Королевство Тени и Света (ЛП) - Монинг Карен Мари (электронные книги без регистрации .txt) 📗
Я сообщаю им, что мне рассказала Лирика о заклинании, что оно со мной сделало, и на что способна моя коса.
Затем, когда огромное тёмное облако силы короля Невидимых начинает просачиваться в стеклянный замок Риодана через потолок ночного клуба, мы все смотрим на него, и Риодан смеётся.
— Оно едва не выбрало тебя, верно? — говорит он. — Что его остановило?
Я хмурюсь.
— Я ясно дал понять, что совершенно не желаю быть королём, бл*дь. Когда бы то ни было. Видимо, это имеет значение. Я гадаю, вдруг ключ к тому, чтобы быть избранным, лежит в том, чтобы желать этого менее неистово, чем другие претенденты.
Бэрронс бросает жёсткий взгляд на Риодана. Они начинают какой-то заумный бессловесный диалог, который я полностью игнорирую, потому что у меня есть более срочные вопросы.
— Как, чёрт возьми, мне попасть в тюрьму Невидимых, если Зеркала за твоим книжным магазином разбиты?
— Зачем тебе понадобилось попасть в тюрьму Невидимых? — требует Бэрронс.
— Я думаю, что Круус забрал туда Лирику, — я рассказываю им, что она поведала мне о наказании, которым он ей пригрозил — что в месте, где он заточил её, есть лишь три цвета (с которыми я слишком хорошо знаком, потому что провёл там маленькую вечность), и в то же мгновение, когда я обрёл полную силу, Круус это почувствовал. Должно быть, и Шон тоже, если мы как-то связаны меж собой.
— Мак пропала, — говорит Бэрронс. — Она исчезла несколько часов назад. Я больше не чувствую её в мире смертных. Она бы не вернулась в Фейри, когда её отец умирает, а её мать на пути сюда. Значит, Круус похитил её.
— И нам ещё предстоит найти чёртова Охотника где-то в этом городе, — говорит Риодан.
— Так что? — требую я от Бэрронса, потому что у этого мудака имеются запасные планы для запасных планов, и так до бесконечности. — Как мне попасть в тюрьму?
— Если ты когда-нибудь попробуешь вернуться туда, куда я тебя сейчас отведу…
— Попробуй. Вот только попробуй, — рычу я.
Уголок губ Бэрронса подёргивается, словно он старается не засмеяться, и это оскорбляет.
— Серьёзно? Ты будешь смеяться надо мной? Я Смерть. Я могу убивать фейри. Я столь же смертоносное оружие, как и копьё, и меч. Думаю, я чертовски внушителен для горца из Инвернесса, — я возмущённо ощетиниваюсь. У этих колючих зверей уже нет оснований подтрунивать надо мной.
Теперь уже Риодан выглядит так, будто он вот-вот расхохочется в голос. Я в ярости рявкаю:
— Да что такого смешного, мать вашу?
Бэрронс протягивает руку, двумя пальцами снимает что-то с моего плеча и приподнимает. Это враждебное предложение, знатно изогнутое и шипящее, отчаянно тянущееся ко мне.
— Книги Бура-Бура, — бормочет Бэрронс. — Ты хоть представляешь, что делают эти предложения, когда оказываются на свободе?
Я качаю головой.
— Я думал, что смахнул их всех с себя.
Он фыркает.
— Сколько их ты выпустил?
Я пожимаю плечами.
— Целую книгу.
Уголок его рта опять подёргивается, и он говорит:
— Что ж. Тогда удачи тебе с этим.
— А что они делают?
— Узнаешь.
— Я спешил, — раздражённо говорю я.
— Оно и видно, — сухо отзывается Риодан, затем тоже протягивает руку и снимает что-то с моего левого крыла. Мне начинает казаться, что я усеян замковым сором. Я просеялся из Дрохетч в Честер в такой спешке, что при уходе взметнул небольшой шторм. Риодан осматривает то, что он взял, и бросает на Бэрронса взгляд тёмного веселья. — Ну разве не мило, — насмехается он. — Лирика влюбилась в Смерть. Мать вашу, она нарисовала сердечко над i в его имени.
Теперь оба уголка губ Бэрронса подёргиваются.
— Отдай мне это! — я выхватываю записку из его руки и аккуратно убираю в карман своих джинсов. — Это не смешно. Это мило, чёрт возьми. И я спрошу ещё раз…
— Пошли, — Бэрронс поворачивается к двери. — Мы все хотим чего-то от Крууса. Мы все отправимся в тюрьму.
