Жрица богини Маар (СИ) - Булгакова Ольга Анатольевна (читать книги полностью без сокращений .TXT) 📗
— Абиры здесь нет, не ищи, — хмуро советует Мать. — Помогать раненым, особенно после того, как они не смогли защитить Храм, ниже ее достоинства. Кстати, это первое нападение на Храм. Через несколько дней после того, как Абира забрала душу Снурава. Этот ритуал пришлось отложить, чтобы лекарь мог поприсутствовать при клеймении своего приемного сына. Клеймение, разумеется, было прилюдным и возмутило общину сарехов безмерно. Поэтому заговоренное пиво Сегериса воспламенило Ратави. После клеймения и ритуала основной удар пришелся на Храм.
— А где Абира? — пробормотала я. Сердце колотится, мысли путаются, даже не знаю, хочу ли слышать ответ.
— У Императора, конечно, — будто само собой разумеющееся поясняет Маар. — Только там место сиятельной госпоже Забирающей. Там, где вершатся судьбы.
В мгновение ока Великая переносит нас во дворец. Мы стоим рядом с Императором Адмием, объявляющим двум коленопреклоненным послам, что изгоняет общины не только из столицы, но и из страны.
— Но сарехи и даркези объединятся против нас! — восклицаю я.
— Разумеется, они это сделают. Желаешь посмотреть на Ратави в наши дни? — предлагает Мать и, не дожидаясь ответа, вновь увлекает меня в золотой вихрь.
Мы вновь на площади перед Храмом, хотя правильней, перед кристаллом. Храм лежит в руинах. В городе траур. Император Адмий скончался, все знают, что его отравили. Маар переносит нас во дворец на заседание совета. Вельможи решают, кому отдать правление. Гарима, Абира и Передающая тоже там, как и жрецы Содиафа. Гарима подавлена и скорбит, рядом с ней Абира кажется вызывающе самоуверенной. Неестественная смерть Императора Адмия ее нисколько не трогает. Вельможи делают выбор не в пользу несовершеннолетнего принца Будима. Совет предпочитает старшего из мужчин рода — принца Ясуфа, способного наладить отношения с северными соседями. Ведь после изгнания общин на границах начались бои. Правители сарехов и даркези еще не удосужились назвать войну своим именем, но никто не сомневается, во что перерастут единичные столкновения уже через несколько дней.
— Это ужасно! — я не скрываю потрясения и неприятия, вновь оказавшись под золотым куполом. — Как можно? Это кошмар для Империи!
В глазах собираются слезы, сердце взволнованно трепещет, а руки дрожат, стоит вспомнить выражение торжества на лицах Ясуфа и Теллими.
— Но это ведь не случилось, — утешает Маар. — Потому что не Абира, а ты Забирающая Ратави. Теперь ты убедилась в том, что не только дар и его сила влияют на судьбы? Что в итоге все определяет жрица, несущая дар?
— Почему она вообще стала жрицей в Ратави? — отпустить воспоминания о не произошедшем мне не по силам. Я вновь и вновь вижу Абиру на своем месте Забирающей и снова задаюсь тем же вопросом, что и Гарима: — Как можно было выбрать ее для столицы?
— Было множество причин. Стоило выбрать ее хотя бы для того, чтобы она познакомила Тевра и Гариму, — улыбается Мать и чуть строже добавляет: — Но давай не будем обсуждать мой выбор. Мы встретились не для этого.
Я киваю, пытаюсь собраться с мыслями.
— Ты ведь хотела отказаться от дара, потому что он якобы не дает тебе выбора. Хотя на самом деле ты выбираешь, как им пользоваться, чтобы добраться до правды.
Я молчу, не знаю, что ответить. Теперь, увидев, как нечутко и топорно его использовала бы другая, желание избавиться от дара уже не кажется таким правильным… Но я помню о призраках, о кошмарах, о грязи, испоганившей душу, когда я не смогла избавиться от воспоминаний Ясуфа. Ведь у нас не было Передающей…
Мать знает мои мысли, говорит ласково, успокаивающе.
— Конечно, тебе сейчас тяжело. Между ритуалами нужно отдыхать. Гариму я смогла излечить, восстановить ее силы. Ты же себя только расходовала и истощала, — в голосе Великой слышно сочувствие. — Мало всего, так ты еще добровольно провела ритуал управляемого сна, ритуал чужой веры, а после попала под заклятие. Ты верно догадывалась, что будь у вас Передающая, чужие переживания не преследовали бы тебя.
