесь кипела жизнь. Родные узы пронизывали все, до чего можно дотронуться. Как мне этого не хватало. Ни родителей, ни собственной семьи, и бабушки давно нет на этом грешном свете. За свободу надо платить. Только кому нужна такая свобода? Все, что у меня было — это работа, Сочи, Марьям и узкий круг знакомых. Все твердят: «Все еще будет». Но тоска с каждым прибавляющимся годом не ослабевает. Хотя какие мои годы.
Послышался треск веток и шорох. Я замерла на месте и уставилась на зверя, стоящего от меня в нескольких метрах. Волк!
В другое время и в другом месте я любовалась бы грациозным хищником. Он намного крупнее овчарки, тело, покрытое блестящей на солнце серой шерстью, словно выковано из металла. Глаза хищника следили за каждым моим движением, контролировали каждый мой вдох. Еще мгновение молчаливого ожидания, и промелькнула мысль: бежать сломя голову и не оглядываться. Страх схватил в тугие оковы и вытолкнул наружу панику, заблокировав способность думать разумно.
— Стой. Не провоцируй его.
Я испугалась сильнее, услышав тихий голос. Медленно обернувшись, увидела, как Алекс, не сводя с волка напряженного взгляда, приближается к нам, и зверь, заметив непрошеного гостя, больше не обращает на меня внимания. В голове промелькнула сумасшедшая мысль: «Два хищника оценивают друг друга, и я уже не интересна им обоим?»
Три существа, слившись воедино на одно лишь мгновение, длившееся вечность, заключили в себя важный смысл: опасность, верность, выжить. Но волк зарычал, обрывая связь, и весь напрягся, готовясь к прыжку. Нервно дернувшись, я замерла, еле дыша, но не от страха перед хищником, а от неожиданности — послышался еще один рык, похожий на волчий, но его издавал Алекс.
— Уходи, — его голос изменился до неузнаваемости.
— Что? Оставить тебя одного?
— Я сказал, уходи!
Он резко обернулся. В глазах гамма эмоций: гнев, агрессия, сила, жестокость — меня аж бросило от них в дрожь. Я слепо повиновалась и, попятившись назад, бросилась наутек.
Возле калитки ноги предательски подкосились и, едва не рухнув на присыпанный дорожной пылью асфальт, я прошептала: «Помогите», — но почувствовав, как кто-то поддерживает за талию, посмотрела вверх. Леран прижимал меня к себе, Мари и Марьям стояли рядом и пытались выспросить, что случилось. От страха я не могла внятно объяснить, махала руками в сторону леса и, задыхаясь от напряжения, повторяла: «Там, там. Алекс, там. Волк».
