Небо и земля. Том 1 (ЛП) - Хол Блэки (бесплатная библиотека электронных книг .TXT) 📗
Еще бы. Шантаж и угрозы заезжего капитана забудутся не скоро. А Имар оградит от домогательств других даганнов. И нужно просить о покровительстве, пока его не услали в очередную командировку.
Однако прошел день, за ним второй, третий, а Риарили так и не озвучила просьбу. Айями и Мариаль переглядывались: упустит свой шанс — нечего потом плакать и молиться, решаясь на хику.
Но Риарили тянула. Наверное, только сейчас она вникла в суть покровительства. И поняла: за всё нужно платить, в том числе и за защиту от похотливых притязаний. Сделка есть сделка, и Имар вправе потребовать оплату. В таком случае, чем же он лучше капитана?
Об одном забыла Риарили. Об отчаянии, охватившем в безвыходной ситуации. "Пронесло — и ладно" — кому не знаком этот самоуспокаивающий довод?
Как нельзя вовремя подоспело объявление господина помощника, и Риарили вздохнула с облегчением. Повеселела и плечи расправила. Пусть попробует какой-нибудь даганн оскорбить или потискать в углу — об этом сразу же узнает В'Аррас, и последует наказание обидчика.
Имар и не догадывался о единодушии переводчиц, когда, ища спасения от капитана-шантажиста, амидарейки первым делом вспомнили о своем начальнике. "Ему бы польстило" — подумала Айями, наблюдая исподтишка за Имаром, проверяющим перевод. Исподтишка — потому что боялась встречаться с ним глазами и потому что испытывала вину. Теперь Имар не шутил и не смеялся — не потому что обиделся, а потому что его веселость могли истолковать превратно. Например, как флирт с чужими мехрем*.
Он держал дистанцию. Появлялся по утрам, здоровался, читал подготовленные черновики и вносил поправки, раздавал задания и удалялся из комнаты. Ничего лишнего: ни веселой иронии над забавными коверканьями слов в переводах, ни бесед на отвлеченные темы.
— Движется? — спрашивал у Айями.
— Движется, — отвечала она коротко и, получив утвердительный кивок, склонялась над листком.
Как-то утром Имар напомнил:
— Аама, за вами числятся три незаконченных перевода.
— Я знаю, — сказала Айями виновато.
— Возникли затруднения?
— Да.
— И вы молчите! Покажите, где непонятно, — протянул он руку.
— Не могу, — выдавила Айями.
— Почему?
— Мне… нельзя, — понурилась она и для верности придвинула к себе исписанную бумагу.
Имар уселся напротив и воззрился с интересом:
— Это шутка? И кто же вам запретил?
— Господин А'Веч, — пояснила Айями, опустив глаза долу.
Ну да, дело обстояло именно так. Тогда, в кабинете, Веч обронил: "Забудь об Имаре. Если потребуется, я переведу и объясню". А теперь попробуй, не выполни. Айями успела убедиться: господин подполковник способен на всё. Быть может, её и не накажет за нарушение приказа, а вот Имару достанется. А'Веч, наплевав на устав, вызовет на поединок и устроит безобразное избиение.
Но Имар не разделял её тревогу.
— Это серьезно? — спросил с веселым изумлением.
"Серьезнее некуда" — ответила Айями убитым взглядом и покосилась на переводчиц. Те делали вид, что увлечены работой или действительно ею увлеклись.
— И насколько я понимаю, вы не можете ослушаться, — заключил Имар.
"Никак нет. Не могу" — кивнула Айями с тяжким вздохом.
— Аама, вы не должны слепо подчиняться. В лучшем случае, он вернется к указанному сроку. Но бывает так, что в разъездах проходит месяц, а может, и два. И как он собирается помогать с переводами? По телефону? Эдак прождете помощи без толку, а в зарплатной ведомости окажется ноль. Так дело не пойдет. Сейчас расставим всё по своим местам, — заявил Имар и покинул комнату решительным шагом.
Время в его отсутствии тянулось бесконечно долго, и Айями нервничала. Слова Имара об уменьшении заработка немало расстроили и обеспокоили. Переводчицы бросали сочувственные взгляды, однако помалкивали.
Имар вернулся и бухнулся на стул, жалобно скрипнувший под его весом.
