Жизнь навыворот (СИ) - Подольская Софья (бесплатные книги полный формат .txt) 📗
В спину словно плеснули ведро расплавленного воска.
Ярость.
И боль. Много боли, слежавшейся вонючим торфяником.
Обида полыхает лесным пожаром.
И заливать его водкой не лучшее решение, но она притупляет боль.
Серафима согнулась в остром приступе тошноты и едва увернулась от пьяного удара.
Почуяв своего убийцу, мара заверещала.
Пустая водочная бутылка подпрыгнула с пола, взмыла ракетой и понеслась в давно не мытую голову. За секунду до столкновения, Серафима отпихнула с траектории замершего в немом охренении мужика.
Твою ж мать.
Бутылка впечаталась в стену, разлетелась. Мара дернулась, и крупный, в три пальца шириной осколок полетел в мужчину.
Серафима прыгнула, своим весом сбивая того с ног.
Падали они уже в тишине.
Абсолютной и оттого особенно жуткой.
Резкий выдох от удара об обмякшее тело.
Перекат. Подъем в стойку.
Что-то белое мелькнуло на границе зрения, и Серафима, леденея, почувствовала, как немеет кисть. А когда, потрусив секунду, опустила-таки взгляд, увидела у ног мару, медленно превращающуюся обратно в призрак девочки-подростка.
Губы ее были красные, а длинный порез на тыльной стороне ладони - похоже, тот осколок не то, чтоб совсем не попал, - опять набухал кровью.
Очень захотелось орать. Выбежать из этой квартиры, забиться под бок к Аргиту и одеялом с головой накрыться, чтоб наверняка.
А мужик? Мудак он и, наверное, заслужил.
Другое дело, что только своим убийцей мара не ограничится.
Серафима стиснула зубы, глядя, как полупрозрачный язычок впитывает алые бусины, достала из кармана телефон и набрала номер.
- Гаяне, привет. Я на вызов выехала, а тут мара. Свежая совсем.
Из динамика вылетело слово на армянском, похоже, матерное и короткий приказ.
- Уходи оттуда. Немедленно.
- Я бы с радостью, но она пьет мою кровь.
Девочка улыбнулась пунцовыми губами. И вдруг, в нарушение всего, читанного Серафимой в учебных методичках, прошелестела:
- Вкусно.
- И разговаривает, - обалдело выдохнула Серафима.
У Гаяне, похоже, упало что-то тяжелое.
- Разговаривает?!
- Сейчас, - Серафима выдавила из себя улыбку и дернула рукой, привлекая внимание экс-мары. - Привет, тебя как зовут?
- Серафима, ты...
- Ксюша, - ответил призрак. - А можно мне еще?
Она обхватила себя тонкими руками и жалобно добавила:
- Холодно.
- Говорит, ее Ксюша зовут. Просит еще крови. Говорит, холодно.
Армянских слов стало больше.
- Тот, кто ее убил, жив?
Серафима скосила глаза в сторону мужика.
- Кажется жив и без сознания. Я его затылком о пол приложила.
- Хорошо, - в голосе Гаяне мелькнуло облегчение. - Слушай внимательно. Спроси, живет ли она там. Попроси показать самую дорогую ей вещь. Измажь ту своей кровью, забирай и уходи из квартиры. Подальше от людей. Я скоро буду.
Выматерившись про себя, Серафима выдохнула, повторно отмахнулась от идеи бегства под одеялко и посмотрела в светящиеся радиоактивными незабудками глаза призрака.
- Я дам тебе еще, но сначала нам с тобой нужно кое-что сделать.
Через семь минут она вышла из квартиры, сжимая в кулаке тоненькую серебряную цепочку с подвеской в форме буквы К. За ней, словно шарик на веревочке, парила щебечущая Ксюша.
И самое мерзкое, подумала Серафима, углубляясь в парк, что на драку в квартире никто из соседей не отреагировал.
Видать, привыкли.
Глава 56
Расписанное мартовской слякотью полотно дороги нехотя ложилось под колеса автомобиля начальника Первого отдела Управления ноль Гаяне Церуновны Арумян. По-зимнему бледное солнце, явившее с утра свой сонный лик, к полудню вновь скрылось за серой периной облаков. Дворники ритмично очищали лобовое стекло от противной мороси, а нарочито бодрый диджей зачитывал важнейшие новости. Гаяне опаздывала.
