Пробужденный (ЛП) - Хоук Коллин (первая книга .TXT) 📗
– Идти куда?
Тот передернул монументальными плечами, выпрямился в полный рост и задумчиво взглянул на окружавшие нас небоскребы. Затем он осмотрел обе стороны улицы, будто прикидывал возможный путь.
– Не знаю. Я никогда раньше не видел таких домов, – и он, склонив голову, поинтересовался: – Далеко ли до Фив?
– Фив? – я нервно хихикнула. – Ну, такой прогулки мои сандалии точно не выдержат.
Я чуть не зажала рукой рот, сообразив, что в точности озвучила свои мысли. Ирония у нас в семье не поощрялась, и я потратила немало времени, прежде чем приучила себя делать несколько вдохов и выдохов перед язвительным ответом, вертящимся на языке. Привычка шутить по любому поводу была моей второй, тайной натурой, только вот в родительском кругу остроумие отнюдь не считалось добродетелью.
Парень внимательно изучил мои сандалии и нахмурился.
– Очень хорошо. Мы найдем другой способ туда добраться.
С этими словами он наконец отклеился от стены, кошачьей походкой приблизился к скамейке и протянул мне руку. Я демонстративно отшатнулась, и этот жест, по-видимому, его обидел.
– Посиди тихо, – велел парень, легко касаясь моей щеки. Подушечки пальцев были теплыми, будто он обмакнул их в горячий мед или расплавленное золото. Когда он провел по моим скулам сверху вниз, их словно огладило закатное солнце. У меня возникло странное впечатление, будто он меня оценивает – но не так, как парни обычно оценивают девчонок.
– Ты ослаблена, – наконец постановил он. – То происшествие лишило нас сил. Нам обоим нужно питание.
– Опять это слово!
Парень склонил голову к плечу.
– Ты предпочла бы другое название?
– Нет, это вполне годится, если я не числюсь в меню, – усмехнулась я.
– Я не употребляю в пищу человеческую плоть. А в вашем городе это принято?
– Гм, нет.
На его лице отразилось облегчение.
– Это хорошо. Мне не хотелось бы голодать.
– Отлично, вычеркну «каннибализм» из списка своих опасений. А то, знаешь ли, я уже прямо видела, как ты нарезаешь меня ломтиками и обжариваешь с перцем.
Парень нахмурился, сосредоточенно о чем-то размышляя, – а потом его губы изогнулись в искренней улыбке, полной такого детского восторга и света, что мне захотелось попросить его улыбаться всегда. Словно небосвод весь день был затянут тучами, а под вечер из них выглянуло солнце – и одарило меня неожиданным, но оттого еще более ценным теплом.
Мое первое впечатление оказалось ошибочным. Он не был моделью, психом или маньяком с топором – и не соответствовал ни одному ярлыку, который я успела на него навесить. Власть, которой были облачены его плечи, проистекала не из состояния или модельной внешности – хотя как минимум в одном из двух ему нельзя было отказать. Нет, самоуверенность этого парня опиралась не на манию величия. Она коренилась гораздо глубже.
– Я об этом подумаю, – наконец произнес он, продолжая улыбаться. – А сейчас скажи мне, какой урожай собирают на полях этого железного города? Я не вижу крестьян, но обоняю повсюду запахи пищи.
На полях?
Не дождавшись ответа, он взял меня за руки и потянул прочь со скамейки.
– Ты поможешь мне их найти, Лилия?
Во мне начало крепнуть подозрение, что от меня потребуется больше, чем просто махнуть в сторону ближайшей забегаловки. Во-первых, парень, очевидно, не понимал, где находится. Во-вторых, несмотря на всю свою царственность, он временами испытывал сомнения и растерянность, которые, похоже, были ему непривычны и приводили в еще большее замешательство. В-третьих, он действительно нуждался в моей помощи. Все прочее в нем оставалось загадкой, но это я видела совершенно отчетливо.
Вероятно, решение лежит на поверхности. Может, когда я куплю ему бургер и карту, этот псевдогипноз спадет, мы мирно распрощаемся, и я наконец-то отправлюсь домой. За неимением более вразумительных вариантов я предположила, что сейчас нас удерживает вместе Провидение и мне нужно предпринять еще какие-то шаги, чтобы освободиться от навязанной роли ангела-хранителя. В противном случае я даже не представляла, куда это все меня заведет.
