Петли времени — узор судьбы (СИ) - Окишева Вера Павловна "Ведьмочка" (бесплатная регистрация книга .txt) 📗

Взмах руки незнакомца, и я без мокрой пижамы, зато в дорогом традиционном наряде незамужней девицы из знатной семьи розового цвета и с пышной синей юбкой. Я не могла навскидку определить эпоху костюма, так как традиционные наряды не особо изменились со временем, просто в обиходе их больше не носили, только по праздникам. Но вышивка по рукавам была ближе к эпохе Жим.

— Где мы? — сипло спросила, почувствовав свободу и прикрыв глубокий вырез платья. А хозяин логова, который называл себя не иначе, как Темным Властелином, небрежно скинул плащ в руки белесой тени. Элементаль воздуха отлетела к шкафу и убрала одежду, а моя пижама осталась валяться в углу возле входа в пещеру неприглядной кучкой.

— Это мое временное прибежище. Хочешь поужинать?

Я кивнула, почувствовав, что брюнет темнил и специально избегал ответов.

— Кто ты? — повторила я с нажимом и чуть отползла от него, когда молодой мужчина приблизился.

— Я хотел услышать твой рассказ о том, как ты в меня влюбилась, но, как вижу, не в этот раз. Интересно, чтобы ты хотела посмотреть в 9093-ем году от создания мира, моя непоседливая невеста.

— Какой-какой сейчас год? Это же эпоха Жим.

— Да, Рада, эпоха Жим. И где бы тебе хотелось в ней побывать?

Я задумалась, вспомнив курс истории. Эпоха Жим на самом деле была весьма спокойной. Императоры отдавали свой трон сыновьям добровольно. Восстаний как таковых не было. Разве что именно в эпоху Жим появились первые общественные школы. Ну и третий император Атаги был смелым реформатором, который внес ряд законов, изменивших положение простолюдинов в обществе, стерев сословные границы. Его, конечно же, за этого невзлюбила знать, так как их детям пришлось служить в армии наравне со всеми, хотя привилегии все же остались.

— О, вспомнила, — воскликнула я, радостно хлопнув в ладоши. — В шестидесятый день зимы должны были открыть первую железнодорожную ветку для императорской семьи.

— Это уже произошло. Сейчас пятнадцатый день лета, — разочаровал меня брюнет.

— Ну как так-то, — расстроенно вздохнула, задумалась и вскрикнула, когда неожиданно бесшумно брюнет уселся рядом со мной на кровати.

— Ты чего? — прошептала я и отползла дальше.

Мужчина резко выкинул руку, я от страха выставила щит, который отбросил его назад, а я завалилась на спину, громко вереща.

— Да что за невеста мне досталась, — услышала я над собой и осмелилась открыть глаза. — Кровать закончилась, ползти дальше некуда, Рада, — насмешливо заявил брюнет, нависнув с края предательницы-кровати, опершись руками о матрац.

— А как тебя зовут? — вдруг поняла, что даже не удосужилась задаться этим вопросом раньше.

— Ну здрасте. Меня зовут Корион Мерлад, и прошу, не зови меня Кори, меня это раздражает, а когда я раздражен, то могу и обидеть.

— Можешь? Ха, да ты, похоже, всегда раздражен, — гневно выпалила и резво встала на ноги.

Мужчина махнул рукой и с завидной легкостью развеял мой щит, а затем, стремительно обхватив меня за талию, притянул к себе.

— А. Ты чего? — возмутилась я и засмущалась, так как оказалась лежащей на его коленях. Как стыдно, — Отпусти.

Я не ожидала, что он меня послушается, но тем не менее постаралась придать голосу уверенности, которой во мне не было. Смотрела в его черные глаза с проблесками настоящего огня, завораживающего, вытягивающего душу. И лежать в руках Кориона было удивительно уютно, приятно, но волнующе. Я нервно сглотнула, любуясь суровой красотой мужчины. Только сейчас осознала насколько он притягательный. Не то, что Тим. Настоящий зрелый, хоть еще и молодой мужчина. Суровый разлет густых бровей. Глаза невероятно живые, колдовские, смотреть в них было и волшебно, и тяжело одновременно. А губы кривила мягкая, но покровительственная улыбка. Я с трудом могла дышать от странных порывов своего тела. Оно словно жило своей жизнью: и сердце, и щеки, и руки.

Я отняла пальцы от широких плеч и опустила взгляд. В вырезе рубашки заметила цепочку, дорогую, золотую, и зачарованно потянула к ней руку, чтобы вытащить на свет ромбовидный кулон из изумруда, оплетенный золотом. Украшение эпохи раннего Мерлада. Драконья работа. Драгоценный камень филигранно тонко украшали нити золота.

— Ух ты. Какая прелесть, — выдохнула я в полном восторге от вещицы.

