Волки выбирают пряности (СИ) - Матлак Ирина (читаемые книги читать TXT) 📗
Почувствовав угрозу, стоящие за спиной короля стражи двинулись в мою сторону, но тут же были остановлены его жестом.
— Понимаешь ли ты, что говоришь, девочка? — от прозвучавшего голоса по коже пробежала дрожь, но глаза я так и не отвела.
— У вас нет шансов на искупление, и гореть вам в аду, — произнесла негромко и с предельной чёткостью. — Но если послушаете меня, если добровольно отпустите всех белых волков, болезнь отступит. Вы погубили свою душу, но можете спасти племянника.
Казалось, направленным на меня взглядом, монарх может убить, но я не обратила на это внимания:
— Судьба вашего племянника в ваших же руках.
Букет 29. Договор и слёзы счастья
Повисшее между нами напряжение было ощутимо буквально физически. Стоящие рядом стражи так же напряглись, и хотя лица их оставались непроницаемыми, я интуитивно уловила их изумление. То ли оно было вызвано моими словами, то ли тем, что я вообще отважилась говорить подобное королю, а скорее всего — и тем, и другим.
Меж бровей монарха пролегла глубокая складка, а глаза приглушённо замерцали. До меня доходили слухи, что он обладает магией, и сейчас я убедилась в этом лично. Магом король явно был сильным — об этом говорило появившееся вокруг него жёлтое, отражающее внутреннюю силу, свечение.
— То есть, ты предлагаешь поверить тебе на слово и просто так отпустить всех белых волков? — он даже не пытался сдержать смесь недоумения и ярости.
— Я предлагаю заключить договор, — поправила его, не моргнув глазом. — Вы ведь этого и хотели, верно? Только условия будут моими.
Предо мной предстало редкое зрелище: удивлённое Его Величество король Диорг. Нет, даже не удивлённое — поражённое моей решительной наглостью.
Воспользовавшись его временным замешательством, я продолжила:
— Вы подпишите бумагу, где говорится, что отныне всем белым волкам даётся свобода, и скрепите её нерушимой клятвой. Условия должны быть прописаны таким образом, чтобы обойти договорённость не представлялось возможности. Однако если болезнь не отступит в течение двух недель, мы — волки, обязуемся вернуться и служить при дворе, как и прежде.
Король чуть подался вперёд, отчего его мощь стала ещё более ощутимой, и с убийственной вкрадчивостью спросил:
— Ты отдаёшь себе отчёт в том, с кем и о чём говоришь? Понимаешь, что одно моё слово — и комната сменится тюремной камерой, пробыв в которой всего несколько дней, ты будешь умолять смилостивиться и разрешить исцелить Августа?
— Вы ошибаетесь, — невзирая на желание вжаться в спинку кресла, я не шелохнулась. — Что бы вы ни сделали, моё решение не изменится. Можете меня мучить, убивать, но вместе со мной умрёт и ваш единственный наследник.
Внезапно король поднялся с места и, гневно глядя на меня сверху вниз, повысил голос:
— Да как ты смеешь?!
Медленно поднявшись, его теперь уже полыхающий яростью взгляд, я встретила спокойной решимостью. В этот момент для меня не существовало разделяющей нас пропасти. Я видела перед собой не сурового правителя, не своего короля, а человека, который сломал множество судеб моего народа и собирался ломать их дальше.
— Пожалуй, я не стану отправлять тебя в темницу, — неожиданно сменил решение король и, уверенный, что теперь я точно пойду на попятную, добавил. — Там будет гораздо удобнее твоему брату.
Наверное, услышь я нечто подобное некоторое время назад, задумалась бы над пересмотром решения. Но не сейчас. В глубине души плескался безумный страх, но его поглощали чувства куда более сильные. Понимала, что если сейчас хотя бы на долю секунды проявлю слабость, и король это заметит, всё мгновенно рухнет, и шансов на спасение не останется.
— Боюсь, вы так меня и не поняли. Можете делать с нами всеми что угодно, но каждый ваш шаг, каждая угроза укорачивает жизнь — не только Августа, но и вашу.
