Семейный портрет с колдуном (СИ) - Лакомка Ната (читаем книги .TXT) 📗
Сэр Томас снова кашлянул, но он мог сейчас польку танцевать – никому до этого не было дела.
- Мне нужно было, чтобы ты уехала, - колдун по-прежнему стоял передо мной, хотя его заметно пошатывало. – Чтобы ты сбежала…
- Именно этого мне очень хочется сейчас, - ответила я совершенно искренне.
- Эмили… - начал он, но я остановила его, выставив ладонь.
- Ничего не говори, Вирджиль Майсгрейв. Ничего. Мне надо побыть одной. Пока я не хочу тебя видеть. Никого не хочу видеть.
Развернувшись, я пошла прочь из спальни колдуна, и уже закрывая двери, услышала, как сэр Томас ворчит, требуя, чтобы колдун немедленно лег в постель:
- Она не добила, давайте протяните ноги по собственной воле. Колдовской удар – это вам не шуточки, милорд…
Я заперлась в своей комнате (да! это и правда была моя комната!), отказавшись от обеда и ужина. Вернувшаяся память подсказывала то, что я раньше не замечала. Зарубки на косяке – это я мерила свой рост на каждый день рождения. Процарапанная смеющаяся рожица на стене в углу – Летиция наказала меня за непослушание, но я и в углу смогла развлечь себя игрой. А вот тут раньше висело зеркало, в которое я смотрелась и думала – достаточно ли я красива, чтобы Вирджиль полюбил меня так, как я люблю его…
Опять Вирджиль!..
Везде он в мыслях! И никак не избавиться от него, как не избавиться от собственной тени!..
Но как же странно и страшно всё сложилось… Его семья погубила мою семью, его отец убил моего отца, принес мою мать в жертву каким-то колдовским ритуалам… Я не сомневалась, что покойная леди Скримжюр говорила правду – и поплатилась за это. Семейство Майсгрейвов что-то сделало с Неистовой Джейн… Крючья и медная ванна в северной башне – об этом было больно даже думать.
Теперь я знала почти всё, но ещё не всё. Память вернулась, но теперь мне было её недостаточно.
На Мэйзи-холл спустились сумерки, потом высыпали первые звезды, и луна снова показалась среди седых полос тумана.
Я выкатила на середину комнаты таз для умывания, сбросила одежду и залезла в него, вылив на себя всю воду, что была в кувшинах на туалетном столике. От холодной воды меня пробрала дрожь. А может, я дрожала вовсе не от холода. Надев самую тонкую и прозрачную ночную рубашку, я завернулась в бархатный халат и долго расчесывала волосы, пока они не легли ровной волной по плечам и спине.
Луна с любопытством заглядывала в мое окно, и я на несколько секунд закрыла глаза, подставляя лицо, шею и грудь ее серебристому свету.
В этот раз меня не звали никакие таинственные силы или голоса. Я сама, по своей собственной воле, вышла из спальни, прошла по коридору и тихонько открыла двери комнаты колдуна.
Дверь не была заперта, и я увидела, что Вирджиль лежит в постели. Вернее – полусидит, опираясь на подушки, прикрытый одеялом до пояса. Рубашка не была застегнута, открывая широкую мускулистую грудь и красное пятно на ней – последствия магического удара. Моего удара. Колдун держал книгу – совсем как в моих воспоминаниях, когда я, будучи двенадцатилетней девчонкой, прибегала к нему и безо всякого стеснения лезла в постель, болтая о любви, помолвке и свадьбе.
Колдун держал книгу, но я готова была поклясться – не прочел ни строчки. Он смотрел в стену невидящим взглядом, погруженный в собственные мысли, и не сразу заметил, что я вошла.
Только когда я села на край постели, Вирджиль очнулся. Зеленые глаза вспыхнули в свете свечей, и я протянула руку, коснувшись его левой скулы.
- Твой глаз… - сказала я, чувствуя, как сжимается моё сердце, как перехватывает дыхание.
- По сравнению с сердцем сэра Томаса – сущая безделица, - ответил Вирджиль, не двигаясь. Только пальцы его крепко замяли страницу книги, испортив её безвозвратно.
- И твоё плечо… - я погладила его левую руку, - а теперь ещё и это… - я положила ладонь на красное пятно на его груди. – И всё из-за меня…
Я развела края рубашки Вирджиля, а он не мешал мне. Книга свалилась на пол, но он не заметил, пожирая меня взглядом. Смотрел, но не трогал. Не шевелился, будто превратился в каменную статую.
