Рыжая и кактус возмездия - Маргарита Блинова (книги хорошего качества TXT, FB2) 📗
Ну, знаете, клубничный запах, ребристая поверхность, все дела.
Как говорится, если провал, то только эпичный.
– Ой… – смущенно пискнула я и резко присела.
Сержантик повторил маневр. Наши руки одновременно схватили концы того самого, а лбы радостно поприветствовали друг друга.
– Уууфф! – выразили мы удивительное единодушие и схватились за ушибленные головы, но заветной ленты для безопасных утех никто не выпустил.
Секунду мы смущенно таращились друг на друга, а после сержантик потянул ленту на себя.
– Я вынужден вас арестовать.
– За что?! – возмутилась я, от избытка чувств дернув свой конец.
– Вы украли мое сердце, – заявил страж. Лента вновь оказалась на его стороне.
– Уверены, что оно у вас было? – проскрипела я, продолжая потеху по перетягиванию каната.
– В таком случае предлагаю уединиться в допросной номер семь, дабы мы оба смогли постичь квинтэссенцию моих переживаний и протестировать парочку ваших квадратиков.
Мужчины, запоминайте! Некоторые слова провоцируют даже слабую девушку на удар в причинное место и контрольный в голову. Даже лента не выдержала и лопнула по шву на две части.
Соперник качнулся и осел на пол, а я вскочила на каблуки, точно сердитая ведьма на метлу.
– Ну, знаете ли…
Я опасно покачнулась, воинственно взмахнула зажатой в руке лентой удовольствия и таки выбежала из участка. Точно городская фурия промчалась по пасмурной улице, вспомнила о Габриэле и побежала в обратную сторону.
Бежала быстро.
Так быстро, что едва не пролетела мимо переминающегося за углом мужчины. Если бы тот не перехватил за талию и не придержал, очнулась бы от возмущения еще не скоро. Возможно, в противоположной части города.
– Как все прошло? – спросил мужчина, узрел в моей сжатой ладони честно отвоеванный хвостик ленты и усмехнулся. – Как непростительно мало, оказывается, я знаю о пропускной системе… Идёмте, Фелисити, ваш дедушка ждет.
В это же время Мастер Масок прошел мимо черного хода картинной галереи, а на переполненный и оживленный перрон сошла женщина с внешность ангела, душой дьявола и, может быть, самым длинным шлейфом из тайн.
Глава пятая. Облака в кетчупе
– Напомни, почему я вообще согласилась? – пробубнила я, скорбно глядя на высоченное здание театра.
После вчерашнего стресса в участке, загадочных намеков Габриэля и многочасового разговора с дедушкой я не спала всю ночь. Ворочалась с боку на бок, бесконечное число раз комкала подушку, но угомониться и отрубиться так и не смогла.
Едва за окном подал первые признаки жизни рассвет, вскочила и начала имитировать бурную деятельность. Сварила кофе, спалила до ароматной черной корочки омлет, поразила деда высокохудожественным умением колотить тарелки и проводила его на вокзал.
– Поклянись, что не станешь вмешиваться в это дело, Лисенок, – потребовал Дрогорад Алинар, замирая возле входа в общий вагон.
– Дед, просто скажи, что происходит – я взрослая девочка, я все пойму, – попыталась настоять я и с такой отчаянной силой вцепилась в его морщинистую руку, будто мы застыли на краю пропасти, и один из нас уже летел в бездну.
– Ты взрослая и ты все поймешь, – согласно улыбнулся дед и ласково погладил меня по щеке. – Вот только я не готов рисковать твоей свободой и жизнью.
– А своей, значит, готов? – возмутилась я.
– Лисичка, – добродушно усмехнулся дед, – я пожил достаточно, чтобы заполучить седину, артрит и такую непростительную роскошь, как храбрость и отвага. К тому же я рассказал тебе достаточно, пусть в общих чертах, но размах ты понимаешь.
– Да, но что ты будешь делать в столице? Как твоя поездка поможет отстоять улицу Великих Домов? Не проще ли остаться, нанять толкового адвоката и…
– Дай старику оторваться и навести шороху среди столичных казнокрадов!
Я кисло улыбнулась, но развивать тему не стала.
