Семейный портрет с колдуном (СИ) - Лакомка Ната (читаем книги .TXT) 📗
Я первая достигла пика, и повисла в руках мужа, чувствуя себя самой счастливой грешницей на свете. Вирджиль в ответ простонал, стискивая зубы, ещё крепче сжимая меня в объятиях, и в несколько толчков закончил сам.
Потом он долго не отпускал меня, всё ещё находясь во мне, тяжело дыша, поглаживая меня по спине, а я стирала пальцами капельки пота с его лба.
- Это больше похоже на сумасшествие, - шепнула я Вирджилю. – Всегда знала, что вы – сумасшедший, милорд. Но что настолько… Впрочем, рядом с вами и я теряю разум…
- Есть отчего сойти с ума, - произнес он мне на ухо, всё ещё не отпуская, продлевая мгновения нашей близости, нашего единения. - У меня было все, кроме счастья, Эмили. Теперь счастье есть, и становится страшно его потерять.
- Зачем нам терять? – я посмотрела в зеленые глаза, ещё затуманенные страстью. – Теперь мы всегда будем вместе. Ведь будем?
- Да, - выдохнул он, и я ласково улыбнулась.
- Вот и хорошо, милорд. А я как раз придумала, что потребовать от вас… в качестве особого подарка.
- Что? – спросил он с такой готовностью, что я не могла не рассмеяться.
- Меня радует, что вы признаете долг, - сказала я, тихонько отталкивая его, чтобы подняться с качелей. Всё тело сладко ныло, колени дрожали, но говорила я твердо, точно зная, что хочу получить.
Я запахнула халат, Вирджиль привел в порядок свою одежду, и только тогда я произнесла:
- Научи меня магии. Я хочу стать твоей ученицей. Глупо обладать колдовской силой, не зная, как её применить. Я боюсь снова причинить вред тебе или кому-то другому, к тому же… магия – это как стихия, как буря… Опасная, но так увлекательно её приручить…
- В тот раз ты застала меня врасплох, - Вирджиль взял меня за руку, и мы пошли к замку, плечом к плечу, переплетя пальцы, - колдуны наиболее уязвимы, когда поддаются эмоциям. Стоит потерять контроль над собой – и ты теряешь свою броню.
- То есть там… - я повела глазами в сторону качелей, которые до сих пор раскачивались под буковым деревом, - ты был особенно уязвим? И я бы легко с тобой справилась?
- Чтобы справиться со мной, - ответил он серьезно, - тебе не нужна магия. Достаточно слов.
Он сжал мою руку - ладонь была горячей, сильной, и через это прикосновение я будто напитывалась его силой.
- Хочу настоящего обучения, Вирджиль Майсгрейв, - сказала я, когда мы вошли под своды Мэйзи-холла. – И хочу знать, где похоронены мои родители.
- Я всему научу тебя, - пообещал он. – А Джейн и её мужа я похоронил в склепе на городском кладбище. Там нет имён, но стоит памятник – два лебедя, плывущих рядом.
- Мне нужно побывать там, - сказала я, но Вирджиль промолчал, лишь поцеловав меня в висок.
27. Обман раскрыт
Письмо появилось на рассвете, и Вирджилю страшно захотелось сжечь его, даже не распечатывая.
Но пришлось сломать красную печать с оттиском королевского кольца и прочесть летящие легкие строки. Ее величество королева Гвендолин приказывала ему немедленно явиться в Девин. Немедленно и одному.
Хотелось бы верить, что речь пойдет о государственных делах, или что королева запаниковала, обнаружив морщинки в уголках глаз, но колдовское чутьё подсказывало, что дело совсем не в этом.
Вирджиль подошел к постели, где сладко спала Эмили – спала безмятежно, крепко, как может спать человек с чистой совестью, не обремененный грехами. Темные волосы рассыпались по подушке, нежные губы после страстных поцелуев припухли… Вирджилю захотелось немедленно разбудить её, наброситься с поцелуями и ласками, взять быстро, наслаждаясь податливостью и трепетом её тела, утопая в её любви, в её нежности… Ухватиться за неё как за спасительную соломинку…
Он с усилием отвернулся, понимая, что это – не спасение. Это временное забвение, слабость, которую он себе позволил. Но это не может длиться вечно, и однажды всему придет конец. Возможно, это произойдет быстрее, чем ожидается.