За свою недолгую жизнь я убедилась, что самое очевидное решение зачастую оказывается самым правильным. Он хочет есть? Хорошо, я его накормлю, а там посмотрим.
– Ну… – я покрутила головой, выглядывая вывески кафе. – В Нью-Йорке есть всего понемножку.
– Этот город называется Нью-Йорк?
– Именно, – подтвердила я, пристально наблюдая за его реакцией. Если он сейчас притворялся, что не понимает, где находится, на Бродвее его оторвали бы с руками.
– Хорошо, – кивнул парень. – Тогда покажи мне… всего понемножку.
Я смерила его «килт» многозначительным взглядом.
– Боюсь, единственное место, где тебя обслужат в таком виде, – это палатка с хот-догами.
– С чем?
– Ну, знаешь, с «жареными собаками».
Парень сморщил нос.
– Вы едите собак? Немногим лучше человеческой плоти!
– Нет! – рассмеялась я. – Слушай, ты и правда не от мира сего. Хот-доги делают из свинины или говядины.
– Гм, понимаю. Тогда я хотел бы попробовать… «жареную собаку».
– И ты ее получишь, Али-Баба.
– Почему ты так меня называешь?
– Ну надо же мне тебя как-то называть, раз ты до сих пор не представился.
Я наконец приметила палатку с сосисками и сделала парню знак не отставать. Тот послушно двинулся за мной к светофору.
– Амон, – сказал он, когда мы остановились на переходе. – Меня зовут Амон.
На самом деле он произнес имя иначе – этаким знойно-тягучим «Ах-моун», которое наверняка вскружило бы голову любой девчонке. Ну, если бы какая-то ненормальная запала на такого же ненормального.
– О’кей, приятно познакомиться, Амон из Фив.
– Я не из Фив.
– А откуда?
– Я родился в Итжтави во времена правления Темного бога.
– Точно. Напомни, а Итжтави у нас в какой стране?
– Я думал, ты знаешь, что я из Египта.
Интересно, почему все симпатичные, по-настоящему интересные парни в итоге оказываются без царя в голове? То есть по Амону и так было видно, что самолет потерпел крушение, но пилот, по-видимому, катапультировался еще раньше.
– Значит, мне следует называть тебя фараоном Амоном? – ехидно подыграла я, пока мы ждали зеленого света.
– Меня не успели короновать, а эпоха фараонов наступила намного позже моей.
Ну вот, что-то проясняется. Я наконец ощутила себя в своей тарелке.
– Ну и ладно. Не расстраивайся. Не титул красит человека, правда?
Амон скрестил руки на груди и сумрачно взглянул на меня сверху вниз.
– Ты надо мной смеешься.
– Ничуть. Нужно иметь каменное сердце, чтобы смеяться над фараоном, которого не успели короновать!
На лице Амона отразилась бурная гамма эмоций – причем среди них были и такие, которые заставили меня почувствовать себя неловко. Однако он быстро справился с собой, сосредоточив внимание на уличной толчее. Похоже, дорожное движение совершенно его захватило – вся эта суматоха, выхлопные газы, пронзительные гудки и кулаки, трясущиеся из водительских окон. В другой ситуации я решила бы, что он никогда прежде не видел автомобилей. Но в нашем мире такие люди остались только в первобытных племенах, а я сомневалась, что он вождь туземного племени.
Наконец на светофоре вспыхнуло зеленое окошко, но Амон терпеливо ждал, пока все машины не остановятся. Он пошевелился, только когда я взяла его за руку.
– Пойдем! – поторопила я. – Свет скоро сменится, а водители не будут разбираться, кто там на переходе.
Стоило мне намекнуть на повторение недавней аварии, как Амон на всех парах рванул вперед, таща меня на буксире и размахивая свободной рукой, чтобы другие пешеходы посторонились.
– Я бы не доверял этим золотым колесницам, – мрачно сказал он, когда мы перебрались на другую сторону улицы и я повела его к палатке с сосисками.
– Боюсь, на Манхэттене это самое популярное средство передвижения.
– Ты же сказала, что мы находимся в городе под названием Нью-Йорк?