Впрочем, губы его были не каменными, и когда я коснулась их своими губами – они дрогнули. Горячие, живые, обжигающие прикосновением, воспламеняющие сердце… На поцелуй Вирджиль не ответил, но дыхание его участилось, грудь начала тяжело вздыматься и опускаться. Я отстранилась, и он не попытался меня удержать, только шепнул:
- Ещё…
- Хоть сто раз, - ответила я, потянувшись к нему.
Этот поцелуй был нежным, осторожным – мы с Вирджилем словно встретились в саду шестнадцатилетними, и в этом поцелуе узнавали друг друга и узнавали мир, с которым раньше не были знакомы…
Я первая превратила этот целомудренный поцелуй в страстный, скользнув языком по губам Вирджиля, а ладонью – по рельефным мышцам на груди колдуна. И в тот же миг всё изменилось – я оказалась лежащей спиной на перине, а Вирджиль склонился надо мной, придавливая меня весом своего тела. Он целовал меня снова и снова, будто выпивал мое дыхание, будто желал выпить мою душу.
- Эмили, я всё правильно понял?.. – спросил он, наконец, оторвавшись от меня. Глаза его горели, щеки пылали – никогда ещё я не видела королевского колдуна таким красивым.
- Может, сначала поможешь мне раздеться? – я развела края своего халата так же, как до этого – рубашку Вирджиля.
Он медленно потянул халат с одного моего плеча, потом с другого, и вот уже я лежала в одной только тонкой нижней сорочке – такой же прозрачной и невесомой, как колдовской туман над лабиринтом.
- А мне тоже можно раздеться? – Вирджиль произнес это тихо, касаясь губами моей щеки, и я скорее угадала слова, чем услышала.
Вместо ответа я сняла с него рубашку, проведя ладонями по его плечам. Погладила шрам, полученный на Белом острове, а от остального Вирджиль Майсгрейв избавился сам и так быстро, что я глазом не успела моргнуть, как оказалась в постели с абсолютно голым мужчиной.
- По-моему, вы только недавно были слабы, как котенок, милорд, - пошутила я, пока он пытался развязать тесемки на вороте моей сорочки.
- Тут и мертвый бы ожил, - он неловко потянул вязку и затянул тугой узел. – Ну её, эту рубашку!..
Тесемка была оторвана тут же – только затрещали нитки. Вирджиль дернул ворот моей сорочки и доконал ее окончательно, разорвав вдоль до пояса. Я повела плечами, позволяя невесомому шелку соскользнуть, полностью открывая грудь, и погладила там, где в моих воспоминаниях колдун был особенно чувствителен. На этот раз я коснулась не ткани одежды, а горячей упругой плоти, и она дрогнула под моими пальцами, став тверже и больше, а Вирджиль простонал сквозь стиснутые зубы и опасно блеснул глазами. Я видела, что он сдерживается из последних сил, и наслаждалась своей властью над ним.
- Могу я попросить вас кое о чем, милорд? – я приласкала его сильнее, и глаза у колдуна стали совсем безумными.
Он только и смог, что кивнуть в ответ и двинулся вперед назад, подсказывая мне движения, которые были ему особенно приятны.
- Будьте со мной понежнее… - шепнула я ему, - хотя бы в первый раз…
- Всё, что пожелаешь, - хрипло выдохнул он и поцеловал меня в шею, дрожа всем телом.
И это было ещё более странно – что такой развратный человек, каким я его считала, мог быть таким деликатным, таким ласковым, таким… Он коснулся меня пальцами, приласкав так же интимно, как я его, и все мысли исчезли как по волшебству.
Развратный… циничный… язвительный… грубый… убийца… Всё это стало неважным. Я хотела быть с ним, я сходила с ума от желания, я умирала от любви и одновременно не хотела умирать, не узнав сначала полного счастья… И ещё – я не знала, что мужские пальцы могут быть такими нежными, что они могут дарить такое наслаждение…
- Я ждал так долго, Эмили… - Вирджиль целовал меня в грудь, распалял прикосновениями, заставляя раскрыться ему навстречу, заставляя позабыть о прошлом, не думать о будущем и лишь наслаждаться настоящим…
