Спасения не будет (СИ) - Белая Рина (серии книг читать онлайн бесплатно полностью .txt) 📗
— У нее запрет на посещение. Указ от самого Совета, — мялся надзиратель, взвешивая в ладони мешочек золота, поворачивая его к свету то одним боком, то другим. — Допустим, я соглашусь… но камеру открывать не стану!
— И не нужно, — укоризненно произнес командор.
— И то правда, — выгнулся надзиратель, неуклюже пряча золотые. — Обходы узников совершаются несколько раз в день. Идемте, не будем терять времени.
Немногим ранее.
Сознание, угнетенное бесконечными копаниями в своих ошибках, взбунтовалось. Тупая боль сдавила виски. Хотелось просто взять и спрыгнуть с карусели беспорядочных мыслей, но на смену им пришли чувства, еще более ужасные и безжалостные. Укутавшись в ветхую куртку и свернувшись калачиком, я отбивала зубами рваный ритм. Морфей еще долго не желал впускать меня в свое царство. Едва мне удалось провалиться в спасительное беспамятство, как лязгнула дверь, и к мамаше в камеру поместили очередную заключенную. Жуткие, раздирающие душу крики окончательно лишили меня сна, и, услышав приближающиеся шаги, я резко вскинула голову. По ту сторону решетки стоял надзиратель, с притворной скорбью взирая на меня. Он объявил дату моей смерти и, нервно почесав вислую щеку, поспешил убраться в свою каморку до появления призраков.
Рассветные лучи беспощадно прорезали темноту, врезаясь в грешную землю. Небесная рана начала кровоточить, заливая тяжелые, придавленные к земле облака колдовской кровью. Бессильный перед мощью света мрак отступал, сея ужасные тени. Я стояла перед решетчатым оконцем, как перед иконой, и под жалобный скулеж встречала свой прощальный рассвет, ознаменовавший мой восемнадцатый день рождения.
Катарина нашла меня совсем крохой — месяц отроду. Отмотать этот месяц назад, и жители лариусских земель встретят светлый и добрый праздник Солнечной короны. Он-то и стал началом отсчета моего жизненного пути. Он же и станет его концом. Сжечь меня на площади в день моего рождения…
— Такое и врагу не пожелаешь.
Поморщившись от звука собственного голоса, я потянулась, разминая одеревеневшие мышцы. Ночной холод коснулся нежного тела. Поежившись, я затянула узлом пояс, в непонятном смятении задержав в посиневших пальцах его истертые концы. Казалось, разожми я пальцы, и мое самообладание рассыплется на осколки.
— Думай, Элин, думай! Другого случая уже не будет. Ничего уже больше не будет…
— От смерти меня избавит… только смерть! А еще счастливый случай!
Решение пришло мгновенно. Я рванула пояс из петель, куртка расползлась по полу черной лужей. Я покрутилась вокруг своей оси, внимательно осматривая место своего заточения. Взгляд зацепился за металлические прутья высокого окна, и я протянула руки к алому свету зари, вмиг подарившей мне надежду…
Гулкое эхо шагов возвестило о ступивших на этаж посетителях. Терять время было нельзя. Убедившись, что возможные свидетели моего колдовства спят, я вжалась в стену и скрыла себя за иллюзией камня. В итоге одна из стен моей камеры вышла на добрую ладонь шире, чем все остальные, что было трудно заметить в сумерках. И это позволило верить, что у меня все получится.
Надрывный крик надзирателя расколол сонную тишину:
— Адское небо, она повесилась! Закрупа живо ко мне!
Смотрители тенью метнулись к лестнице, желая убраться куда подальше от брызжущего слюной начальника, который схватился за горло, словно собирался себя душить и захрипел:
— Да как же так! С меня теперь три шкуры сдерут! Отрубят голову и посадят ее на кол, а тело сожгут! Гореть мне в аду!
Узники, разбуженные криками надзирателя, вкладывали грязные пальцы в рот и оглушительно свистели, барабанили тарелками о металлические прутья, терзая слух всех присутствующих.
Командор вгляделся в бездыханное тело. Губы адептки посинели. Руги и ноги висели плетьми, спутанная коса вместе с нежной девичьей шеей стала пленницей пояса, которого недоставало в петлях брошенной на полу куртки.
— Ты должен был это предвидеть и предотвратить! — заорал командор надзирателю. Такая нелепая кончина девицы заставила почувствовать себя обкраденным.
