На перекрестке миров (СИ) - Кандела Ольга (книги TXT) 📗
— Каждый выживает, как может, — полукровка пожал плечами и скривился. — Впрочем, это не значит, что я поддерживаю подобные методы.
Донвиль дернул уголком рта и снова потянулся к ящику.
— В целом это уже не имеет значения. Потому что я, несмотря на свое антрейское происхождение, придумал кое-что еще.
Он дернул рычаг, и узоры на валуне вдруг налились медово-янтарным светом.
— И вот теперь эврийский передатчик одним мановением моей искусной длани превращается в антрейский затвор. Отныне надежно охраняющий источник от чужих посягательств. И чтобы больше никакая падла…
Я смотрел на залитый мягким свечением валун и думал о том, что, оказывается, исторические события происходят очень просто и буднично. Это уже потом они обрастают славой и легендами. А на деле — живут себе обыкновенные люди, которые просто однажды решили сделать чуть больше, чем следовало, и переступили через страх и равнодушие. Совсем немного, но и этого оказалось достаточно для чуда. Улыбаясь, я обвел взглядом ставшие мне родными лица и подумал, что сегодня же напишу Роксане. Очень уж хочется разделить с ней радость.
А когда мы с Шедом уже подъезжали к Солькору, намереваясь доложиться Тенриллу, впереди показался всадник. И в стремглав несшемся вершнике я узнал одного из стражей.
— Капитан Фрей! — заорал тот радостно, а весенний ветер подхватил ликующее эхо и понес по степи. — Переход исчез!
Роксана.
Отчего-то было неспокойно. Проснувшись в добром расположении духа, к обеду я могла загрустить без причины. На меня то и дело накатывала тоска, а временами, напротив, дико хотелось перемен. Да так сильно, что, казалось, горы могу свернуть.
Отец, взявший длительный отпуск и все это время пребывавший в поместье, удивленно на меня косился и приговаривал, что я самая непостоянная из всех виденных им барышень. Я и сама не могла понять столь резких перепадов своего настроения. Списывала все на расшалившиеся нервы и непривычную размеренность последних дней.
Прежде, в царящей в Солькоре суматохе и поездках, не было времени обо всем подумать, разобраться в себе. А сейчас, когда оно, наконец, появилось, я никак не могла заставить себя настроиться на серьезный лад. Хотелось проявить исконно женскую слабость и ждать, что все разрешится без моего участия.
Странно, и когда я стала такой безвольной? Когда успела привыкнуть, что кто-то принимает решения за меня? А ведь желалось именно этого…
А потом, однажды утром, меня настигло странное недомогание. Стоило встать с постели, как голова предательски закружилась, и очертания комнаты поплыли перед глазами. К завтраку почти не притронулась. От запаха жаренного бекона и яичного омлета к горлу подступала тошнота, и я, с трудом осилив тонкий ломтик хлеба с маслом, ушла к себе.
На следующее утро приключилось то же самое. Меня замутило, и я еле успела добежать до лохани с водой, что стояла на подоконнике. Думала, вывернет, но нет. Дурнота потихоньку отступила, и, не дожидаясь, пока в очередной раз накатит, я распахнула оконную створку. Вдохнула пряный весенний воздух, наполненный ароматами проклевывающейся травы и древесной смолы — еще стылый, но уже отчетливо отдающий влагой и близким теплом. Постояла с минуту, чувствуя, как становится легче дышать.
Жаль долго так прохлаждаться нельзя. Еще простыну ненароком.
Немного поплескала в лицо водой, оделась и на ватных ногах спустилась вниз. Прошла мимо столовой, понимая, что не смогу запихнуть в себя ни кусочка. На недоуменный взгляд отца лишь отмахнулась. Еще начнет беспокоиться, что заболела.
А ведь, и вправду… Неужто отравилась чем? Хотя, вряд ли. Продукты к нам в поместье доставляют наисвежайшие. А зацепить какую-нибудь болячку вне города, вдали от людских толп, маловероятно. Да и последний месяц никаких контактов…
И тут вдруг неожиданно пришло озарение. Да такое, что, не удержавшись на ногах, я плюхнулась на стоящую посреди гостиной мягкую кушетку. Стала судорожно перебирать в голове события последних двух месяцев, отчаянно пытаясь вспомнить, когда последний раз приходили прежде регулярные женские дни.
