Бар «Безнадега» (СИ) - Вольная Мира (читать бесплатно полные книги txt) 📗

Еще один щелчок пальцев, и каждая кость в теле северной сломана. Хруст слышен достаточно отчетливо, чтобы заставить нескольких ведьм отвернуться.

А северная орет. Плюется кровью и орет, захлебывается криками и соплями, корчится, дергается, на лице болезненная гримаса, вены на шее вздуты. Она пробует двигаться, пошевелить хотя бы пальцем, но сломанные руки не слушаются, сломанные пальцы – тем более, и ведьма лишь неуклюже подрагивает, жалко скулит.

У тех, кто еще смотрит на свою «сестру», взгляд полон унизительной жалости и отвращения.

- Я предупредил, - в последний раз щелкаю пальцами и сворачиваю жирную шею, труп валится в сторону бледного Вэла. – Верьте мне, когда я говорю, что то, что вы сейчас видели, не самое страшное, что я могу сделать.

На миг воцаряется тишина.

- Я верю тебе, Шелкопряд, - первой подает голос Данеш, сопровождая кивок очередным глухим ударом трости. – И я обещаю, что восточный ковен не тронет… - едва заметная запинка и легкая улыбка на кончиках губ, - новую верховную.

- Хорошо, Данеш.

- Мы не будем давать никаких обещаний, - поднимается на ноги южная, следом встают три ее собачки. – За представление, благодарю, впрочем, как и за избавление от Анды.

Южная храбрится, но «Безнадега» чувствует ее страх. Я доволен результатом, был бы еще довольнее, если бы не дергало руку.

Не понимаю, что происходит.

Следом за южным ковеном бар покидает западный. Они чуть более сдержаны в своих словах, движениях и обещаниях. Их верховная косится то на Данеш, то на мертвую северную.

- Мы не полезем, - останавливается в дверях ведьма, - если для нас не будет угрозы.

Я киваю. Такой ответ меня пока устроит.

В зале остаются Данеш с Мизуки, та самая девчонка и еще три северные ведьмы.

- Можем мы забрать ее тело? – спрашивает блондинка из северных, указывая головой на труп. Она высокая, кажется спокойной, красивая. Спину держит прямо, смотрит мне в глаза.

- Можете.

- Увидеть нашу новую верховную?

- Пока нет, - качаю головой.

- Она наша верховная, - выделяет ведьма голосом «наша».

- И срать-таки я на это хотел, - развожу руками. - И тебе придется с этим смириться.

- Шелкопряд, ты…

- Закончили обсуждение, - обрываю северную. - Я сообщу, когда решу, что вы можете ее увидеть. На этом все. Забирайте ваш кусок мяса и валите.

Блондинка дергается от моих слов, сжимает челюсти, но больше не спорит, кивает еще двоим из своих и подходит к телу.

Я с сожалением наблюдаю, как тает и растворяется в ничто бурубуру. Сильный был, даже жаль, что пришлось изменить планы и использовать духа так.

- Позови Майю, Вэл, - киваю я бармену. – Тут нужно убрать. Данеш, - обращаюсь к восточной, - ты хотела поговорить. Можем обсудить все в кабинете.

Я уже поворачиваюсь к ступенькам, собираюсь сделать шаг, как понимаю, что что-то не так. Руку простреливает, прошивает насквозь. «Безнадега» сначала стонет, а после кричит натужно в моих ушах. Воздух становится плотным и густым, разбивается, просто разлетается на осколки бутылка миндального сиропа, потом лавандового, падают на пол чашки, рвутся струны старого Стэнвэя с натужным лязгом. Трещит и искрит воздух.

Я разворачиваюсь, уже готов выпустить ад, только не успеваю.

На пол с глухим ударом, с громким треском падает из пустоты Громова. И остается лежать, не двигается, не издает ни звука.

Мне требуется меньше мига, чтобы осознать, что произошло.

Я бросаюсь к Лис.

К бледной, неподвижной Эли. Вижу струйку крови на виске, вижу сломанную руку, и не чувствую ее ада, не вижу ее света.

- Эли…

«Безнадега» долбит в уши и виски, стучится моей же собственной кровью, тянет и стонет. А я боюсь прикоснуться к Лис, боюсь дотронуться, чтобы не сделать хуже. Мне понятно, почему и как она оказалась здесь – сработала защита – непонятно, почему упала, непонятно, что с ней случилось.

- Чего застыл? – удар трости об пол и скрипучий голос Данеш над головой выдергивают из оцепенения. – Неси ее наверх, мальчишка, только осторожно. Ты, - бросает она в сторону молодой северной, когда я поднимаю Эли на руки, - пойдешь с нами.

