Паук в янтаре (СИ) - Яблонцева Валерия (лучшие бесплатные книги .txt) 📗
Далекий бой часов — восемь мерных ударов — прогремел с площадей раскинувшегося на соседнем с исследовательским центром острове городка Бьянкини, а Бьерри, который обычно сопровождал меня до рабочих комнат, так и не появился вновь. В бездействии время тянулось медленно, плавно подходя к девяти. Дважды хлопнули двери в коридоре: привели одного из братьев-артефакторов, увели иренийца.
Ожидание давило сильнее каменных стен. Несмотря на безумную усталость — сказывалось количество энергии, ушедшей на создание артефакта, а после длительная ментальная связь и бессонная ночь — я предпочла бы сейчас привычно работать с определителями в относительно светлой и удобной рабочей комнате, а не сидеть без дела, погребенная в сырых тюремных застенках. Но, похоже, Паук выполнил угрозу и все-таки запретил сегодня пускать меня в исследовательский центр.
Комендант явился через несколько минут после того, как часы пробили девять. Судя по шагам, его сопровождали двое охранников, скорее всего, из утренней смены. Я точно знала, что за этим последует, а потому ждала их, стоя посреди камеры и всем своим видом демонстрируя смирение и покорность: руки в перчатках поверх юбки, глаза в пол.
В душе колыхалось глухое раздражение и злость на Паука с его неуместными инициативами.
— Значит, господин главный дознаватель спускался в тюрьму для личной беседы с заключенной, а после приказал оставить ее в камере? — послышался в коридоре сердитый голос.
— Все верно, господин комендант, — пробасил охранник.
— Других распоряжений не поступало? Он не пояснил, за что наказана заключенная?
— Нет, господин комендант.
Законник вздохнул.
— Что ж, в таком случае, до выяснения обстоятельств поместим ее в карцер. Приступайте.
Лязгнул замок. Охранники подошли ко мне, и без единого слова я вытянула вперед руки, позволяя заковать себя в тяжелые наручники. Комендант недоверчиво подергал цепочку, убеждаясь в надежности крепления.
– Отведите ее вниз.
Привычная винтовая лестница, насквозь пронзавшая крепость, вела все ниже и ниже. Я шла быстро, с трудом приноравливаясь к широкому шагу охранников. Никто не касался меня, не подгонял грубыми тычками в спину, но провоцировать их не хотелось.
Под ногами хлюпнуло. Холодная весенняя земля была пропитана затхлой влагой.
— Направо, — буркнул охранник за спиной.
Я повернулась и чуть прикрыла глаза, стараясь отыскать ночного менталиста, но не смогла ощутить его след. Нить нашей связи окончательно истаяла еще утром, после ухода Паука. Хотелось верить, что заключенный потерял сознание или Паук прислушался к моим словам и увел его наверх для нового допроса, но в глубине души я понимала, что это не так. На всякий случай я безуспешно вглядывалась в редкие темные провалы одиночных колодцев, пытаясь различить хоть что-нибудь.
Охранник остановился возле одной из камер и отпер ключом массивный засов. Дверь, неповоротливая и ржавая от сырости, протестующе скрипнула. Громкий противный звук резанул по ушам, и я поморщилась от пронзившей виски головной боли.
— Шевелись, — охранник кивком показал в сторону карцера.
Пригнув голову, я пролезла внутрь. Дверь с грохотом захлопнулась.
Свет от далекого факела, закрепленного на стене у лестницы, не достигал крохотных узких камер, где царила непроглядная мгла. В карцере не было ничего лишнего, лишь узкий деревянный настил на каменном возвышении, используемый в качестве койки, и небольшая дыра в полу, заменявшая заключенным отхожее место. В окружавшей темноте я не видела ее, но при необходимости без труда отыскала бы по едкому запаху нечистот. Забившись в противоположный угол как можно дальше от удушающей вони, я опустилась на жесткий настил и обхватила колени руками.
Видение, считанное у заключенного, не давало мне покоя. Я без труда воскресила его в памяти: неосвещенная улица, темная рябь воды, кромка причала. Богатая девочка, волей случая оказавшаяся совершенно одна в опасном портовом районе в поздний час. У подобной истории было мало шансов закончиться хорошо.