Надзиратель схватился за голову, продолжая стенать.
— Так меня подставить! Да я руки оторву тому, кто у нас тут такой жалостливый! Куртку ей дали… Это же прямое нарушение условий содержания заключенной! Денно и нощно муштруешь этих ослов, муштруешь, а они все равно ведутся на смазливую мордашку…
А в это время та самая смазливая мордашка упрямо ждала, что сейчас распахнут решетку и начнется суета вокруг «ее тела», которая позволит незаметно накинуть на себя личину одного из смотрителей и сделать ноги. Но надзиратель с багровым от натуги лицом, судорожно сжимая связку ключей, в ожидании Закрупа метался по коридору, и не думая входить в мою камеру.
— Прежде чем приступать к процедуре мумифицирования ее тела, нам следует удостовериться в смерти, — неожиданно тихо произнес командор. Бедолагу надзирателя перекосило.
— У нее ж на шее петля. Она того уже… на небеса ушла.
— Вам известно, какой она обладает силой?
— Да ни одна сила не вернет ее с того света! А трупу плевать минутой раньше или позже его мумифицируют.
Милостивые духи, они вообще о чем? Стоило признать, что мой план побега трещал по швам, как старая, заношенная куртка.
— Я, как и вы, поверил увиденному, — командор задумчиво потер подбородок. — Однако мы имеем дело с «иной». И лучше бы нам убедиться в ее смерти, прежде чем ваш Закруп сработает своими жуками-сверлилами. Подумайте, что будет, если жуки впрыснут мумифицирующее вещество в еще живое тело… К тому же для проверки мне всего-то и нужно шесть ведер воды.
Надзиратель растерянно оглянулся. В поле зрения никого — удрали негодяи. Однако главное сейчас сохранить голову на плечах, даже если для этого придется принять навязанную ему роль носильщика.
— Где этих охламонов нечистая носит? — выругался надзиратель и, бряцая связкой ключей, отправился на поиск смотрителей.
— В любом случае я ничего не теряю, — тихо сказал Хонор, активируя перстень и накрывая нас пологом неслышимости. — Да и выбор здесь невелик. Либо вы действительно ушли в лучший мир, а я всего лишь горем убитый отец, которого безысходность и неразумные мысли заставили выставить себя в глупом свете… Но если то, что я вижу, на самом деле не является правдой и вам каким-то образом удалось обмануть всех нас, тогда я искренне восхищен вашим мастерством. Более того, я готов приложить руку к вашему спасению. Но прежде чем я назову цену за свою помощь, я должен получить ваше согласие.
Командор замолчал в ожидании ответа.
Трупу положено было молчать.
Не знаю, какие чувства испытывал командор, когда предлагал удавленнице избежать прилюдного сожжения, я же подобное заявление сочла абсурдным. Что может заставить командора, верного долгу и кодексу чести, поступиться своими самыми строгими принципами? И ради кого? Какой-то девицы, которую он впервые видит… Это выходило за границы здравого смысла. Но, видимо, командору было важно убедительно лгать.
Когда надзиратель явился в сопровождении смотрителей, поднявших на этаж три пары ведер, то застал Хонора Ригхеста уже в компании небритого Закрупа, любовно поглаживающего закрытый черный ящичек.
— Ваши люди могут быть свободны, — объявил командор.
— Чего столпились, нерадивые? Пошли вон! — рявкнул надзиратель, нервически качая головой.
Командор неожиданно опрокинул ведро ногой, выливая колодезную воду на пол. Набежав волной на дальнюю стену, вода обожгла холодом мои ступни, отступила за решетку, и, облизав сапоги господ, утихла.
— Зачем это? — спросил надзиратель, недовольно топчась в грязной луже.
— Будьте терпеливы.
Командор поднял руку — и тысячи мутных капель взмыли в воздух. Щелкнул пальцами, и капли вытянулись, обретая форму лодочки. Резкое отбрасывающее движение рукой — водные жала отрикошетили от двух стен и, прошив иллюзию, растворились в третьей. Командор не только наглядно показал, что удавленница является пустышкой, но и доказал, что я живее всех живых. Закрыв лицо, я закричала, когда на меня обрушился водяной рой, кусая и жаля со всех сторон. Извиваясь и корчась от боли, я выпрыгнула в центр камеры. Нога проехалась по воде, и я рухнула в грязную жижу, куда надзиратель едва не уронил свою челюсть.
