Замуж по подписке - Пашнина Ольга Олеговна (читать книги без сокращений TXT) 📗
А потом о себе напомнил голод. Злобная скотина, по ошибке именуемая супругом, лишила меня еды, и теперь я была готова разреветься от жалости к себе. Я вообще отвратительно переносила голод. В универе у меня была подружка, которая, казалось, могла не есть сутками. Сколько бы пар нам ни ставили, она не ходила в столовую, не носила еду из дома и даже не баловалась батончиками из автомата. Я так не могла. В первые часы я чувствовала просто легкий голод, потом он перерастал в тошноту, а за день без еды превращался в боль, унять которую мог только ароматный куриный супчик.
Но на него здесь нет смысла рассчитывать.
Марты не было, за окном краснел закат, и я, чтобы скоротать время, решила немного прибраться. Вода текла тонкой струйкой, но худо-бедно я протерла все поверхности и даже помыла пол. Потом села на кухне и задумалась. Надо приготовить еду.
У меня есть яйца, мука, сахар и молоко. А еще непонятная печка, которой, теоретически, я смогу воспользоваться. Марго тут явно не помощник, даже интуитивно, она вряд ли хоть раз в жизни готовила себе еду. Но я ведь умная, я справилась, когда «Ворд» стер половину моего текста. Неужели не справлюсь сейчас?
Решено: буду делать омлет и манник! К приходу Марты в доме будет еда, и я перестану чувствовать себя незваной гостьей. Или буду чувствовать чуть меньше.
Смешать ингредиенты было просто: плошки и ложки я нашла. А вот с печкой думала долго. Нигде не нашлось спичек или зажигалки, и пришлось признать неприятное: загадочные «искры» предназначались именно для розжига. Некоторое время я еще сомневалась, но голодная тошнота уже подкатывала к горлу, и я решила рискнуть.
У нас в школе химию преподавал забавный старичок. Он почти не знал предмет и вряд ли вообще до конца понимал, где находится, зато любил рассказывать истории из бурной молодости. За нехваткой кадров приходилось мириться и не с такими учителями, так что мы выжали из его уроков максимум. Так, например, он говорил об алкоголе: любой незнакомый напиток надо пробовать как яд, на кончик языка.
Именно этим я и занялась. В мешке обнаружилась темно-красная блестящая стружка. Я отщипнула крохотный, больше похожий на пылинку кусочек, положила его на полено и стала наблюдать. Кусочек искры тут же вспыхнул, оставив на дереве темную отметину. Ага, значит, чтобы разжечь печь, понадобится одна-две искры.
А вот дальше я оказалась в тупике. В квартире не было никакой вентиляции. Ни трубы, ни решетки, ничего! Печь напоминала девайс, который использовали аутентичные пиццерии в моем месте, но где вытяжка-то?
Я уныло опустилась на стул. Нет, нельзя рисковать. Если не понять, как уходит дым, можно задохнуться или угробить половину дома. Я, может, и безрассудная, но не самоубийца.
В одном из мешков я нашла сушеные яблоки, их и грызла вплоть до прихода Марты. По ее лицу я сразу поняла: что-то не так. Служанку кто-то напугал, и этот «кто-то», кажется, искал меня. Что ж, я боялась, что они вообще явятся вместе. Раз я еще здесь, Марта меня не сдала.
– Ты в порядке? – спросила я.
– Хозяин собирал всех! Беседовал! Он очень зол, он поднял на уши всю стражу и охрану. Тебе не спрятаться, госпожа!
– Не паникуй. Раздевайся и расскажи, как топить эту печь. Я ужасно голодна! А пока я готовлю, расскажешь, что там творил хозяин.
– Ты… – Марта удивленно моргнула. – Что?
– Готовлю. Я хотела сделать омлет и манник, но не смогла разжечь печь. Где у нее этот… выхлоп, короче?
– Просто брось туда несколько искринок, и все.
Марта уставилась так, словно я прошлась перед ней колесом, не больше и не меньше. Пока меня занимала и приводила в восторг магическая печь, горничная устало опустилась на стул и огромными глазами смотрела, как я замешиваю тесто для манника и взбиваю яйца с молоком для омлета. Как же облегчают жизнь миксеры, блендеры и венчики! У поваров в этом мире адская работенка.
– Ты что, умеешь готовить?!
– Да, у вас так не принято? Леди не готовят?
– Ты же шер Анджел! Аристократка!