Она вздыхает, обнимает меня. Одно это уже несет облегчение и притупляет мою постоянную тревожность. Хочется, чтобы эти объятия длились вечность, но Великая отстраняется и продолжает:
— Я хочу, чтобы ты принимала решение с ясной головой. Я избавлю тебя от призраков, напитаю силой твой дар и надеюсь, ты используешь сегодняшний вечер, чтобы все обдумать. Я приму твой выбор, но ты должна понимать, что он окончательный и неизменный, — твердо заключает она. — В любом случае твоя судьба не будет плохой.
— А заглянуть в нее можно? — спрашиваю я, тут же испугавшись собственной дерзости.
Маар смеется. Весело, молодо.
— Нельзя, ведь тогда не останется места приятным неожиданностям. К тому же это не только твоя судьба. Выбирая, учитывай это.
— Я не могу думать об Империи все время, — ее слова меня обижают.
— Неужели ты думаешь, я оставлю страну без хороших жриц, если ты откажешься? — посмеивается Маар и добавляет лукаво: — Я не об Империи. О человеке.
— О ком?
Мое недоумение ее забавляет:
— Вот так всегда! Казалось бы, умная девочка! Но как доходит до дел сердечных, так не замечает очевидного, пока не ткнешь носом, — она покачала головой. — Я о Ферасе говорю, дитя.
Я краснею, смотреть на нее не решаюсь. Ее слова греют душу, переполняют сердце радостью, оживляют мечты. Ведь и мне Ферас дорог безмерно… Если он любит меня, если мои чувства к нему не безответны… Если…
— Если это так… И если мне не нужно думать об Империи, а можно только о нем… и о себе… Тогда я не буду жрицей, — бормочу я. — Ведь жрицы не выходят замуж…
— Кто тебе сказал такую глупость? — Мать искренне изумлена и вновь поднимает мое лицо, чтобы смотреть в глаза. — Жрицам никто не запрещал выходить замуж и иметь детей. Я даже небольшую тайну открою, — она опять лукаво улыбается. — Гарима не зря просила тебя прислушаться к сердцу Тунали, новой Передающей Ратави. У нее два сердца, она беременна.
— Но, — я от потрясения не нахожу слов. — Но… ни в одном из дневников жриц не было упоминаний о мужьях!
— Они вели дневники о жизни жриц, а не свои семейные летописи, — смеется Маар и ласково велит на прощание: — Подумай обо всем, что увидела. И поговори с Ферасом. Встретимся завтра.
Она отпускает меня и теряется в золотом сиянии, ритуал завершается и выносит меня в Храм Забытого города.
После откровений ритуала мне о многом нужно было подумать. Сестры понимали это и не мешали. Очень кстати пришлось и то, что Ферас в это время гулял по городу. Не разобравшись в себе, я не была готова к разговору с ним.
Устроившись на скамейке в саду, размышляла. Стоило признать правоту Гаримы. Моя роль была очень важна, и я ошибалась, считая себя лишь инструментом в чужих руках. Другая жрица на моем месте стала бы гибелью для Империи.
Новая и отрезвляющая мысль, что я сама выбрала, как буду использовать дар, сама сделала его даром Забирающей, перевернула мои представления о мире. Теперь долг жрицы заиграл другими красками. Не все из них были мрачными.
— Как прошел ритуал?
Я подняла глаза на Фераса, появление которого из-за задумчивости не заметила. В который раз поразилась его красоте и теплому сиянию, согревавшему меня.
— Узнала много интересного. А завтра нужно будет сделать выбор, — ответила я и жестом пригласила Фераса присесть рядом.
Как начать разговор о важном, даже не представляла. С каждой минутой все больше волновалась и, сцепив руки на коленях, пыталась собрать остатки разлетевшихся мыслей.
— Город совсем не такой, каким показался ночью, — заговорил он, когда молчание стало тягостным.
— Да, здесь тоже все изменилось…
Голос дрогнул, сердце колотилось, но оттягивать важный разговор было нельзя. Сестры сказали, что на раздумья мне дается время до рассвета, и хоть солнце уже село, ответа на главный вопрос я не знала. Мне хотелось бы связать свою жизнь с Ферасом, но не знала, хочет ли он быть со мной и какая моя судьба принесет ему счастье. Набравшись смелости, повернулась к нему и начала.