Кажется, это было еще в монастыре, до приезда Рея.
А потом… Святая Мать Прародительница, я ведь совершенно забыла о противозачаточной настойке! Раньше всегда держала при себе. А тут… Ни в монастыре, ни в Бероли, ни тем более в источнике мы с Реем никак не защищались. И как только я могла быть столь беспечна?!
Дура! Идиотка легкомысленная! Что же я наделала?!
На меня накатила паника и, вскочив с кушетки, я стала нервно мерять шагами гостиную. Вцепилась в волосы, до боли стискивая корни. Отчаянно мотая головой, будто это могло что-то изменить.
Я ведь совершенно этого не планировала, не задумывалась даже, что могу забеременеть. И теперь откровенно не знала, как быть. Стало страшно и вместе с тем волнительно. Сердце зашлось в груди, словно шальное.
А потом я представила, как отреагирует на новость Рей — ведь рано или поздно придется ему все рассказать — и не сдержала истеричного смешка. Я отчего-то была уверена, что капитан обрадуется. Словно наяву увидела его искренюю, лучезарную улыбку. Глаза, горящие счастьем. Представила, как подхватит на руки, закружит по комнате, расцелует в обе щеки. И предвкушение этого момента заставило совсем иначе взглянуть на ситуацию.
Ох, Рей, кажется, теперь я точно от тебя никуда не денусь. Хотела, чтобы все решили за меня — так и вышло. Мать Прародительница постаралась.
Вот только, что делать с собственными разрозненными чувствами?
Словно в ответ на мои мысли от дверей раздалось вежливое покашливание. Я испуганно подскочила. Думала, что отец, и уже стала усиленно соображать, что бы ему сказать. Но в проходе стоял наш старый дворецкий. Из-за его спины вылетел ворох белой шерсти и с визгом бросился ко мне. Попытался запрыгнуть на руки, но поднять эту здоровенную тушу я была не в силах. За прошедшие месяцы подаренный отцом Снежок успел изрядно вымахать, превратившись в шумного и непоседливого подростка. Щенок лизнул мокрым языком мою руку и, приметив что-то интересное в дальнем конце гостиной, стремглав понесся туда. Я же перевела взгляд на ожидавшего мужчину.
— Вам письмо, анья, — проговорил Альфред и вручил мне простой белый конверт.
Я озадаченно глянула на надпись в правом верхнем углу. Из Солькора. От Рея. Сердце ухнуло в пятки.
Спешно вскрыла послание и пробежалась глазами по строчкам, а было их немного. Капитан как всегда оказался немногословен.
«Скучаю безумно. Приехал бы, да дела не отпускают. Но если позовешь, плюну на все и примчусь. Так, позовешь?»
На глаза выступили невольные слезы. Взгляд зацепился за большую картину, висящую над камином. Семейный портрет. Мы с Бертраном на нем еще совсем дети. Мне шесть, брату десять. А лица серьезные и сосредоточенные. Зато родители совершенно беззаботно улыбаются. Тогда мама была еще жива, мы наслаждались жизнью, каждым мигом, проведенным в любви и уюте. Казалось, что так будет всегда, что ничто не сможет нас разлучить. И я всегда знала, что когда повзрослею, у меня будет так же. Большой дом, любящий муж, вечно привозящий подарки, дети… Так отчего же сейчас так испугалась?
Приложила письмо к груди и, подойдя к окну, глянула на зацветающий сад. В голове, одно за другим, всплывали воспоминания из далекого детства. Все раскрашенные сочными цветными красками, что не поблекли даже спустя столько лет.
А впереди еще целая жизнь, полная новых ярких моментов и грядущих свершений. И, в конце концов, ради чего жить, если не для того, чтобы сделать кого-то счастливым?
Рейнар.
Рилл опять вызвал к себе. Да еще в праздник. Только я вознамерился отдохнуть, а тут курьер со срочным посланием пожаловал. Вот же начальничек мне достался. То сам сетует, что извожу себя работой, что мне отдыхать больше надо, то в законный выходной велит явиться в управление. А еще друг называется.
