Хранительница его сокровищ (СИ) - Кальк Салма (лучшие книги без регистрации .txt) 📗
Он тихо рассмеялся.
— Нет. Я же говорю — обычно. Как у моих старших детей. У дочери, потом у сына. А у меня всё было, не как у людей.
— Я не очень знаю, как у людей. Здешних. У нас тоже дело хлопотное, но его смысл — это официальная церемония и потом праздник. А у вас как было?
— А у меня был тайный обряд после заката, — снова рассмеялся он. — Понимаете, семья моей супруги и род моего отца находились в состоянии кровной вражды лет так двести. Уже никто толком и не помнил, кто, когда, кому и что не так сделал, источники расходятся во мнениях, но факт таков: я с детства слышал, что Вассо из Палюды — поганые враги. Мне никак не светило жениться на Лелии, равно как и ей — выйти за меня. Но мы случайно встретились на маскараде. Её отец, нынешний герцог Вассо, тогда ещё был только наследником, и он был в гостях в Фаро, и в доме посла Палюды был бал. Мы с друзьями решили заявиться туда и как-нибудь напакостить — в двадцать лет в голове не так много разума, как хотелось бы старшим родственникам. И мы пошли туда, в масках, нас как-то даже пустили, и не прирезали на ступенях, и там-то я случайно её и увидел. Мы немного танцевали и даже успели пару раз поцеловаться, не более, но я вышел оттуда другим человеком. Не вышел, вылетел — наш обман раскрылся, и нас со скандалом выгнали. Как выгнали — попытались убить, но мы успели убежать. К счастью, воспитательница Лелии потакала её капризам, и она подсказала мне, к какому балкону ночью подплыть. Мы славно побеседовали до самого рассвета, оказалось, что я пришёлся ей по сердцу не меньше, чем она мне, и на следующий день я нашёл одного доброго священника, служившего в часовне Ордена Луча, который согласился поженить нас. Мой друг и воспитательница Лелии были свидетелями, и в книгу честь по чести сделали соответствующую запись. А ночью мне сбросили верёвку с того балкона. Правда, утром пришлось уйти, и задуматься о том, что дальше. Увы, ничего особенно оригинального я не придумал — мы просто сбежали на следующую ночь. Когда всё вскрылось, отцы наши пришли в неописуемый гнев и едва не поубивали друг друга, но их разняли. Семье Вассо запретили показываться в Фаро, и отношения Фаро и Палюды до сих пор не самые лучшие. Но, впрочем, это ни для кого не новость уже много лет. Ринальдо Вассо со временем простил дочь, и мы даже жили у него — но об этом вы, вроде, знаете. А меня в моей семье прокляли, вычеркнули из всех родовых списков и лишили наследства. Я сказал — не очень-то и хотелось. И пару лет крутился сам — как мог и как умел, магом-то я уже тогда был неплохим, ну и не только магом тоже. Когда у меня завёлся третий корабль, и прибыль стала устойчивой, меня внезапно одобрил дед. Нет, он всегда меня любил, у нас даже имя общее есть, но ему не понравилась моя женитьба, у него тоже была для меня приготовлена кандидатура получше. Но мне наплевать было на все эти их «получше», потому что мне была нужна только Лелия. Страшная вещь юношеская любовь, правда? Так вот, дед помог мне окончательно встать на ноги, и он же примирил Лелию с отцом. А мой отец упорствовал в своих греховных заблуждениях и умер нераскаявшимся. Я же со временем стал тем, кем стал.
Он замолк, и теперь была очередь Лизаветы тихонько рассмеяться.
О да. «Две равно уважаемых семьи в Вероне, где встречают нас событья, ведут междоусобные бои и не хотят унять кровопролитья. Друг друга любят дети главарей, но им судьба подстраивает козни, и гибель их у гробовых дверей кладёт конец непримиримой розни»…
— У нас есть такая история, только она плохо закончилась, в отличие от вашей.
— Все умерли, да? — усмехнулся он.
— Именно так. А вам повезло.
— Меня вообще называют удачливым. Я не всегда с этим согласен, но в целом обычно так и выходит. А вы? Как было у вас?
— А я просто влюбилась, и всё.
— Как это ёмко и точно — и всё…
И кто знает, до чего бы они договорились, если бы не шум и свет в коридоре. Перед их дверью появился господин Раньеро собственной персоной и заявил:
— Хорошо сидите. Давайте, пускайте меня, тоже хочу с вами посидеть.