Я бросаю взгляд на Риодана.
— А как же Дэни?
Его серебристые глаза сверкают кровавыми искорками, все следы веселья пропадают, и он холодно отвечает:
— Новый план.
Глава 46
Я пойду прежде, чем они заставят меня бежать[60]
Дэни
Пока я лежу в темноте своей клетки, до меня доходит, что хотя Охотники обратили Шазама в его изначальную форму Адского Кота, и раз я никогда не могла облачиться в ту огромную кожистую шкуру, и Шазам сказал, что Охотники планируют вернуть меня в изначальное состояние, это значит, что они этого ещё не сделали.
Они не считают меня риском. Они думают, что я не могу обратиться.
«Недооценивайте меня, — думаю я с улыбкой, — это будет весело».
Бегство от чего-либо — это не всегда трусливый поступок. Только не тогда, когда это даёт тебе время разобраться, как победить то, что тебе угрожает. Иногда бегство — это просто мудро. Бешеный рывок в безопасное место — это критично важная часть моего плана, причина, по которой я побуждаю их превратить Шазама в Й'Рилл.
Но у меня есть дурное предчувствие, что Охотники не согласятся с моей логикой, хотя она безупречная и железобетонная. Они заставят одинокого, эмоционального, нуждающегося во внимании Адского Кота оправдывать действия Охотника. И это невозможно. Эти два существа не мыслят одинаково.
Поскольку план А, скорее всего, не сработает, пора заняться планом Б.
Если они откажутся разрешить Шазаму обратиться, то мой единственный вариант — обратиться самой.
Если я смогу трансформироваться, то мой увеличившийся размер разорвёт клетку на мелкие кусочки, освободив меня. Затем я схвачу клетку Шазама своими когтями и со всех сил рвану прочь.
Кто знает, возможно, я сумею добавить свой дар стоп-кадра к дару крыльев Охотника. Я никогда не пробовала. Я всё ещё считаюсь маленьким Охотником и подозреваю, что это делает меня более проворной, и мы месяцами оттачивали мои навыки полёта. Возможно, я ещё и не умею парить без проблем, но я настоящий профи в опасных резких манёврах. Я умею так вплотную обходить неожиданные препятствия, что едва не награждаю Й'Рилл сердечным приступом. Быстрая подвижность — мой любимый наркотик, а моя НОРД-петля (последовательность Наблюдать/Ориентироваться/Решить/Действовать) ещё быстрее в теле Охотника, чем в теле человека.
Я не сомневаюсь, что смогу уделать этих древних Охотников. Готова поспорить, они больше никогда не практикуются в технике полета. Готова поспорить, они живут в своих затхлых старых головах, расслабившиеся и полагающиеся на рутину столь же застарелую, как и их законы. И это ещё одна причина, по которой им нужна свежая кровь молодняка. Если общество не извлекает максимум пользы из огненного, бесстрашного поколения, оно погружается в стагнацию.
Чёрт возьми, после бесчисленных неудач в этот раз я не провалюсь.
Растянувшись на спине, я складываю руки за головой, закрываю глаза и обращаюсь внутрь с дерзким «Привет, мозг. Давай поизобретаем, попробуем новые штуки. В этот раз у меня большие идеи».
Я приветствую каждую секцию своего мозга, доля за долей. Я всегда могла почувствовать свой мозг внутри черепа и представить его в ярких деталях. Я не понимаю тех людей, которые этого не могут.
Я могу дрейфовать от одного участка к другому, легонько пробегаться по бугоркам и впадинкам своего мозжечка (который трещит постоянными разрядами молний) или погрузиться глубоко внутрь, нацелившись на любую долю: лобную, теменную, затылочную или височную.
Я могу погрузиться ещё глубже: в мои желудочки, таламус, гипоталамус, гиппокамп, варолиев мост, продолговатый мозг и, наконец, в самую интригующую часть — в мою амигдалу.
В детстве я в качестве своеобразной медитации сосредотачивалась и концентрировала своё сердцебиение в различных частях моего мозга, подумав: почему бы не дать ей больше крови и не посмотреть, вдруг она вырастет? Не то чтобы у меня имелись занятия получше. Всякий раз, когда я натыкалась на некое подобие переключателя, я щёлкала им, посылая к чёрту все последствия. Мой мозг — это всё, с чем я могла играть, и там находилась целая неизведанная страна.