Она обещала Зое приехать до обеда, но разбуженный сборами Саша, перехватил супругу на выходе из душа. И попросил задержаться. Настойчиво так, на полтора часа и кофе, который Гаяне допивала уже в машине. Не то, чтобы переведенная под домашнее наблюдение Зоя могла ее не дождаться, но нарушать обещания бывший старший инспектор не любила. Да и эти визиты раз в две недели ей нравились.
В первый раз она пришла после Нового года.
На лаконичном скандинавском стуле возле зарешеченного окна сидела тень, оставшаяся от некогда цветущей женщины: серые ввалившиеся щеки, безжизненные волосы, погасший взгляд.
Застыв надгробным изваянием, Зоя слушала рассказ Гаяне о нападении на Серафиму и Аргита о расследовании и уликах, которые связали Глеба с ритуалом, три года назад забравшим жизни тринадцати человек. О грандиозной игре, где Зое было отведено не последнее место.
Зоя слушала. Спокойно, лишь веки иногда вздрагивали, да обкусанные почти до мяса ногти скребли по клеткам казенного пледа. Ожила она, только когда Гаяне упомянула Киена.
- Он...
Голос, и без того хриплый, сорвался подбитой птицей.
- Жив. Сотрудничает.
Тогда вечером, на ее сообщение в мессенджере, Киен ответил почти мгновенно.
- Хороший мальчик, - Гаяне откинулась на спинку стула, не сводя глаз с оживающего лица Зои, -думаю забрать его.
- Забрать? Куда?
- Работать, Зоя-джан, работать. Сообразительные, а главное, - она прищурилась, - мотивированные сотрудники всегда нужны.
Зоя моргнула и невидимая маска треснула. Осыпалась трухой.
- Разве это возможно?
Гаяне думала, что нет. Она шла к Константину Константиновичу, почти настроившись на отказ, и потому не смогла скрыть удивления, когда отказа не услышала.
Он никогда не просил прощения словами.
И теперь это было уже неважно.
А такое извинение ее вполне устроило.
- Киен очень помог нам. И, в конце концов, он чужак и его использовали. Не ты, - добавила Гаяне.
Рука Зои была холодной. И голову она подняла не сразу.
- Послушай, Зоя, нельзя хоронить себя заживо только потому, что тот, кого ты любила, оказался мудаком. Ты сделала глупость, но не бери на себя чужую вину и чужую ответственность. Вот, - она достала из сумки белый прямоугольник в прозрачном целлофане стандартного файла, - меня просили передать.
На рисунке был ее дом. Летние сумерки поглаживали засыпающие цветы вьюнка на столбиках беседки. Золотили конек крыши и декоративные ставни. Стекали по стволам абрикосов и яблонь.
Она достала рисунок из чехла. Потрогала шершавую бумагу, оставляя на подушечках пальцев частицы пастели, дошла до надписи в самом низу и разрыдалась.
Качеством асфальта небольшая, стиснутая разномастными заборами улочка давала форы столичному шоссе - местные жители постарались.
Вишневую «Хонду» Гаяне заметила издали - Серафима приезжала к Зое раз, а то и два в неделю. Учиться.
Внезапная стычка с марой, перетекшая в девичьи потрынделки в парке, которые прервала оперативная группа во главе с Гаяне, закончилась для Серафимы в больнице. Опять.
Нет, порез оказался пустяковым, Гаяне опасалась более тонких повреждений и не отказалась бы получить ответ, как нулевая по всем тестам Серафима смогла обратить перерождение мары. Более того, пусть на короткое время, но вернуть призраку память.
Из больницы Серафима ушла на третий день. Через скандал и отказную. Чувствовала она себя хорошо, а на всякие тесты-анализы можно спокойно ездить из дома. И она ездила. Почти две недели, по окончании которых у специалистов Седьмого и Восьмого отделов на руках оказалось больше вопросов, чем ответов.
Юрий Гончаров, временно исполняющий обязанности начальника Восьмого отдела, предложил изолировать объект для дальнейших исследований. Гаяне резко возразила. Он настаивал, апеллируя к тому, что Серафима может представлять опасность для окружающих. Гаяне возразила еще резче и пошла к Эве Мединской. Глава Седьмого отдела язвительно похвалила ученого коллегу за чрезмерную осторожность, а Гаяне заверила, что если Серафима и представляет опасность, то в первую очередь для себя. Но изоляцию вполне можно заменить амбулаторным наблюдением, контрольными анализами и обязательной работой с наставником. И если бы Гаяне спросила ее месяц назад, она, учитывая необычность случая, однозначно рекомендовала бы на эту роль Зою.