Сделав короткую паузу и мысленно собравшись с духом, я озвучила последнее, что передала мне Рада:
— В последние месяцы вы тоже чувствуете себя неважно, ведь так? О нет, физически с вами всё в порядке, но душевно… Кошмары и постоянный страх, появляющийся с приходом ночи. Эта слабость, которую вы ненавидите, но как бы ни старались, не можете от неё избавиться. И чёрные тени, что мерещатся на каждом углу, сводят с ума, заставляя волноваться за сохранность своего рассудка. А в королевстве сейчас неспокойно. Контролировать двуликих всё сложнее, а война, внесшая раздор между лисами и волками, осталось в прошлом. Объединившись, они способны на многое…
— Замолчи! — резко оборвал король, отшатнувшись назад, а в следующую секунду поднял руку, замахнувшись на меня.
Удара не последовало, и он быстро взял себя в руки. Смерив меня долгим, изучающим взглядом, он на некоторое время замолчал, после чего обратился к стражам:
— Уведите её.
До комнаты я шла, ровно держа спину и ничем не выдавая того, что творится внутри. Но когда дверь за спиной закрылась, медленно сползла на пол, чувствуя, как подкашиваются ноги.
Я не могла знать, какое решение примет король, но знала другое — я всё сделала правильно. Теперь оставалось только ждать и, и во мне отчего-то крепла уверенность, что всё наладится. Реакция Диорга была вполне объяснимой и ожидаемой, но пройдёт немного времени, и он поймёт, что другого выхода, кроме как поверить и принять мои условия, у него нет.
А если всё же предпочтёт другой вариант — что ж, значит, такова судьба, и смертный приговор будет подписан не одному Августу.
В следующие несколько дней ко мне никто не заходил, даже лекарь. Иногда наведывалась лишь горничная, молча оставляющая на столе поднос с едой. Мучить голодом меня не собирались, и это внушало надежду. По всему выходило, что король действительно обдумывает мною сказанное.
Неизвестность утомляла, а одиночество ощущалось как никогда остро. Настолько, что я стала разговаривать со стоящими на подоконнике цветами. Даже имена им дала. Хотя, в общем-то, ничего удивительного — за мной и прежде наблюдалась подобная привычка.
Несколько раз я пробовала воззвать к своей второй сущности, просто чтобы проверить, не произошло ли каких-то изменений, но по-прежнему её не чувствовала. Так странно — жила обычным человеком столько лет и была всем довольна, а теперь казалось, что из меня вынули часть души.
Чтобы чем-то себя занять и хоть как-то отвлечься, я рисовала. Однажды, проверяя шкафы и тумбочки на предмет книг, случайно наткнулась на блокнот и новую упаковку простых карандашей. Понятия не имела, откуда они здесь взялись, да это было и не важно. Главное, процесс нанесения рисунка на бумагу успокаивал.
Я не рисовала с тех самых пор, как покинула стены приюта, хотя прежде очень любила это занятие. Сейчас по памяти делала зарисовки всех известных мне цветов, а когда тема себя исчерпала, перешла на букеты. Конечно, выходившим из под моего карандаша натюрмортам было далеко до шедевров, но они мне всё равно нравились.
Как раз в один из тех моментов, когда я старательно выводила контур вазы, за дверью послышались приближающиеся шаги. Успев отложить блокнот и оправить платье, гостя я встретила стоя. Шаг не был похож на принадлежащий горничной, потому я не сомневалась, что это не она.
Так и оказалось.
В дверном проёме показалась Тильда, что вызвало ощущение дежавю. Так же, как и в прошлый раз, за её спиной маячили стражи, и когда бывшая повариха велела иди за ней, они двинулись следом.
Мы пошли не тем маршрутом, каким меня вели на встречу с королём. Вместо того чтобы свернуть направо и подниматься вверх, Тильда повела меня в противоположном направлении. Вскоре мы оказались в небольшом саду, который хорошо просматривался из моих окон. До этого, сколько бы ни гипнотизировала его взглядом, я так и не видела, чтобы сюда хоть кто-то выходил. Разумеется, за исключением стражей.
Оказаться на улице было невероятно приятно. Я ужасно тосковала и по свежему воздуху, и по ощущению природы в непосредственной близости с собой. Цветы, аккуратно подстриженные кусты и миниатюрные деревца — всё дарило глубинную радость и посылало частички невидимой силы.
