Морриган. Отраженье кривых зеркал (СИ) - Герцен Кармаль (читать книги без сокращений .TXT) 📗
– И вы можете их распознать?
– Могу попытаться, если вы перестанете лезть ко мне с пустяковыми вопросами.
Морриган гневно сощурила глаза, но тут же заставила себя успокоиться. В ее интересах узнать, какие чары затянули душу Рианнон в зеркало. Ей необходимо узнать, кто убил ее сестру – чтобы виновный смог за это сполна расплатиться.
Эксперт коснулся рукой одного из ярко-красных сгустков. Тот, превратившись в подобие молниевой нити, послушно перекинулся с тела Рианнон на руку Вескиля. В наступившей тишине Морриган отчетливо слышала стук собственного сердца.
Вескиль пристально вглядывался в свою ладонь, которую оплели взятые с тела Риан чары. Всматривался очень долго – не меньше нескольких минут – прежде чем сокрушенно покачать головой.
– Что это значит? – не вытерпела Морриган.
– Это значит, что я впервые сталкиваюсь с подобными чарами. Точнее… я отчетливо вижу зеркальную магию – но, по нашим данным, Рианнон Блэр была зеркалица, а значит остаточная энергия зеркальных чар, скорее всего, принадлежит именно ей. Но кроме это есть еще одно плетение… Похоже на типовое плетение проклятья, но и отличий немерено. Возможно, тот, кто убил вашу сестру, сам был носителем проклятья.
– Возможно? – ехидно спросила Морриган. Выдохнула. – Хорошо, но что за проклятье?
Вескиль снова помотал головой.
– От него остался только слабый остаточный след, звенья плетения порваны, недостает слишком многих, чтобы классифицировать проклятие. Я попытаюсь найти совпадения в базе, но шанс очень мал. С такими исходными данными это как искать иголку в стоге сена.
Морриган разочарованно прикрыла глаза. И снова поражение.
– Вы можете еще что-то узнать? Хоть что-нибудь?
– Боюсь, что нет. До вскрытия – точно нет.
Она быстро кивнула, взглянула на Ника.
– Спасибо. Я… думаю, мне пора идти.
Что-то странное отразилось во взгляде ее бывшего любовника. Разочарование? Не мог понять, почему Морриган так спокойно восприняла смерть любимой и единственной сестры? Почему так холодна и сдержана? Впрочем, раскрывать карты она не спешила.
Ник кивнул, но провожать ее не стал. Задержался, чтобы перекинуться парой слов с Вескилем. Это было Морриган только на руку.
Она вышла в коридор, наглухо закрыв за собой дверь. Огляделась по сторонам, чтобы убедиться, в том, что поблизости нет чужих глаз и ей никто помешать не сможет. А после… вынула из сумки зеркало и свечу. Зажгла фитиль одним прикосновением и приблизила свечу к зеркалу. Спустя мгновение в нем отразилась Изнанка – отражение существующей реальности, в которой все тайное всегда становилось явным.
Коридор в отражении тонул… нет, не во мраке, как показалось вначале, а в переплетающихся призрачных шлейфах, сотканных, казалось, из самой тьмы. Энергия смерти, пропитавшая холодные залы морга, на Изнанке была видна как на ладони.
Морриган знала, что не добьется новых ответов на мучивший ее вопрос, но на этот раз дар зеркалицы нужен был ей для другого. Изнанка не только давала ответы – если это было возможным… при должном умении она давала шанс эти ответы отыскать.
– Kes amuada atroin, – прошептала Морриган. Дунула на огонек, сравнявшийся цветом с Изнанкой и ставший пепельно-серым. Он не погас – напротив, разгорелся с новой силой. Морриган подвинула свечу как можно ближе к зеркалу, опаляя его поверхность пламенем. Зеркальное отражение подернулось рябью, став похожим на озерную гладь. И настал тот миг, когда рука со свечей прошла сквозь поверхность зеркала.
Черноволосая девушка в отражении зеркала шагнула в ставшую мягкой и податливой как пластилин стену. Настоящая Морриган просто исчезла.
Когда Ник вместе с Вескилем вышли из комнаты, на ходу обсуждая рисунок чар, которые эксперт распознал на теле Рианнон, они увидели лишь пустой коридор… и стены, сокрывшие в себе Морриган Блэр. Если бы они, поднимаясь по лестнице, обернулись назад, они бы увидели ярко-зеленые глаза, глядящие им вслед прямо из стены. Она развеяла сопровождающую ее чары полупрозрачную вуаль тэны, лишая и инспектора и эксперта шанса понять, что в Департаменте творили черную магию, пусть и самого низшего порядка.