Сэр Томас проводил хозяина до дверей замка и подал плащ.
- Будь начеку, - велел Вирджиль, набрасывая плащ и затягивая вязки четкими, резкими движениями. – Никого не впускай, присмотри за Эмили. Не позволяй ей совершать безрассудства.
- Будто бы волшебнице можно в этом помешать, - проворчал рыцарь. – Зачем было учить её? Вот это – самое огромное безрассудство.
- Прибереги нравоучения для неё, - посоветовал Вирджиль и вышел из замка.
В колдовском лабиринте шел дождь. Серый туман, который не сбивали даже дождевые капли, пластался между каменными стенами, обвитыми плющом. Вирджилю подумалось, что они с Эмили неразлучны так же, как эти стены и плющ. Странная любовь. Так глубоко проникшая в сердце, такая болезненная, но… прекрасная.
И он не позволит никому лишить его этой любви. И не позволит никому навредить его любви. Не позволит навредить Эмили.
Улицы города были ещё пустынными, и Вирджиль не стал нанимать экипаж – пошёл пешком, чтобы успокоить сердце, чтобы предстать перед её величеством уже спокойным, спрятав чувства и эмоции на самое донышко души. Гвендолин не должна узнать ни о чем. Пусть она о чем-то догадывается, что-то подозревает, но догадки и подозрения – это не знание наверняка. Пока королеве ничего не известно наверняка, Эмили защищена. Пока…
Маленький паж в алой бархатной шапочке с петушиным пером встретил колдуна в саду возле королевского замка.
- Доброе утро, Хопкинс, - Вирджиль жестом фокусника извлек из-за отворота рукава серебряную монету и подбросил её.
Паж поймал монету таким же ловким движением и отправил за отворот своего рукава.
- Доброе утро, милорд, - чинно ответил мальчишка, шаркнув ножкой, и добавил тихо, словно и не к месту: - Она не в настроении, отправила всех прочь.
- Ясно, благодарю, - Вирджиль улыбнулся, но на душе стало совсем неспокойно. Неспроста её величество желает разговора один на один.
Он отправился вслед за пажом, обдумывая, как вести себя перед королевой. Если у её величества плохое настроение, то дерзкой дурашливостью не поможешь. Значит, только спокойствие, холодность и выдержка.
Паж с поклоном отступил в сторону, предлагая Вирджилю пройти в покои правительницы одному. Колдун глубоко вздохнул и толкнул двери, переступая порог.
Её величество королева Гвендолин сидела в кресле возле камина, вполоборота к входу. На ней было домашнее платье – светло-серое, всё в свободных струящихся складках, со скромным кружевным воротничком, на коленях её лежала книга, но вряд ли правительница прочитала хотя бы одну страницу. Стоило Вирджилю войти, как королева вскинула голову, отбросив с лица распущенные светлые пряди. Под глазами пролегли темные тени, в уголках губ обозначились морщинки.
Вирджиль опять вздохнул. Так и есть. Он слишком увлекся своим счастьем и позабыл о своих обязанностях.
- Прошу прощения, ваше величество, - сказал он, снимая камзол и закатывая рукав рубашки, - сейчас мы всё исправим. Дайте мне пять минут.
Он повернулся к зеркалу, чтобы взять с туалетного столика хрустальный бокал, и увидел в отражении бледное лицо королевы.
- Как ты посмел скрыть от меня дочь Джейн? – спросила она громко и четко.
- Не понимаю, о чём вы, - спокойно произнёс Вирджиль, а сердце рухнуло куда-то вниз, словно он сорвался с качелей в самый высокий момент полёта.
- Думал, я не узнаю?! – королева вскочила и дёрнула воротничок с такой силой, что кружева с треском оторвались и повисли.
Дрожащими от гнева руками королева вытащила из-за ворота платья серебряный медальон на толстой цепочке и сжала его в ладони.
- Говори правду, Джиль! – пригрозила её величество колдуну. – Не вынуждай причинять тебе боль!
- Вы вольны поступить со мной, как вам угодно, - холодно ответил Вирджиль. – Прикажете говорить правду – скажу правду. Прикажете лгать – и тут подчинюсь.