— Вот маразматик, — проворчал, забарабанив пальцами по столу. — Чего он добивается?
Айями растерянно пожала плечами.
— Что он сказал?
— Кто? Аррас? Он выполняет указания… Значит так. Вечером я переговорю с нашим… э-э-э… руководством. Растолкую упрямцу, что и к чему, — сказал Имар раздраженно. — Об одном сейчас жалею. За каким бесом меня понесло на бохор*? Следовало по приезду идти сюда, а не на мочилку.
Из-за сердитости в его голосе Айями не сразу сообразила, о чем речь. А сообразив, смешалась.
Имар сожалел. О том, что поддался настроению. Заразился всеобщим возбуждением и отправился на задний двор ратуши. И упустил драгоценные минуты. И теперь господин подполковник — покровитель Айями. А Имар злится, но не на него. На себя.
Неожиданно он улыбнулся.
— Сегодня так и быть, бездельничайте. Но завтра наверстаете упущенное.
— Обязательно, — заверила клятвенно Айями.
Хотя ничегонеделанье — понятие относительное. Остаток дня она посвятила переводу. Выписывала сложные термины в столбик и думала. О том, какие слова подберет Имар для "руководства". О том, как повернулись бы обстоятельства, загляни он сперва в ратушу по возвращению из командировки. И о том, когда приедет А'Веч. Не сегодня-завтра, или через месяц, а может, через два?
Имар подобрал нужные слова. Заглянул на следующий день к переводчицам и сказал весело:
— Недоразумение улажено, разрешение руководства получено. Давайте скоренько разберем непонятности, и вы начнете печатать.
Айями согласилась с превеликой радостью, потому как стопка с черновиками незаконченных переводов нервировала, не давая сосредоточиться. Получается, Айями ходит каждый день на работу, а результатов не видно.
А вскоре простудилась Риарили. Оказывается, накануне вечером она приволокла на санках вязанку хвороста с лесоповала. Дотащила до дома, а к утру проснулась с ломотой в теле и болью в горле. Даганны разрешили населению собирать ветви и сучья, оставшиеся после рубки, всё равно от тех мало толку. Руками пленных грузили на платформы отсортированный кругляк, а бесполезные отходы оставляли на месте вырубки.
Уж сколько уговаривали переводчицы, сколько убеждали Риарили пойти домой, а та ни в какую.
— На ногах переболею, не страшно.
— Тебя же шатает. И веки отекли, — увещевала Мариаль. — Да ты же вся горишь! Рия, опомнись! Тебе лечиться нужно.
— Подремлю немножко и возьмусь за перевод. Мне нельзя болеть. Ни в коем случае, — сказала Риарили и зашлась в кашле.
Имар, появившись на пороге, мгновенно оценил ситуацию. Но сперва отчитал больную по всей строгости: за то, что пришла на работу с высокой температурой, за то, что отказывается лечиться в домашних условиях и за то, что промолчала, когда закончился аффаит*, выданный в качестве премиальных.
— Немедленно домой! Собирайся, я вызову машину. В течение дня придет врач. Осмотрит и назначит лечение. Из постели — ни шагу, — отдавал по-военному короткие приказания.
— А как же работа? И перевод не закончен. Полстранички осталось, — сопротивлялась Риарили слабым голосом.
— Работа никуда не денется, и переводы дождутся. Или хочешь загреметь в стационар? — пригрозил Имар.
В итоге Риарили сдалась.
— Зря она беспокоится о получке, — сказала Мариаль, когда автомобиль покатил от ратуши, увозя больную, и переводчицы отлипли от окна. — Господин Л'Имар не позволит ей голодать. И об угле позаботится, и о лекарствах.
— Господин Л'Имар — человек редкой доброты и участия, — похвалила Айями.
Мариаль посмотрела удивленно.
— Разве не знаете? Риарили — мехрем господина Л'Имара.
Настал черед Айями изумляться.
— Когда? Каким образом? Она бы по доброй воле никогда… и по принуждению… ну, ты понимаешь…
Мариаль кивнула.
— Аррас случайно проговорился, — пояснила смущенно. — Сказал, что господин Л'Имар недавно приходил и велел внести его и Рию в список.
— В какой список?
— Список военных, у которых… ну, отношения с амидарейками, — замялась Мариаль.