Хотелось выбросить все из головы, сжаться в комок, отрешиться от окружающего мира и, наконец, забыться сном. Но что-то мешало, не давало отступить в сторону. Я понимала, что не сумею спокойно жить дальше, пока не удостоверюсь, что сделала все, что могла.
Все возможное.
Я вскинула руки, будто дирижируя невидимым оркестром. В воздухе неяркими звездочками вспыхнули крохотные серебристые огоньки. Отдавшись воспоминаниям, я позволила пальцам скользить меж светящихся точек, натягивая тончайшие энергетические нити, выплетая в реальности замысловатый узор картины, стоявшей перед моим внутренним взором. Заискрилась освещенная лунным светом полоска набережной, серыми громадами выросли каменные дома с наглухо закрытыми окнами и балконами. И невысокая фигурка девушки, изображенная в подробностях, вплоть до последнего завитка кружев на лифе платья, заторопилась к далеким фонарям центральных улиц, отбрасывая на мостовую длинную косую тень.
Шаг, другой. Менталист Спиро Дьячелли нагонял жертву — и изображение приблизилось, стало четче. Я увидела руку, коснувшуюся плеча девушки, и леди Элия Манорро испуганно обернулась. Послушная моей воле, картинка застыла, давая возможность разглядеть призрачное лицо.
Я точно не встречала эту девушку раньше: восемь лет назад она была ещё малышкой, которой рано было выходить в свет. Но родовой артефакт семейства Манорро — изящную брошь с крупным кристаллом — я узнала без труда. Замершая Элия, юная наследница некогда уважаемого в Веньятте семейства, с ужасом глядела в глаза своего будущего убийцы.
Мгновение, и к потерям семьи Манорро — виноградникам, месту в совете, уважению, богатству — прибавится ещё и смерть наследницы. Мысленный приказ вновь привел картинку в движение. Элия, сотканная из серебристых нитей, расшнуровывала платье. Мужчина, не двигаясь, следил за ее движениями. Я не чувствовала в нем ни желания, ни ненависти к стоявшей перед ним девушке. Только странная, неестественная потребность убить. И страх.
В поле моего зрения показался кинжал. Я потянулась к нему, и призрачное оружие мягко скользнуло в мою ладонь. Тонкий узкий клинок с обоюдоострым лезвием и изогнутой гардой, нетипичный для мастеров Веньятты. Он больше походил на дорогое украшение к придворным одеждам, чем на настоящее оружие, хотя ковка была хорошая и, судя по отсутствию блеска на лезвии, заточен он был отменно. Я покрутила призрачный клинок в поисках клейма, но не смогла отыскать его.
Костяную рукоять украшала затейливая резьба, однако узор был едва различим: в том месте, где оружие сжимала рука менталиста, иллюзия оставалась пустой, прозрачной. В основании был закреплен некрупный защитный кристалл. Камень тускло светился холодным светом, и отголоски знакомой энергии растекались по гарде и лезвию. Ромилия? Аллегранца?
Вернув кинжал в руку Дьячелли, я вновь оживила картинку. Призрачные нити шнуровки на платье Элии лопнули от прикосновения острого клинка. Α затем я увидела, как лезвие резко, по рукоять, вошло в живот девушки.
Позади, почти на грани видимости, чья-то тень, прежде невидимая, жадно подалась ближе.
Я замерла, и сцена убийства тоже застыла в момент падения Элии на мостовую. Взмахом руки я приблизила картинку. Призрачная фигурка девушки, подхваченная Спиро Дьячелли, растворилась в воздухе, давая мне возможность разглядеть силуэт нового участника этой драмы. Неизвестный, прежде державшийся тени, лишь на мгновение мелькнул в луче лунного света. Я различила очертания головы и плеч, но рассеянный свет не давал четкого контура, и понять, кто оказался свидетелем убийства, было невозможно.
Горло сдавило от напряжения. Сглотнув, я осторожно начала раскручивать сцену обратно от конца к началу, пристально вглядываясь в тени, плясавшие по камням мостовой. Две фигуры, слившиеся в одну — Элия и Спиро — медленно разъединились. Ее тонкий силуэт чуть дрожал, когда она, путаясь в завязках, туго зашнуровывала корсет. Спиро попятился, Элия тоже. Далекие огни центра Веньятты становились все дальше, девушка замедлила бег, а вскоре скрылась в густой тени, нырнув в один из боковых проулков. Неизвестный человек, которого я пыталась увидеть, ничем не выдал себя.
