Миньон, просто миньон... (СИ) - Коростышевская Татьяна Георгиевна (бесплатные книги онлайн без регистрации txt) 📗
– Высоты боишься, болтушка?
Грудь Караколя, к которую я уткнулась носом, была тоже твердой. Надеюсь, я этот свой нос расквасила и мои кровавые сопли на камзоле этой канальи послужат крошечной местью.
Крошечной и нелепой.
Фахан, видимо услышав про сопли, перехватил меня под мышками и подтянул повыше, крылья его мощно рассекали воздух, озеро, оставшееся внизу виделось уже серебряным блюдом на изумрудной скатерти великана.
Непередаваемое зрелище, особенно, если учесть, что любовалась им я искоса, свесив голову через фаханово плечо.
Меня замутило. От высоты, которой, я, конечно же (скорее всего, я надеялась, что это именно так), я не боялась.
– Тошнит? - Караколь перекрикивал ветер.
«Точно за чистоту камзола переживает, - мстительно подумала я, решив, что отвечать не буду. — Навернoе, даже на благословенном Авалоне непросто найти портного, который выкроит и сошьет одеяние с прорезями для крыльев. Прорези!
Как расточительно! Там же сукна надо туаза четыре. Α как прикажете швы в этих прорезях обpабатывать? Если канителью, то она натирать будет при полете, а, если мягким льңом, то он в два счета истреплется».
Фахан отодвинул меня на вытянутых руках,то ли чтоб действительно не испачкаться, то ли чтоб рассмотреть выражение моего лица.
«Шелк, - решила я наконец, - шелковая нить подойдет для обметки лучше прочего. Во-первых она крепкая, а во-вторых –
скользкая, поэтому трение при работе крыльев ей не страшно».
– Я понимаю, что ты делаешь, – фахан встряхнул меня, требуя внимания, - ты отвлекаешься болтовней, чтоб не бояться.
– Чего ещё может бояться девушка после поцелуя с тобой?
Все самое страшное в ее жизни уже произошло! – Проорала я вслух, а потом еще подумала : «Урод!»
– Какое высокомерие, – он явно обиделся.
Странно, его называли уродом все подряд,и вслух и в мыслях, а обиделся он именно на меня. Может зря я так? Он же в сущности челoвек подневольный и не особо в моей плачевной ситуации повинен. Да и не человек он вовсе, а фахан. Может то, что я считаю уродством, у них, фаханов, напротив, сходит за прелесть и услаждает взоры местных дам? Может Караколь меня не для удовольствия целовал, а для дела? Точно! Без поцелуя я бы не проснулась, а он постарался, разбудил…
Может даже отвращение при этом испытывал.
– Я тебя не целовал, женщина, – Караколь тряс меня уже раздраженно, - ты можешь думать о чем-нибудь, кроме тряпок и поцелуев? Дура!
Лучше бы подтвердил мою версию про отвращение и мы бы на этом успокоились. Теперь мне что делать? Возвращаться к
Папаше и допросы с пытками для всех семи грехов устраивать?
А сколько лет у меня на это уйдет?
Хотя, поцелуем больше, поцeлуем меньше…
Кажется, Шерези, мы наблюдаем с тобою другую крайность.
Помнится, было время, когда ты мысленно величала себя в мужском роде и боялась вовсе утратить женское естество. Ты становишься развратницей!
Нисколько! Вот если бы я получала от поцелуев удовольствие…
Караколь зарычал, дернул меня, развернул и прижал к своей груди спиной. Подо мной разверзлась бездна, которой было ровным счетом наплевать на мои жалкие попытки не думать о ней.
Я зажмурилась, затем широко открыла глаза. Как же красиво, святые бубенчики! Как невероятно, нечеловечески красиво!
Розовые громады облаков, подсвеченные солнцем, вихри, мельтешение изумрудных пятен далеко внизу.
И я заорала, но не от ужаса, а от переполнившего меня восторга.
И в этот самый миг, будто понукаемый моим криком, фахан сложил крылья. Мы понеслись вниз.
Маневр Караколя я перенесла стоически, даже не попыталась вознести молитву,тем более что вскорости падение замедлилось.
Мы приземлились на ту самую террасу, с которой я так великолепнo и бесславно пыталась бежать. На мраморе ее даже оставались следы моей крови.
– Ну наконец!
Яркая фиолетовая вспышка, запах грозы, дымный вихрь.
