Равновесие (СИ) - "Урфин Джюс" (библиотека электронных книг txt) 📗
«Надо с Милкой мириться, – рывками передвигаясь по «скале», размышлял Дим, – а то совсем поголубею такими темпами». Он, оттолкнувшись правой ногой, уцепился пальцами за верхушку и, подтянувшись, оседлал ее, рассматривая уже привычный вид. Раньше у него на подъем уходила уйма времени и сил, теперь же он ее в два счета делает. «Надо менять тренажер и с Милкой все-таки мириться».
Сказано – сделано. Дим, пережив вполне спокойно бурный супружеский скандал, опрокинул жену на кровать и впился в податливое тело жадным поцелуем. Мила шептала, обнимала, ругала и охала. Дим же, оголодало вгрызаясь в податливую плоть, пытался не сорваться в бешеный темп, зная, как не любит она такой напористый секс. Но разум мутило накопленное желание и льнувшая к нему женщина, и Дим, перехватив руки жены над головой, удерживая широко разведенные бедра, вколачивался в горячее тело. После, взмокший, с прижавшейся к нему женщиной, на развороченной постели Дим поймал в себе глубокое иррациональное чувство тоски. От Милы веяло жаром, но не таким. Густо пахло излюбленной женщиной, но не так, как нужно. Она, обняв его руку, поглаживала и прижималась ближе, но… Дим выдохнул и, закрыв глаза, вспоминал с какой-то тянущей безнадежностью о том, что жар Нота был суховато-горячим, о том, что его запах был с легким больничным привкусом лекарств, о том, что пальцы его были унизаны кольцами, которые иногда больно царапали кожу Дима. Не хватало. Уткнувшись в макушку жены, он глубоко вдохнул ее запах, словно пытаясь вытеснить из головы совсем не нужные там воспоминания.
У больничного блока топтался народ. Молчаливая тревога моментально пропитала Дима и заставила его приостановиться.
– Что происходит?
– Магов привезли. Трех. Убиты.
В этот момент толпа распахнулась перед спешащим джинном, и Дим увидел это. Три тела на черном пластике. Вывернутые, развороченные тела, ослепительно и страшно демонстрирующие оголенные осколки костей. Дим побледнел и отшатнулся. Он осоловевшим взглядом обвел привычный двор Академии и вдруг отчетливо понял, что сказка действительно закончилась. Закончилась, не развеяв волшебство, а превращая его в страшное, безжалостное оружие.
– А мы кто? Светлые или темные? – Дим сосредоточенно оплетал разрядами молний клубок энергии.
– А как бы вам больше хотелось, Димитрий? – спросила его профессор.
Дим укоризненно покачал головой, глядя на ее шпильки и на вздыбленную взрывами землю. Как она умудряется не глядя вышагивать среди этой кутерьмы, не оступаясь и не спотыкаясь?
– Само собой светлым, – скорее по традиции бездумно выбрал Дим сторону.
– Даже если светлые заметно слабее?
– С фига?
– Убивать запрещено, использовать магию в личных целях запрещено, изучать темную магию запрещено… Согласны на такой вариант?
Дим задумчиво закрутил сгусток энергии и швырнул им в цель почти наобум, уже зная, что не промахнется.
– Согласен.
– Подумайте, такая жертва.
– Типа мне можно выбирать?
– Димитрий, а какой вы человек? Добрый?
– По-разному.
– Вот и тут по-разному. Нет светлых-темных.
– Ну да? А те, которые наших убивают?
– Понимаете, – женщина прутиком очертила вокруг себя полукруг, – наша профессия не всегда сопряжена с риском. Попробуйте пробить мою защиту. Вы вполне можете жить мирно, без рейдов, без экспедиций, заниматься, допустим, разработкой нового состава зелий, натаскивать молодняк, уйти в аналитический отдел, опять же учитывая вашу склонность к истории, заниматься наукой.
Дмитрий, комбинируя силу, темп, сочетание стихий, пытался пробить защитную сферу профессора, та искрила и покрывалась трещинами.
– Но учитывая ваши способности и физические данные, – профессор взмахом руки убрала сферу и заправила за ухо выбившийся локон, – больше толка будет в рейдах.
– Тупая физическая сила?
– Зачем вы так? Нот вот золотая голова, ему бы химиком быть. Какие он лечебные составы делает!
– То есть это не обязательно – возвращаться распакованным по разным мешкам?
– Это уже вам решать.
– А зачем ему?
Профессор пожала плечами:
– Чужая душа – потемки.
После полигонов, смывая с себя пыль и копоть, Дим стоял под прохладным душем. Сделав воду похолоднее, он подставил под струю чуть обожженные ладони.
– На полигонах был?
В кабинке рядом зашумела вода. Дим, заглянув туда, обнаружил Нота, который так же реанимировал свои ладони.
– К этому вообще как-то привыкнуть можно? – спросил Дим, отворачиваясь, чтобы лишний раз не застревать взглядом на выступающих углами косточках Нота.
– Я тебе мазь дам с анастетиком.
– Сам приготовил?
– Пффф. В аптеке купил, – усмехнулся Нот. – Зачем изобретать колесо? Ты к жене вернулся? – взбивая пенную шапку и выкручивая дурацкие рожки на голове, он сунулся к Диму. – Потрешь спинку?
– Давай, – Дим выжал на протянутую Нотом мочалку добрую порцию геля. – Поворачивайся.
– Яволь! – Нот развернулся к стене и встал в позу военнопленного.
Дим, шмякнув мочалку на его спину, тщательно растер плечи, которые тут же зарозовели.
– Оууу! Шкуру с меня не сними, – застонал парень.
– Я Великий Умывальник, знаменитый Мойдодыр, умывальников начальник и мочалок командир, – и Дим продрал жертву вдоль позвоночника.
Нот выгнулся, пытаясь уйти от железной руки «Мойдодыра», а Дим, подняв руку для повторной экзекуции, застыл, окинув парня тяжелым взглядом. Кровь словно загустела и насытилась специями, заставила сердце тяжело и мощно отбивать ритм. И сердце перегнало горячую лаву вниз, наполняя плоть мгновенным желанием. Нот дернулся, резко выпрямляясь и ликвидируя неоднозначную позу. Напряженные плечи, растертые до покрасневшей кожи, и яркая полоса вдоль позвоночника намертво приковали взгляд Дима и тянули его вниз к ягодицам парня. Дим толкнул парня к стене, удерживая его рукой словно пришпиленную бабочку, и с остервенением принялся тереть кожу. Яростно сжимая зубы, пытаясь утихомирить бившийся внизу болезненный пульс. Нот оттолкнулся от стены и выкрутился из-под руки Дима.
– Хватит! Охренел? – рыкнул он яростно, но, скользнув взглядом вниз, наткнулся на очевидное желание Дима, будто подавился и замолчал.
Дим никогда еще не чувствовал себя настолько обнаженным, взгляд парня будто въедался под кожу, заставляя ту становится чертовски чувствительной. Дим не отрываясь смотрел, как парень начинает реагировать. Это зрелище заставило его сжать челюсть, загоняя рвавшийся наружу рык удовольствия. Нот наконец оторвался от созерцания плоти и поднял взгляд.