3.18 Лизавета вызывает интерес господина Раньеро
Господин Раньеро прогнал охранника в коридор, запер дверь и разместил своё крупное тело на лавке. Взял кувшин, плеснул себе вина.
— Что же, Фалько, Совет Четырёх признал удовлетворительными объяснения Астальдо о том, что вы делали в саду Катарины.
— Совет Четырёх, но не ты, — улыбнулся Сокол.
— Они не маги. А я видел, что он врёт, как сивый мерин.
— А что же Катарина?
— А её не позвали. Очень уж она неосмотрительно высказалась утром про возраст и умственные способности Пьетро Дончи. Он и заартачился — нечего женщине делать там, где мужчины разговаривают о важном.
— Она не кричала, что является пострадавшей стороной?
— Ещё станет кричать, но — пусть. Ничего, побесится и перестанет. Но у меня вопрос к тебе, бесценный друг. Желаю послушать твою версию случившегося — о том, что вы с прекрасной дамой делали в той беседке, и о наших чудесах.
— Так чудес было больше одного? — нахмурился Сокол.
— Было странно. Сначала померло больше обычного — ну, я последние семь лет заставляю всех домовладельцев подсчитывать и сообщать мне о количестве смертей в моём городе, и обычных, и вот таких. Сейчас к вечеру как раз управились. Но в этот раз почти половина померших потом воскресла, и если бы не подобный случай в моём собственном доме, то я бы не поверил ни за что. Но сначала мой лекарь засвидетельствовал смерть, а потом он же плюс Астальдо плюс его целительница — столь же несомненную жизнь. Если тебе проще в цифрах, то умерли девяносто семь, а из них потом ожили снова сорок два. Ничего себе, да?
— Первый раз слышу о таком. А что сказал Астальдо?
— Смотрит в потолок и утверждает, что на нас всех снизошла благодать.
— А горожане?
— Были желающие умертвить обратно всех воскресших — для гарантии, понимаешь ли — но я не дал. Среди тех воскресших были вполне приличные люди, ценные мастера, ремесленники и моряки. И красивые женщины. Так вот, к делу. Расскажите мне, будьте милостивы, что там у вас сегодня утром произошло.
— Я полностью согласен со всем, что уже сказал тебе Астальдо, — покачал головой Сокол. — А выжимать из себя что-то большее под угрозой телесных немощей, или что там ещё назначил Астальдо за нарушение клятвы, я не собираюсь. Поэтому если тебя не удовлетворили объяснения Астальдо — я ничем тебе не помогу.
— А вы, госпожа? — Раньеро глянул на Лизавету остро и испытующе.
Ей уже не было так страшно на него смотреть, как в вечер прибытия, но под его взглядом все равно становилось не по себе.
— Господин Раньеро, я ничего толком не знаю ни о магии, ни о её здешних закономерностях. Там, где я родилась и прожила всю свою жизнь, магии нет. И я не слишком понимаю цели господина Астальдо, да и он не горит желанием мне о них рассказывать, уж поверьте. Ну да, у него есть некий интерес, да только он сам его нормально сформулировать не может, — фыркнула Лизавета. — Я вообще сильнее всего в тот момент хотела спать. И снять праздничное платье. Поэтому забралась с ними обоими наверх и сидела на краю фонтана, пока он ходил вокруг и рассматривал деву, её кувшин и основание беседки. Что-то там было про имперские времена. А вода в фонтане вкусная. Я не удержалась и попробовала. Откуда взялась золотая дымка и что это за фигня такая — я без понятия, ну да если маги не в курсе, то я и подавно.
Лизавета потянулась к бокалу, но он был пуст. Сокол заметил, налил ей вина.
— Госпожу Элизабетту не следует ни при каких обстоятельствах отпускать куда-либо одну. Она пока ещё не привыкла к нашим обычаям и время от времени попадает в какие-нибудь истории, — лениво произнёс он.
— Выходит, Астальдо потащил с собой тебя, а ты — её? — теперь Раньеро пожирал взглядом Сокола.
— Выходит, так.
— И почему ты её ни с кем домой не отправил?
— Не хотел, — сверкнул Фалько совершенно обезоруживающей улыбкой. — Если я могу сделать что-то сам, зачем поручать кому-то? Гулять по городу с госпожой Элизабеттой очень приятно. Она дама учёная, у неё сразу же возникает множество вопросов и соображений, и лично мне всё это весьма интересно. Кто ж знал, что из беседки Катарины что-то неучтённое полезет в город, оживит половину покойников и поломает какие-то твои приборы? Я бы на твоём месте как раз Катарину прижал и порасспрашивал — что это у неё в саду водится.
