Счастье на снежных крыльях! (СИ) - Гусейнова Ольга (версия книг txt) 📗
Да фиг с ними! Конкретно на Игоря с Машей мне плевать, если уж совсем честно. Я переболела, пережила их предательство и забыла. Только сейчас зачем-то вспомнила, не иначе время пришло. Пусть живет, как хочет; в конечном счете я выиграла от их предательства. Если вернуть время вспять, я бы ничего не изменила, потому что теперь у меня есть Йелли. Ради него и для него что угодно сделаю…
Как там бабушка, папа и мама? Неизвестность терзала и мучила. Положив руки и голову на алтарь, я выдохнула в космос:
— Помогите мне, духи! Родненькие, ну хоть маленькую весточку получить, чтобы душу успокоить.
Закрыла глаза, посылая тоску и жажду алтарю, от всего сердца взмолилась — и лары, похоже, услышали. По сомкнутым векам полоснула вспышка света, я даже зажмурилась. Затем цветные пятна истаяли, и я одновременно увидела и услышала…
В нашей гостиной, большой, отчасти помпезной, но красивой стоит у окна отец. Бабуля сидит за столом, живая, какое счастье! Сердце пойманной птицей забилось от радости. Только бабушка еще больше ссутулилась и поседела. Но Елена Петровна Шмырь по-прежнему остается образцом настоящей женщины. Женщины с большим сердцем.
Вот бы подбежать, обнять обоих, погладить папку по широким, слишком напряженным плечам, чтобы успокоился и расслабился. И окунуться в родное бабулино тепло.
— Что там? — ледяным голосом спросил отец, оказывается державший новый смартфон у уха.
Так-так, на Земле вышла новая модель айфона. Я тоже хочу… Стоп! Папа плотно прижимает его к уху, но мне прекрасно слышен глухой, недовольный голос его собеседника:
— …европейские партнеры беспокоятся, господин Хелле, что излишне активные поиски бывшего жениха вашей дочери, господина Лесина, и его подруги Марии, которые сбежали… которых видели в Колумбии, могут негативно сказаться на общем климате инвестиций в ваш новый проект. Особенно, учитывая нестабильную обстановку в той стране и крайний негатив местных… известных на весь мир предпринимателей, числящихся в международных базах. Насколько нам стало известно, некоторые из них посчитали, что вы залезли на их территорию. Может возникнуть конфликт интересов, а наши европейские партнеры не хотят, чтобы их имена и репутация хоть как-то ассоциировались с… колумбийскими наркобаронами.
— Успокойте наших европейских инвесторов! Свои проблемы с колумбийскими, известными на весь мир предпринимателями, я уладил к обоюдному удовольствию. Как раз сегодня получил от них, за весьма солидное вознаграждение, прекрасную открытку, где запечатлены бывшие друзья моей исчезнувшей дочери. Они решили остаться в Колумбии. Навечно! И сердечно со мной попрощались, принеся глубочайшие извинения и пожелав удачи.
Несколько секунд тишины — а потом ехидное уточнение:
— Это не та ли «открытка», которую пару дней назад по всем каналам показывали колумбийские и соседние СМИ, сожалея о гибели двух русских туристов? Помнится, всех возмутил жестокий способ их… кончины.
Папа хмыкнул, затем флегматично ответил:
— Не знаю, о чем вы, господин Фурш. У меня даже на местные новости времени не хватает, что уж говорить про колумбийские. Может быть, позже посмотрю… отмечу их профессионализм.
— Хорошо, я рад, что вы все решили, господин Хелле и вновь в деле. Я передам инвесторам, что проект будет успешно развиваться дальше.
Папа отключил телефон и медленно, устало обернулся к бабушке.
— Миш, зря ты их так жестоко… Я думаю, Игорь не врал, когда сказал, что не виноват, — задумчиво сказала бабуля, а потом добавила почти шепотом: — Я уверена: она жива. Не знаю, почему Кайя не вернулась, но однозначно — жива. Я чувствую.
Отец раздраженно швырнул айфон на стол, с болью и яростью в голосе ответил:
— Мы нашли ее парашют. Точнее, рыбаки выловили километрах в ста от места высадки. Он был весь изъеден кислотой. Вовка рассказал, как дело было в клубе. Либо эта тварь Машка, либо сам Игорь, а мне плевать — кто! Они убили мою девочку. Оба! Значит, и ответили оба!