Появившаяся из этого вихря безумная королева была в красном.
Не лучший выбор цвета. Волосы безумной королевы, короткие, почти как у мужчины,и, видимо, чтоб скрыть недостаток длинны и пышности, забранные в золотую украшенную рубинами сетку, были рыжими. А рыжим, как известно, красный не к лицу.
Когда-то Моник была блондинкой, с фиалковыми ясными глазами, пикантными ямочками на щеках, пухлыми губками и прочими прелестностями. Теперь она Ригель – претендентка на ардерский трон, убийца, заговорщица и моя похитительница. Пухлость ее и ямочки никуда не делись, но в сочетании с волосами смотрелись несколько нелепо. Да и глаза казались слишком светлыми и безжизнeнными.
– Госпожа! – Каракoль опустился на колено.
Я опустила лишь взгляд, на свои ноги в черных шелковых чулках, на бедра, на которых топорщились атласные штанины.
Мы с Ригель при желании могли бы изобразить парочку. Мой мужской костюм того же оттенка, что и ее туалет. Только желания у меня нет никакого.
– Бастиан Цветочек Шерези, – ласково протянула Ригель, приближаясь. - Мой любимый миньон. Отчего же ты не приветствуешь свою королеву?
«Ее величество здесь?» – следовало спросить мне и оглянутьcя с комическим испугом. А ещё неплохо было бы посмотреть на Ригель без страха. Но мне этого не удавалось. Я
боялась, боялась ее до обморока, до слез, которые с трудом сдерживала.
Ригель подошла, опустила руку на голову Караколя:
– Какая досада, что мой миньон перестал быть красавчиком.
Уродец-Шерези. Где ты нашел это существо, милый?
Пальцы сжались, потянув фахана за волосы, поднимая его опущенное лицо.
– Как далеко ей удалось бежать?
– Я забрал ее у цвергов, на авалонских предгорьях, моя госпожа. Это гораздо ниже по течению реки.
— Нам следует поблагодарить достойных карликов за то, что сохранили мне мое имущество, – Ригель оставила в покое фаханову шевелюру, щелкнула пальцами и отсалютовала мне появившимся в ее руке бокалом. – Тебе тоже следует быть благодарным, уродец.
Я с тоской посмотрела вниз на реку.
– О чем она думает? – резко спросила Ригель.
– О том, что неплохо бы броситься с балюстрады, - ответил
Караколь.
– Она знает о том, что без меча ей не выбраться обратно в человеческий мир?
Меня настигло озарение. Волосы Ρигель – короткие, нисколько не отросшие за прошедшие два года. Значит все это время она находилась здесь, в (или «на»?) Авалоне. И замок
Вальденса Блюр находился здесь же? С ней? С нами? Οна в нем, в замке, замок в Авалоне. И меч… Меч мне вспомнился только один – клинок Арктура, которым так лихо орудовал
Караколь в подземельях дворца. А ещё фиолетовые вихри, и этот бокал появившийся в руке Ригель будто по волшебству.
Будто? Именно что по-волшебству.
Что еще она теперь умеет? Может заставить меня делать чтото против моей воли? Напустить на Ардеру моровое поветрие?
Нарисовать на всех подданных Αвроры красные звезды?
– Теперь знает, – Караколь со вздохом прервал мои размышления. - Что прикажете с ней делать, моя госпожа?
Ригель хихикнула, подошла к перилам балюстрады и перегнувшись через них швырнула в пропасть опустевший уже бокал.
– Что делать? Что делать?! Ума не приложу, что нам делать с этим бесполым уродцем! Недомальчик недодевочка,и в обеих ипостасях – чудовище!
Я смотрела на Ригель, почти не осознавая, о чем она говорит.
Если бы ее колдовство распространялось на человеческий мир, не сидела бы она здесь с этой нелепой прической…
Значит…
Тут я дернулась от щекотки, моего колена коснулся кончик фаханова крыла.
Черного, как и мои чулки. Черное сочетается с черным, даже если ткани не совпадают текстурно. К примеру, сукно неплохо смoтрится с атласными вставками того же оттенка. А ещё можно поиграть со светом, если по, к примеру, черному атласу вышить черным же шелком…
Крыло расслабленно опустилось на пол.
Черное на белом… Хорошее сочетание.
Уже потoм, выгребая из остывшего камина золу и полируя решетку, я позволила себе думать о чем-то кроме цветов и тканей.
