Курсантка с фермы. Имитация любви (СИ) - Грин Агата (книги бесплатно полные версии .TXT) 📗
Гоин коснулся ТПТ на ухе. Вскоре в помещение вошла девушка в таком же обтягивающем костюме, что и на мне. Коротко остриженные черные волосы, синие глаза, приподнятые брови, придающие лицу немного удивленное выражение, пухлые губы и по-детски округлые щечки…
Те же глаза, подбородок, форма лица, что и у нас с Темой.
Я не могла ошибаться. Это она. Мать моего отца. Красноволосая, убившая Анну и охотившаяся за нами.
— Нина, рад представить твою бабушку Ингиру, — протянул с улыбкой альбинос. — Красноволосую лирианку, слугу спящих и моего постоянного поставщика эо-ши. Ингира, — Гоин повернулся к женщине, — позволь познакомить тебя, наконец, с внучкой, одной из лучших курсанток Военной академии Горунда.
— Оставь нас, — бросила Ингира.
--- Я выполнил свою часть сделки – ты можешь поговорить с Ниной. Я хочу этот эо-ши, — Гоин указал на тот самый кристалл, что меня вылечил.
— Хорошо, — легко согласилась красноволосая. — Он останется у тебя. Но другие из моего личного запаса ты не получишь.
— Мне будет достаточно и одного, — кивнул банкир и скользнул по мне нежным взглядом: — Не волнуйтесь, Нина. Все будет хорошо.
С этими словами он оставил нас.
А я не заметила, как он уходил: все мое внимание было приковано к «бабушке». И не скажешь, что она лирианка: черты лица не безупречны, рост даже меньше моего. В ней нет благородной красоты, стати, которая присуща старшим расам. Кажется, что она просто смазливая, невысокая девчонка…
«Примерно так и меня видят окружающие», — подумала я мельком.
— Я знаю, о чем ты думаешь, — сказала Ингира. Голос у нее был певучий и мягкий. — О том, что я само воплощение коварства. Презренная слуга рептилоидов, предательница рода людского, убийца.
— Да, примерно так и думаю, — не стала спорить я.
Она улыбнулась, и на левой щеке ее появилась ямочка:
— А еще ты задумываешься, почему я служу рептилоидам. Так? Ответ лежит на поверхности. Ящеры честны, когда говорят, что хотят власти и хорошо кормиться. А люди чем только не прикрываются, чтобы скрыть истинные намерения… Всем – людям, инсектоидам, рептилоидам, хауми – нужна территория, чтобы жить, и еда, чтобы питаться. Все остальное – сказки. И я никогда не поверю, что ты пошла против рептилоида потому, что считаешь их злом. Ты пошла против него, потому что он был для тебя угрозой, лично для тебя. И одолела ты его не потому, что так было предсказано, так решила карма или Звезды, а потому что у тебя способность красноволосых через ярость переходить в неуязвимое состояние.
Я выслушала ее, сохраняя спокойствие. Ситуация повторяется: как отца она уговаривала стать слугой, так и меня теперь уговаривает.
—Ты хочешь склонить меня на сторону спящих? Как и моего отца?
— Склонить? Я всего лишь взываю к твоему разуму. Володя мня не слушал, потому что был жертвой убеждений Союза. Я говорила ему, что за минуты неуязвимости во время атак нужно платить. Откат есть всегда: сильная слабость, истощения энергии, смерть… Он сделал свой выбор и умер, но зато как – героем! — последнее слово Ингиры сочилось ядом. — А что он получил? Союз даже не смог защитить его жену и детей. Ему пришлось лгать, выкручиваться и подкупать, чтобы увезти детей на безопасную планету. И ты хочешь того же? Воевать за идеалы, которых не существует?
Я кивнула, признавая, что лапшу она на уши прекрасно умеет вешать, и ответила:
— То, чего я хочу, касается только меня. Ты убила Анну. Зачем?
— Дети Володи были в опасности. Я пришла предупредить ее и предложить спасение. Она отказалась и попыталась привлечь к нам внимание. Пришлось ее убрать.
«Представляю, каково было Анне: пришла неизвестная девка, сказала, что от рептилоидов и потребовала отдать детей… И представляю, каково было отцу узнать об этом».