Удостоверившись, что Ник и Вескиль отошли на безопасное расстояние, Морриган выскользнула из стены – для этого ей было достаточно просто сделать шаг вперед.
Оказавшись у стола, на котором лежала Рианнон – как прекрасная жрица, спящая безмятежным и долгим сном, она вынула новый атрибут – небольшую сферу с прозрачными стенками. Поставила ее на пол. Вплотную приблизившись к сестре, сдернула с нее простыню, отбросила в сторону. Положила руки на ледяную кожу Рианнон и прошептала: «Eibias amorai».
Тело сестры растеряло все свои краски – те немногие, что оставила ей смерть, стало прозрачным, едва осязаемым, а затем… распалось на мириады искр, тут же вспыхнувших в воздухе. Искры стали серебристыми бабочками, которые закружились по комнате, взбивая воздух в невидимую пену. Повинуясь воле Морриган, они выстроились в стройный ряд, и cеребристая лента впорхнула в сферу у ее ног. Она подняла сферу, провела пальцами по прозрачным стенкам, запечатывая в ней брешь. Невольно улыбнулась, глядя на медленно кружащихся серебристых бабочек.
Риан любила бабочек…
Конечно, Морриган сильно рисковала, используя запрещенную магию прямо в здании, которое кишело агентами Департамента, и оставляя за собой призрачный след тэны. Как могла, она снова ее развеяла. Впрочем, в этом не было особого смысла – делом Риан занимается Ник, и когда обнаружат пропажу, он узнает об этом первым. И след из тэны ему не понадобится, чтобы сложить два и два.
Морриган беспрепятственно покинула полицейский участок. Пользоваться портал-зеркалом не стала, чтобы лишний раз не попадаться в объективы зеркал агентов Департамента. Придя домой, она выложила на стол обе сферы.
Итак, в ее руках наконец были две половинки одного ключа: душа и тело Рианнон Блэр.
Глава восьмая
Николас был в ярости.
– Что-то не так? – хладнокровно спросила Морриган, когда инспектор ворвался в ее квартиру подобно бешеному вихрю.
– Тело Рианнон пропало. А затем чтица по зеркалу слежения увидела тебя выходящей из полицейского участка. И произошло это за несколько минут до того, как Вескель обнаружил пропажу. Не думаю, что это простое совпадение. Это твоих рук дело?
Будь прокляты эти чтицы.
– Ник, я никогда бы не пошла против Департанта.
– Ох, да брось, – криво усмехнулся Ник. Посмотрел зло. – Ты постоянно это делаешь. Ты вообще никогда не считаешься с другими. Ты хоть понимаешь, какие неприятности нам обеспечила? Тело исчезло, Мор!
В любой другой ситуации он никогда не назвал бы ее именем, которое так ее раздражало. Именем, которое, имея прочную связь со смертью, куда больше подошло бы ее матери, нежели ей самой. А значит, Ник в ярости. Это плохо, очень плохо. До его ярости как таковой ей не было совершенно никакого дела. Но она украла тело из морга, нарушила закон. Если инспектор Департамента начнет вставлять ей палки в колеса… убийцу сестры она может никогда не отыскать.
Но и оправдываться бессмысленно – удивительно, но он слишком хорошо ее знал, чтобы сделать соответствующие выводы. Если отвести от себя подозрения невозможно, нужно сделать хоть что-то, чтобы оправдать свой проступок… и немедленно. Но объяснять Нику о воскрешении… нет, он просто этого не поймет.
– Я просто хотела… сделать хоть что-то для Риан… – прошептала она. – Знаю, это противоречит всем мыслимым правилам, но… у нас, у ведьм, свои обряды. Я похитила тело Риан, чтобы… проститься с ней так, как умею.
Морриган не умела плакать. Бадб, которая с детства взяла ее под строгий контроль, всегда говорила: слезы – это слабость. Каждый раз, когда ты плачешь, ты пробиваешь свой внутренний щит, и не дай бог рядом окажется тот, кто увидит твою уязвимость и воспользуется ею. С тех пор, с самой юности, Морриган отучила себя плакать. Превращала свою боль в ярость и крушила все вокруг. Ярость – это сила. Так ее учила мать.