Приказной тон и цепкий, жесткий взгляд восточной верховной, как ни странно, окончательно приводят в чувства, заставляют собраться и включить мозги, а не то, что сейчас вместо них. Даже «Безнадега» скребется внутри тише. Элисте дышит, пусть неровно и хрипло, но дышит.

- Вэл, - заставляю я бармена оторвать взгляд от собирательницы на моих руках, - убедись, что наши гости найдут выход и избавят нас от падали.

- Да, босс.

- Потом поднимешься наверх.

- Да, босс.

Северные так и стоят над трупом сестры, бестолково, но с бесящим меня интересом рассматривая Громову. Мне хочется размазать их по полу, просто за эти взгляды и присутствие здесь, но я стискиваю челюсти и мерцаю в кабинет.

Данеш появляется в дверях через несколько минут, стучит чертовой тростью, отвлекая меня от Громовой.

Стук. Стук. Стук.

Не понимаю, что с Эли.

Она жива, но… псу внутри нее плохо, собака почти мертва, хотя силы в ней более чем с избытком. Она клокочет и плещет, давит даже на меня. Давит на саму Эли, на пса внутри Громовой, как будто хочет вытеснить его, уничтожить. Именно поэтому я не ощущаю от Громовой ни ада, ни света. Только эту дрянь, огромную, вязкую, очень плотную.

- Ну-ка отойди, - стучит Данеш наконечником трости по моему плечу. – Дай взглянуть.

Я оглядываюсь на нее, вижу все то же острое и холодное выражение бесцветных глаз, сжатые в линию тонкие губы, сверкающие сапфировым глаза волка на рукоятке. Вижу двух ведьм, замерших у двери и так и не решающихся пройти вглубь. Мизуки чувствует себя явно свободнее, опирается о полку с книгами, взгляд прикован к Громовой, в отличие от молодой северной. Эта смотрит сразу на все: глаза бегают с предмета на предмет, с лица на лицо, она никак не может взять себя в руки. Японка была такой же в первый свой визит сюда.

- Давай, Зарецкий, - усмехается беззлобно верховная, - я не сделаю ей хуже, чем сейчас. Не рискну с тобой связываться.

- С чего вдруг такая щедрость, Данеш? – я не верю в порыв души, не верю в проснувшийся вдруг в ведьме гуманизм и сострадание. У меня вообще плохо с доверием, особенно с доверием к темным ведьмам.

- Ты разрешишь мне увидеться с будущей верховной раньше остальных. Разрешишь мне учить ее сразу после того, как она освоится с тем, что отдала ей Мария.

Я отвечать не тороплюсь.

- Данеш, - булькает сзади Мизуки, на которую, кажется, только что снизошло откровение. Японка – в пролете. Правая рука, преданная ученица, алчущая власти тварь и бла-бла-бла только что осознала, что после смерти своей верховной останется… Да кем была, тем и останется – второсортной ведьмой.

- Мы с тобой все обсудим после, - взмахивает сухой рукой восточная. – Ты встанешь во главе ковена, Мизуки, но верховной не станешь.

- Но…

- И если ты не полная дура, - чеканит каждое следующее слово казашка, - в чем я начинаю все больше и больше сомневаться, ты примешь это, почтешь за честь!

Удар тростью об пол, как подтверждение слов, как будто восточная хочет впечатать их в пол и в сознание японки.

- Таких сильных ведьм, как… она, - Данеш смотрит на меня, снова улыбается, - не было очень давно. Ты ведь не дура, Мизуки? Не хочешь меня разочаровать?

- Нет, верховная.

- Вот и хорошо, - кивает казашка, так и не повернувшись к японке. – Шелкопряд?

Я неохотно поднимаюсь с колен, выпускаю руку Громовой из своей.

- Зачем тебе это? – спрашиваю, закрывая Эли собой, не давая Данеш приблизиться. Не раньше, чем она ответит, мне надо, чтобы она подтвердила мои догадки.

- Когда я встала во главе восточного ковена, он был слаб и ничтожен, жалкая горстка ведьм, не имеющая ни силы, ни уважения, ни власти. Беспомощные идиотки, - впервые за все время нашего общения в глазах верховной мелькает намек на эмоции: злость и отвращение, - подчиняющиеся и пресмыкающиеся. Мне понадобился не один десяток лет, чтобы восточный ковен занял место, которое бы меня устроило. И мне не плевать, что будет с ним после моей смерти. Но свое наследие я хочу и готова передать сама.