— Не жаль было убивать жену своего сына? — спросила я с презрением.
— Жаль? — с недоумением спросила она. — Это был вопрос безопасности. Подожди немного, Нина, и тебя научат убивать невинных во благо. Только назовут это как-нибудь затейливо… ликвидация предателей или зараженных, например. У Союза много формулировок.
— О да, все эти важные шишки так же красноречивы, как ты.
Ингира перестала вещать пропаганду в стиле «рептилоидам – да, людям – нет», и с любопытством на меня посмотрела:
— А что ты скажешь центаврианам, когда они начнут выяснять, каким образом тебе удалось расколоть кристалл? Что ты скажешь, когда они спросят, как ты выжила после истощения энергии и осталась при памяти?
— Подумаю об этом позже. Это все, что ты хотела мне сказать?
У лирианки имелся еще один козырь. Ее синие глаза загадочно замерцали, а голос приобрел завораживающие интонации:
— Ты совершаешь ту же ошибку, что и Володя. А ведь ты женщина, а у женщин красноволосых – даже нечистокровных – способности всегда сильнее. Тебе ничего не внушить, а медитацией тебе служит ярость. Через гнев ты обретаешь силу, которая страшна даже лирианцам… а я могу избавить тебя от откатов. У меня есть кристаллы самых разных форм и действия. С ними ты можешь быть неуязвима всегда и жить больше тысячи лет, оставаясь все такой же юной, — закончила Ингира особенно сладкозвучно, надеясь, что такие перспективы заставят меня передумать.
И я ответила в том же стиле, сладко и медленно:
— Я лучше буду надеяться на свои мозги, чем на супер-силу предков и стекляшки.
Ей понравился мой ответ. Она даже как-то сразу расслабилась, перестала чаровать меня голосом и взглядом:
— Ты не Володя… Ты сама придешь к нам, когда поймешь, что все, что превозносят люди: любовь, дружба – это ложь. И гормоны.
«Рептилоид говорил о том же», — вспомнила я.
— А ты ведь человек. Неужели тобой, как и рептилоидами, правят только желания поесть, размножиться и подраться?
— Ты ничего не знаешь о них. Рептилоиды живут гораздо больше лирианцев, они практически бессмертны. Их опыт, знания несопоставимы со знаниями людей. Даже взгляд их смертелен для большинства людей.
— Не собираюсь с тобой спорить. Живи, как хочешь, а я буду жить, как хочу я. И спасибо за информацию. Думаю, кое-кому будет очень интересно послушать про коллекцию разных эо-ши и красноволосых.
Она шагнула ко мне, занеся руку. В этой тонкой ручке таилась мощь, накопленная, вероятно, кристаллами, но Ингира не решилась обратить ее против меня. Ее остановила моя злорадная ухмылочка – я этой ухмылке научилась у Линды.
— Давай, — я выставила вперед кулаки. — Давай, убей меня.
— Я могу это сделать, — выдохнула она, сдерживаясь.
— Так сделай. Что же ты пасуешь передо мной?
Она ударила, все-таки поддавшись эмоциям, а я увернулась и машинально ударила в ответ. Как раз по ее обманчиво девичьему лицу. Удар ее ошеломил. Он не был мощным или эффектным, но все же это был удар, который она пропустила.
— Бывает. Попробуй еще разок.
Она поняла, что я издеваюсь, и впала в тот же ступор, в который в академии впадали мои родовитые однокурсники. Никто не понимал, откуда я беру наглость считать себя равной великим старшим и идти против тех, кто сильнее.
В помещение вбежал Гоин (конечно, он наблюдал за нами с камер или как-то еще). Ингира словно очнулась, и, посмотрев на меня взглядом – «мы еще увидимся», вышла. Альбинос же остался со мной.
— Что вы натворили?
— Я? — прижав ладонь к сердцу, изумленно вскрикнула. — Это вы мне сюда слугу привели, которая начала склонять меня служить чешуйчатым!
— Прекратите! — впервые за все время общения он повысил на меня голос. — Вы повели себя глупо! Смертельно глупо! Она не простит вам этого!
— Пусть мстит. Я не против.
