Пограничье (СИ) - Ли Марина (читать книги онлайн txt) 📗
Глаза ее остановились на толстой игле для валяния шерсти, а горло ходило ходуном от непрерывного сухого складывания.
— Я смогу, — наконец прохрипела девочка и коснулась указательным пальцем острия, — я должна… мама не смогла, а я смогу…
Хозяйка женского флигеля вдруг замерла, повернув голову в сторону черного окна, шагнула к подоконнику и, сделав туннель из ладоней, прижала лицо к стеклу. Какой-то шум отвлек ее от невеселых мыслей, а она, к стыду своему, даже обрадовалась возможности отложить свою собственную смерть, хотя бы на мгновение.
Несколько минут мертвой тишины стали приговором. Все-таки показалось. Вздохнула глубоко и решительно глянула на орудие своей будущей смерти, и тут хутор снова огласил нечеловечески пугающий, животный вой.
Кому-то в доме вожака было очень-очень больно. О боли Ингрид Хорт знала все. О боли и о том, как ее причинить.
Выдох получился громким и испуганным, а затем крик повторился еще раз. И девочка узнала голос, а узнав, оскалилась в безумной улыбке, почти забывшись, почти выпустив когти, почти блеснув острыми молодыми клыками.
— Я должна быть там! — прошептала она и, не имея терпения для путешествия через спальню до двери, по коридору и вниз по лестнице, рванула оконные створки и, легко перемахнув через широкий подоконник, выпрыгнула со второго этажа женского флигеля в прохладную, по-весеннему зябкую ночь.
— Я должна быть там.
Сначала воздух наполнился густым запахом крови, а потом дверь большого дома распахнулась, и на крыльцо выбежала невысокая темноволосая девушка с головы до ног замотанная в грязно-бурое полотенце и настолько грязная, что за толстым слоем кровавой корки почти нельзя было рассмотреть лица.
Ингрид затормозила, едва не врезавшись в незнакомку, а та вдруг посмотрела на нее таким ласковым, таким знакомым, таким зеленым-зеленым взглядом и прошептала:
— Какая же ты стала красивая!
Пять коротеньких слов, сложенных в одно незамысловатое предложение, обухом ударили по мозгам и подкосили дрожащие коленки. Ингрид рухнула вперед, но девушка без труда поймала ее в нежные объятия, прижала к худенькой груди и выдохнула:
— Маленькая…
Она была ниже на три головы и легче килограмм на десять, она была чужим человеком, которому не место в мужской деревне Волчьей долины, и все равно хозяйка женского флигеля испуганно спросила:
— Мам?
— Ини моя…
— Мам, — слезы заструились горячими ручьями по щекам, а язык повторял непрестанно одно и то же:
— Мам…
Сколько раз она думала о том, что не успела сказать, сколько сожалела, сколько проговаривала мысленно все возможные нежные слова, на которые не хватило времени… при жизни.
— Мам…
— Никогда не верь призракам, девочка, — незнакомка прикоснулась сухими губами к горячему лбу. — Никогда-никогда, даже если призрак — твоя мать.
— Мам…
— Я люблю тебя, солнышко. Я так виновата перед тобой.
— Мам, я…
— Мы все исправим. Идем со мной.
Она схватила Ингрид за руку и с силой, которая не соответствовала ее фигуре и росту, потащила юную волчицу внутрь большого дома.
Здесь пахло кровью, слезами и человеческими испражнениями. Или чем-то другим, не менее пугающим и отталкивающим. Все тело покрылось гусиной кожей, а волосы на затылке шевельнулись, потревоженные пробивающимся подшерстком.
— Хорошо, что ты пришла, — незнакомка озабоченно нахмурилась, заметив человеческую руку, лежавшую посреди коридора, наклонилась за ней, не замечая ужаса, бурлящего кипящей зеленью в глазах своей спутницы, — я бы справилась и сама, — глянула на скрученные мертвые пальцы и, брезгливо поморщившись, облизала рот, — но, боюсь, маленькая носительница этого не переживет. Жалко ее…
Сколько времени они сжигали разодранные на части тела оборотней? Несколько часов или несколько лет? Сколько столетий окровавленные и безголовые тела будут преследовать Ингрид в кошмарных снах? Как забыть маску ледяной ненависти на лице покойного вожака стаи Лунных Волков?