Я закатила глаза и перевернула омлет.
– Да сколько можно тебе повторять?! Я – Рита, и в моем мире готовить могут все.
– Даже аристократки?
– Ну, – я немного смутилась, – они готовят реже. Но уверена, что под настроение готовят. И на что ты жалуешься? Пришла с работы уставшая, а я тебе с пылу с жару омлетик. И еще манник… Го-о-осподи, как они пахнут! Я думала, умру с голода! Проклятый Адриан… Рассказывай давай! Что там происходит?
– Твое отсутствие обнаружили через десять минут после моего возвращения, – сказала Марта.
– Так быстро. Вот блин. А как?
– Я пошла к экономке и сообщила, что ты пропала. Чтобы отвести от себя подозрения.
Гордая Марта просияла.
– Тебя все начали искать, забегали. Затем госпожа Элеонор отправилась к хозяину, чтобы доложить. А вернулись они вместе. Собрали нас и стали допрашивать: кто что видел, слышал и так далее. Потом герцог вызывал нас всех по одному.
– И ты что?
– Я сказала, что ты приняла ванну, причесалась и легла спать. Я ничего не видела и не знаю. Они обнаружили пропажу форменного платья, так что тебе нельзя больше его носить. А еще госпожа Элеонор сказала, что если найдет того, кто помог тебе, то его немедленно заключат под стражу! Марго, мне страшно. Давай ты вернешься к мужу? Пожалуйста!
– Да не бойся.
Я поставила перед ней тарелку с омлетом. Марта закатила глаза от умопомрачительного запаха. Я еще не пробовала омлет из печи, и, когда сидела напротив служанки, поедая свою половину, поняла, что нет ничего божественнее этого ужина.
Сытая и подобревшая Марта, к счастью, перестала уговаривать меня вернуться. Зато щедро делилась впечатлениями от аудиенции герцога:
– Он такой пугающий! Смотрит прямо в душу! И задает вопросы так вежливо, даже заботливо. Но врать ему страшно, аж коленки подкашиваются! Ты не представляешь, как я испугалась!
Мы сидели на кровати, ели чуть подгоревший (не уследила за новой игрушкой) манник и болтали.
– Зато я достала тебе пергамент и перо! – Марта просияла, бросившись к сумке. – Только вот чернил удалось отлить… вот демон! Все пролились… вся сумка в чернилах! Ох, как же мне попадет, если госпожа Элеонор узнает.
Мы честно пытались оттереть черную краску от видавшей виды полотняной сумки, но она въелась в ткань, пропитав насквозь. Марта даже чуть-чуть поплакала, и мне стало ее жаль. Бедность не делает людей лучше. Вот бы ей хоть как-то помочь…
На донышке крошечного колпачка еще оставались чернила, поэтому я села за стол, обмакнула перо и замерла над куском пергамента.
Что писать-то?
Высунув от усердия язык, я неуклюже вывела: «Герцог Адриан Стенеску – самовлюбленный дурак и садист, едва не заморивший жену голодом». Получилось криво, но…
– Получилось! – воскликнула я. – Пишу!
Буквы выглядели как обычно. Никаких неизвестных символов, никакой магии. Обычный текст, с той лишь разницей, что написанный на пергаменте и пером. Пожалуй, вряд ли я смогу написать здесь очень длинную книгу. После двух строчек рука уже ноет.
Марта уплетала четвертый кусок манника и безоговорочно мне верила. Стало немного обидно, что ее убедил тот факт, что я смогла приготовить ужин, но все же это была маленькая победа.
– И что дальше? – спросила служанка.
Я только что пережила леденящий кровь и слегка унизительный душ в общих ванных в конце коридора, поэтому не сразу поняла, о чем она говорит.
– Возьму у тебя платье, спрячу волосы и пройдусь по городу. Посмотрю, как обстоят дела с книгопечатанием, продам серьги Марго, надеюсь, она не будет злиться. Куплю нам еды, а потом решу, к какому магу обратиться за помощью.
– А если герцог тебя найдет?
– Я тебя не выдам.
Мы друг друга успокаивали, ведь довольно сложно не выдать девушку, у которой живешь.
Спали на полу, стащив с кровати матрас и расположив его поперек. Было прохладно и тесно, зато мягко и сытно. Я робко надеялась, что, может, еще есть шанс проснуться в своем мире и не придется разгадывать загадки этого, а Марта что-то бормотала, засыпая.
