Кровь и туман (СИ) - Усович Анастасия "nastiel" (читать книги полные .txt, .fb2) 📗
— Не совсем поняла, — говорю я. — Что значит «до моей мамы»?
Глаза Эдзе округляются. Понимая, что именно он сказал, тот быстро щёлкает пальцами, подзывая официантку.
— Мне пора, — бросает Эдзе.
Достаёт из кармана плаща деньги, причём по количеству и номиналу явно больше, чем нужно. Выходит из-за стола и бегом пускается на выход.
Я — за ним.
— Эдзе, стойте! Что значит «до моей мамы»?
На улице я оказываюсь на мгновение позже ведьмака, но и этого хватает, чтобы Эдзе и след простыл. А мой вопрос так и повисает на пустынной парковке быстро гаснущим эхом.
По возвращению в штаб, мы расходимся по комнатам. Время — почти четыре часа утра. Парни спят, поэтому я заранее раздеваюсь до нижнего белья ещё в коридоре, а когда прохожу в комнату, не включаю свет и передвигаюсь лишь благодаря тусклому лунному свету, льющемуся из не зашторенного окна.
Моё место — матрас рядом со спальным мешком Артура. Я внезапно понимаю, как сильно устала, и всё, на что меня хватает — это рухнуть в подушку лицом. Мне хватит и секунды, чтобы задремать, но я слышу, как кто-то рядом начинает ворочаться, и готовлюсь к вопросам.
— Где ты была? — шёпотом спрашивает Артур.
— Как обычно, искала информацию, — отвечаю я. — Я что-то пропустила?
— Не совсем. — Когда я переворачиваюсь на спину, вижу, что Артур смотрит на меня. В лунном свете его глаза блестят серебром. — Принято решение насчёт Кирилла.
— И?
— Завтра его казнят.
Новость ожидаема, и всё же когда Артур произносит это, я чувствую боль в животе, как от прямого удара.
— Как это произойдёт? — спрашиваю, справившись с эмоциями.
— Как обычно — смертельная инъекция.
По крайней мере, это гуманно. И гораздо лучше, чем картины, которые лезли мне в голову, вроде повешения или сжигания заживо.
— Ты в порядке?
Спальный мешок шелестит, когда Артур достаёт наружу свою руку и, протягивая её в сторону, кладёт ладонь на одну из моих, которые я сложила на животе.
«Порядка больше не существует», — думаю я.
— Ты знаешь, что может связывать маму и Миллуони?
— Миллуони? Того ведьмака, с которым ты заключила сделку, чтобы спасти Нину?
— Ага.
— Понятия не имею.
— Вот и я тоже. Но сегодня он случайно прокололся, дав мне понять, что там что-то есть.
— Интересно, — Артур хмыкает. — Спросим у неё?
— Думаю, если бы это было что-то важное, она бы нам рассказала. Она или… отец.
— А что, если он не знает?
— Чёрт, — протягиваю я, хмыкая. — Об этом я не подумала.
Артур слегка дёргает пальцами, словно набивая какую-то мелодию, а затем убирает руку обратно в спальник.
— Завтра будет трудный день, — говорит Артур. — Хочу, чтобы ты знала, что если тебе понадобится поддержка, необязательно идти к дяде Вале. У тебя есть я.
Упоминание Валентина заставляет меня занервничать. Откуда Артур узнал об этом, если я никому не говорила? Неужели, сам Валентин рассказал? Но как же тайна встречи пациента и врача? Или же, скрыв под покрывалом дружеской беседы всё, о чём мы говорили, он решил, что это и не секрет вовсе?
— Причём тут дядя Валя? — спрашиваю я.
— Видел, как вы с ним вместе выходили из кабинета. Догадаться было не сложно, сопоставив всё происходящее.
— Это не то, о чём ты думаешь, — я начинаю оправдываться, но понимаю, что это не приведёт ни к чему, кроме ещё более нелепых домыслов.
— Я и не думаю. Просто… не забывай обо мне, ладно?
— Ладно, — соглашаюсь я. А затем решаю, что будет правильным добавить ещё кое-что и говорю: — Извини.
— Спокойной ночи, Слав, — произносит Артур, игнорируя мои слова. — И ещё раз с днём рождения.
Я хмурюсь. День рождения. Сорванное мной же застолье сначала превратилось в разборки и поимку преступника, а потом и вовсе кануло в небытие, когда я отправилась к Эдзе за разговором.