А смысл? Если уж господин Алинар вбил себе в голову какую-то бредовую идею, то его упрямству позавидуют даже послушники культа «Твердолобые».
Да что там! Сам отец-настоятель придет за автографом.
Проводив деда печальным взглядом, я послонялась по серому от непогоды городу и решительно двинулась в западную часть к Каю, своему единственному другу.
Это был просчет номер один.
Сколько себя помню, громкое и многочисленное семейство Вьеров никогда не жило спокойно. Они вообще, по ходу, не были знакомы с этим словом.
– Убью! – рычал на всю улицу глава семейства.
Его лицо приобрело багровый оттенок, а гибкий хвост с черной кисточкой на конце яростно хлестал воздух.
– Отец, не смей! – заламывала руки растрепанная Марта, старшая сестра моего приятеля.
Сегодня Вьеры давали шумное представление на балконе третьего этажа, с перил свисал кусок простыни.
– Подлюка такая, кровиночку мою попортить вздумал, – причитала госпожа Вьер, наблюдая представление снизу, из первых рядов собравшихся зевак, к которым периодически и обращалась. – Люди добрые, это что же такое творится? Без свадьбы и выкупа… Под шумок сразу в постель поволок!
«Люди добрые» с наслаждением следили за разворачивающейся среди белого дня трагикомедией и делали ставки: «упадет али просто кастрируют».
Сам «подлюка» притягивал взгляды прохожих обтянутым красными труселями задом, сучил волосатыми конечностями и судорожно цеплялся за конец импровизированной веревки.
Веревку связали из простыни и «чтоподрукупопало».
Видать, пылкие влюбленные так перепугались внезапно нагрянувших с проверкой родственников, что в мозгах обоих что-то перещелкнуло и помутнело. Зачем еще связывать в одну ленту простыню, штаны, рубашку и гигантского плюшевого медведя?
И ладно бы, косолапый болтался внизу этой лестницы для побега, так сказать, играя роль якоря, но нет…
Игрушечный монстр оказался в середине цепочки и эту самую цепочку беспощадно разорвал, заставив незадачливого воздыхателя голо – простите, гордо – реять в районе второго этажа.
С боевым кличем: «Ах ты, окаянный!» на нижний балкон выскочила вооруженная веником бабушка и принялась охаживать любителя хорошеньких девушек. Тот горько взвыл и, кажется, мысленно дал себе зарок больше ни-ни! В смысле, никогда не линять от подружек через балкон.
– Бабушка, не надо! – взвизгнула перепуганная Марта, перегибаясь через перила.
– Ха-ха! – гремел на всю улицу отцовский бас.
– Врежь ему! – скандировали зеваки.
– Пирожки! Горячие пирожки, – подключился невесть откуда вылезший зазывала. – С повидлом, с рисом, с мясом…
– Бежим! – скомандовал выскочивший из подъезда Кай, хватая меня за руку.
И мы рванули прочь.
К слову, это оказался промах номер два.
– Куда бежим? – деловито уточнила я, точно послушный прицеп, заворачивая за угол.
– Увидишь! – весело крикнул Кай.
Что-то в его интонации уже тогда подсказало здравому смыслу, что вот конкретно меня конечный пункт нашего путешествия в восторг не приведет. И ведь оказалось правым на все сто!
Но это что-то (допустим, интуиция) было оглушено монтировкой и присыпано мусором в соседней подворотне, едва приятель вытащил из кармана сумки большую термокружку кофе с корицей и отдал мне.
– На вот, взбодрись.
– Кай, ты святой! – радостно пискнула я.
Впрочем, как только мы дошли и намертво застряли в очереди, желающей пропихнуть свои телеса в жаркое театральное нутро, Кай был лишен нимба и задвинут в черный пантеон мелких пакостников.
– Напомни, почему я вообще согласилась?
– Потому что я чертовски обаятелен и убедителен, – сверкнул белозубой улыбкой друг.
И ведь не поспоришь.
Просто Кай… Кай относился к той редкой категории людей, которые притягивают к себе. Сложно сказать, что конкретно в них привлекало. Улыбка? Харизма? Манера говорить? Но ты всякий раз был дико рад видеть такого человека.
Магия?
Однозначно!
Наша с Каем дружба началась со школьной скамьи. Буквально.