— Она жива! — упрямо заявила бабушка. И глухо добавила: — Кайя мне недавно снилась, такая красивая, счастливая, с белыми крыльями. Над облаками, а вверху — невиданный дворец. И мужчина рядом с ней тоже с белыми крыльями, красивый… Ты бы видел, как он смотрел на нашу девочку. Словно она для него — весь мир. Самая прекрасная и единственная…
Папа прямо на глазах осунулся, широкие плечи опустились после бабушкиного рассказа о видении, затем он сипло произнес:
— Ангелы, значит… Ну да, Кайя — добрая и светлая девочка, куда ей еще… Ну пусть так, может Бог за ней присмотрит лучше, не то что я… не уберег. И так виноват… — последнее он сказал с сильным душевным надрывом.
— Кайя точно простила, да и Боженька тоже, иначе зачем второй шанс тебе подарил? — сурово осадила его мать. — Так что учти прежние ошибки!
— Мать, ты знаешь, как я тебя люблю? — Папа впервые на моей памяти опустился перед ней на колени, обнял, положил, голову ей на колени. — Ты у меня самая родная и любимая. Прости дурака, если сможешь, и помоги, а?
— Да куда я от вас теперь денусь? — мягко улыбнулась бабушка, потрепав своего Мишеньку по волосам.
Душа плакала от боли и грусти. Мои родные, такие любимые и одинокие. До дрожи хотелось перенестись к ним, обнять, пожалеть и сказать, что все у меня отлично. Эх, если бы все желания исполнялись…
— Мы дома! — из прихожей донесся женский голос, родной, звонкий, счастливый.
Совсем скоро, не веря своим глазам, или чем это «кино» смотрю, я увидела маму. Солвейг Хелле в сопровождении пожилой норвежки, своей мамы, вплыла в гостиную. В свободном шерстяном голубом платье мамочка даже в свои сорок шесть с хвостиком выглядит максимум на тридцать пять. Идеально красивая! Она уже несколько лет не модель, но активно подвизается на ниве модной индустрии. Папа встрепенулся и словно большой верный пес кинулся ей навстречу, обнял и заботливо усадил в удобное глубокое кресло:
— Солли, родная, ну как?
Бабушка тем временем приветливо и старомодно раскланялась с фру Солвейг, своей сватьей номер один, на английском и сразу переключила внимание на экс-невестку. Да что же там у них происходит? Мама с папой друг друга только ради меня терпели, встречались на нейтральной территории. И что я слышу? Не ироничное «Соль», а «Солли» — с нежностью и любовью. Эти тональности в голосе папы я слышала редко, и то в отношении нас с бабушкой.
Мама погладила папу по щеке, ее фиолетовые глаза сияли ответными чувствами, я никогда не видела столько света и эмоций на ее лице.
— Все анализы и скрининги в порядке. Врач сказала, несмотря на ранний срок в три месяца, что у нас — сын! По всем полученным данным, ребенок совершенно здоров. Беременность развивается, как положено, отклонений нет.
— Спасибо, Господи! — выдохнул счастливый папа.
— Пока ходила с Каечкой, все время хотела мяса, а сейчас меня тянет на сладкое. Странно, Миша, ведь, вроде бы, должно быть наоборот? — рассеянно улыбнулась мама, поглаживая пока еще незаметный животик.
Я плакала от счастья. Моя потеря сблизила родителей, вернула им утраченную так быстро и рано любовь. Да еще и в приличном возрасте подарила второй шанс — сына.
Бабушка присела на широкий мягкий подлокотник кресла, взяла моих родителей за руки и — шмыгнула носом! Сколько раз она меня за эту «выходку» журила, мол, неприлично, девице из хорошей семьи, а сейчас сама не сдержалась. Зато я поняла, что помогло ей пережить мою пропажу…
Вдруг звуки начали отдаляться, а потом и вовсе исчезли, картинка растаяла, как снежинка. Я запротестовала в панике:
— Нет-нет!
— Подарок… подарок… но далеко, сложно… тяжело… — знакомо зашептали голоса.
— Благодарю вас, — всхлипнула я, вытирая слезы. — Для меня эта встреча значит очень много.
— Подарок… подарок… — снова настойчиво шептали боги этого мира.
— Спасибо, спасибо, мои дорогие, — повторила я и с содроганием подняла узкий маленький ритуальный стилет, намереваясь снова окропить алтарь кровью.