Хотела как лучше, но снова сама же всё и испортила.
— Спокойной ночи.
Уже меньше, чем через пять минут, я слышу размеренное сопение со стороны Артура, означающее, что парень снова уснул. Я же чувствую, что, несмотря на усталость, ещё не скоро смогу отключиться. Поэтому привстаю, чтобы достать из кармана брошенной на стул куртки телефон. Сообщений и звонков едва ли больше, чем в обычный будний день. Славу из Дуброва, при всех её очевидных плюсах, мало кто стремится поздравить с днём рождения.
На дисплее мигает лишь одно сообщение. Я открываю его, и имя отправителя, значащееся в самом тексте, так как его номер не сохранён в контактах, не вызывает у меня ничего, кроме удивления.
«Совсем забыл», — пишет Эдзе. Без смайликов, скобок и прочей ерунды, только странные двоеточия в конце предложений. — «У тебя же сегодня праздник. Однако такое чувство, что ты сама об этом не помнишь. Что ж, кто я такой, чтобы учить тебя жизни? А потому — поздравляю».
А ниже, с разницей в две минуты, ещё одно. Пожелание.
«Не делай того, чего не стал бы делать я. Не делай глупостей».
Глава 4
Светло. Слишком. Такого яркого солнца не было даже летом. Каждый его луч отражается от выпавшего за ночь снега и направляет удвоенную силу света прямо мне в лицо. Я щурюсь. Не играет на руку и то, что я буквально стою в пробке среди машин, владельцы которых ещё минут десять назад рассчитывали прибыть на работу вовремя: металл отражает солнце не хуже снега, поэтому всё вокруг для меня — сплошное белое пятно.
Так было всегда, как я помню: стоило только зиме полностью войти в свои права и покрыть мой город белыми осадками, как я превращалась в крота.
Чёртовы чувствительные глаза. Зато теперь я знаю, что и у Славы из Дуброва есть свои слабые места.
— Сумасшедший дом какой-то! — слышу я голос Нины.
Смаргиваю одинокие слёзы и оглядываюсь по сторонам. Нина права. Факторов более чем достаточно, чтобы причислить всё происходящее к подозрительно странному: утро вместо вечера или ночи, настоящая стычка вместо разбоя. Раньше, предпочитая менее людные, но при этом более подверженные разрушению территории, оборотни хоть и представляли опасность, но не были реальной угрозой. Сейчас же они вышли на новый уровень: движение на всей главной дороге города парализовано; водители и пассажиры оказываются вне своих автомобилей, когда их варварски вытаскивают и отшвыривают прочь, как дети поступают с игрушками, с которыми им надоедает играть.
— Смотри! — когда я подхожу к Нине, она хватает меня за локоть и разворачивает в нужную сторону.
Я сразу понимаю, что именно её так заинтересовало. Среди восставших против спокойствия присутствуют и люди. Те самые, о которых говорил Ваня — выбравшие более сильную и перспективную по их мнению сторону в конфликте. Эти люди вооружены незнакомым нам оружием. Мачете, остроконечные палки и бейсбольные биты с шипами — лишь самое очевидное. Остальному я, как не пытаюсь, не могу подобрать и приблизительного названия. Оборотни явно постарались на славу, чтобы обеспечить своих союзников.
— Такое чувство, словно они проснулись раньше положенного и просто решили повеселиться, — цедит Нина сквозь зубы.
— Они никого не трогают, — замечаю я. — То есть, не убивают. Смотри: прежде чем перевернуть очередную тачку, они вытаскивают пассажиров наружу.
В ту же секунду над нашими головами пролетает что-то круглое и острое. Нина дёргает меня вниз, реагируя раньше, и мы вместе приседаем. Не вставая, я оборачиваюсь. Предмет, запущенный в нас, описывает дугу в воздухе и возвращается обратно по тому же маршруту.
— Не совсем и никого, — подмечает Нина, когда мы поднимаемся. — С нас они явно хотят спустить шкуру!
В этом она права. Если с теми, кому просто не повезло утром оказаться именно на этом отрезке дороги, ренегаты хоть и обращаются грубо, но не применяют оружие, однако стоит только кому-то из стражей оказаться рядом, как оно в ход идёт незамедлительно.
У меня пикает нарукавник. Чёрт, кажется, я забыла включить связь. Хорошо, что, несмотря на отсутствие силового поля и любой энергии в штаб, мы всё ещё можем пользоваться вещами, работающими от магии клятвы.