Он смотрел на юную волчицу мертвыми глазами. Не с укоризной, не со злобой или бешенством, не с ехидством, без вечного чувства собственного превосходства. Он просто смотрел пустым мертвым взглядом, прошибая своим равнодушием до холодного пота.
— Ты должна сделать это сама, детка, — мама опустилась на пол, не обращая внимания на кровь и грязь, — мое время выходит… а тебе… жить с этим, солнышко.
— Я не понимаю…
— Голова, — она задыхалась, словно от долгого бега, и непрестанно облизывала губы. — Проклятый Унольф провел обряд… Спрячь его голову так, чтобы ее не нашли… Нет, подожди…
На четвереньках она доползла до тела единственного живого волка, сидящего без сознания в углу. Его голова упиралась подбородком в грудь, а из уголка рта вытекала тонкая струйка. Было непонятно, почему мужчина оставался в сидячем положении, так как все указывало на то, что он находился в глубоком обмороке.
Незнакомка доползла до него, постояла возле тела, уткнувшись лицом в мужские ноги, а, набравшись сил, села на колени, откинувшись на пятки, и запустила руку в правый карман брюк.
— Подойди и возьми, — прохрипела она. — Я хочу… просто… тебе…
Речь становилась все отрывистее и непонятнее, глаза закатывались, ноги дрожали, выкручиваемые многочисленными судорогами. Ингрид протянула руку и, с усилием разжав пальцы ледяной ладони, взяла очки, абсурдно розовые линзы в тонкой металлический оправе.
Мама моргнула, а потом зеленые глаза помутнели.
— Ухожу. Прости.
Теперь в углу было два бессознательных тела и одно вполне живое, но с мертвой головой, от которой надо было избавиться. Розовые очки жгли руки, и Ингрид нацепила наивные розовые стекла на свой бледный испуганный нос, ворча едва слышно:
— Какой обряд?.. Ты не сказала мне, мама… И я тоже ничего не сказала, а хотела же… Промолчала почему-то снова.
— Потому что ты идиотка, — молча прокричала мертвая голова, глядя на юную хозяйку женского флигеля пустым равнодушным взглядом. И девушка вздрогнула всем телом, борясь с приступом внезапной тошноты. — Ни на что не годная тупица. Мало я тебя воспитывал, мало. Ни почтения к живым, ни уважения к мертвым. Все, что у тебя есть хорошего — это мягкие большие сиськи да маленькая…
— Довольно! — она тряхнула головой, отгоняя ненавистное видение. — Ты мертв. Ты мертв и больше ничего мне не сделаешь.
Она положила голову своего главного мучителя на большое медное блюдо, широким жестом освободив его от фруктов, почесала задумчиво бровь, а затем метнулась за приоткрытую дверь, где у Унольфа была лаборатория. Зачем оборотню была нужна самая современная алхимическая лаборатория, Ингрид не знала, да, если честно, и знать не хотела. Ей вполне хватило информации о том, что там, в шкафчике со стеклянной дверью, в большой прозрачной бутыли стоял реактив, который ныне покойный вожак клана Лунных Волков называл «Невидимка».
Как-то он в порыве безумного веселья пригласил Ингрид поучаствовать в опыте над мышами. Опыт заключался в том, что мышь помещалась в емкость, больше всего похожую на довольно большое ситечко для чая, после чего емкость помещалась в сосуд с раствором.
— И вуаля, — Унольф восторженно сверкал черными глазами. — Фокус-покус!
Грызун в мгновение ока превращался в сиротливый худенький скелетик.
Это было ужасно.
Но в некотором роде поучительно и даже полезно. Поучительно — потому что Ингрид получила новые знания. Полезно — она знала, куда теперь спрятать голову так, чтобы ее никто и никогда не нашел.
Она вернулась из лаборатории спустя минуту с бутылью в руках и с сумасшедшей улыбкой на белых от страха губах.
— Вуаля, — прошептала она и вылила на темечко мертвого мужа половину остро пахнущего смертью раствора.
Кожа поползла вниз, вместе с волосами и жилами, выжигая глаза, которые и после того, как исчезли, все еще продолжали смотреть на маленькую хозяйку женского флигеля.