— Нравится? — усмехнулся Корион, а я сделала вид, что не услышала насмешки. — Могу подарить.

Мои глаза выдали меня с головой. Я это прекрасно понимала, но как я могла сказать нет, когда мне предлагали изумруд, наполненный драконьей магией.

— Это же амулет, — прошептала я, потрясенная широтой душевной доброты Кориона. — Он же стоит целое состояние. Да в сокровищнице императора ничего подобного нет.

— Нет, я сам его делал, — самодовольно отозвался мужчина и усадил меня прямо, а сам снял цепочку и со спокойной душой застегнул замочек на моей шее. — Вот теперь ты точно моя невеста, Радалия Шемар, — победно подмигнул мне Корион, и я осознала одну вещь. Я только что добровольно позволила надеть на себя амулет. И снять его теперь мог только его хозяин.

Я возмущенно пискнула и попыталась расстегнуть цепочку, но замочек пропал. Брюнет заливисто рассмеялся, а я настолько обозлилась на него, что набросилась с кулаками, потребовав немедленно снять амулет.

ГЛАВА 3

Корион

Пробраться на празднование коронации императора прямо во дворец для меня не составило труда. Мы с невестой переоделись слугами и спокойно разгуливали по нижней территории императорского дворца. Радалия нисколько не возмущалась тому, что ей пришлось примерить на себя мужское одеяние, даже грудь поплотнее замотала тканью, пока я сделал вид, что не подглядывал. Но все в ней выдавало ее женственность: походка, улыбка, любопытный взгляд. Даже спрятав ее огненные волосы под иллюзию, я не был уверен, что невеста не выдаст себя с головой. Язык ее — враг ее. Говорила она все, что в голову взбредет, с полной уверенностью в своей безнаказанности. А это ее "Кори", аж зубы сводило, но Рада упорно отказывалась прислушиваться к моим предупреждениям, просила лишь не быть занудой. Меня, истинного дракона. Сумасшедшая.

И вот мы во дворце. Я подумал, что в верхние палаты проведу ее чуть позже, как только приму решение по поводу брата. Точнее, похоже, я уже принял решение, только нужно было понять почему именно такое.

Югани приходился мне кузеном, поэтому особой любви к нему я не питал. Все потому, что грызли меня подозрения, что его отец, Гомали, был причастен к заговору против моего отца. Именно Гомали подбивал недовольных устроить восстание и отравить своего родного брата. Правда, доказательств этого у меня не было, зато теперь была невеста.

Улыбнувшись своим мыслям, я наблюдал, как Рада с восторгом трогала позолоченную колонну с вырезанными разноцветными драконами. Девчонка, видимо, помешана на них. Я не мог не залюбоваться ее малахитовыми глазами. Не изумрудный цвет, нет, именно темный глубокий малахитовый, теплый и приятный. Малахит не являлся таким уж редким камнем, но отчего-то я только сейчас понял, как притягательна его приглушенная зелень. Зелень листвы, трав в лугах, качающихся от порывистого ветра, рожденного мощными взмахами кожистых крыльев. Хрупкая красота, которая сгорит в драконьем пламени, если не сберечь ее.

Я прикрыл на миг веки, вспоминая сладость полетов. Давно я не вставал на крыло, и с появлением невесты во мне проснулось желание почувствовать себя свободным.

— А это золото?

Алчный шепот вернул меня из мира грез. Рада, воззрившись на меня блестящими от жадности глазами, тыкала пальцем в колонны.

— Нет, это же не верхние палаты.

Только заметив восторг на лице девчонки, осознал, что зря я ей это сказал.

— А мы туда пойдем?

— Если ответишь, кто убил Ватиона Мерлада.

Невеста сразу вся сникла и обиженно посмотрела на меня исподлобья.

— Это сложный вопрос. Есть предположение, что это сделал Гомали, родной брат твоего отца, но фактов нет. Никто его причастность не доказал. Хотя, — вдруг просияло воодушевлением ее лицо, — знаешь, я как-то нашла одну рукопись историка времени Радах. Так вот, тот ученый предположил, что восстание организовывал не сам Гомали, а его незаконнорожденный сын, — восторженно шептала Радалия, выразительно распахнув глаза, словно ее возбуждала сама мысль о том, что эта псевдотеория реальна. — Так вот, когда повстанцы добрались до дворца, Гомали, который тогда занимал пост главнокомандующего императорской стражи, просто не мог отдать приказ убить сына, так как узнал его, — Ну еще всплакнуть мне не хватало для полной достоверности этой небылицы. А Рада, не заметив моего скептицизма, продолжала увлекательное повествование. Ей бы на городской площади истории рассказывать, заработала бы целое состояние с ее-то талантом. — Поэтому захвата дворца как такового не было, зато в тот же день императора отравили, и на трон взошел его родной брат. Ну, а дальше началась чистка. Да ты и сам, наверное, помнишь, что тогда произошло.