МН или АК и я. Книга 2 (СИ) - Эльденберт Марина (читать книги полностью .TXT) 📗
М-да, теперь становится понятно, как ему удалось появиться справа.
— И давно вы меня поджидаете? — поинтересовалась.
— О чем это вы? — теперь на его лицо упало выражение «Гангстер не при делах. Версия 1.0»
— Об этом, — указала пальцем на носки.
— Ну я же вас не спрашиваю, почему вы ходите босиком, — ввернуло шпильку его величество.
— Потому что у меня ноги устали!
— У меня тоже. Весь день на работе, знаете ли.
— Неужели? — Я ткнула в него туфлями. — А по-моему, вы просто меня преследуете.
— По-моему, вы слишком много внимания уделяете своей персоне.
Ах ты…
Я отпихнула его в сторону и решительно направилась к лестнице. Судя по мягкому топанью, он последовал за мной. И точно: меня перехватили за локоть.
— Селани, — произнес Демаре, разворачивая меня лицом к себе. — Давайте поговорим.
— Палец, — сказала я.
— Что?
— Палец! Вы не дотрагиваетесь до меня даже пальцем, помните?
Алмазный король, хоть и был не из нервных, но сейчас у него задергался правый глаз. Несмотря на это, руки он все-таки убрал.
— Ну вот, теперь давайте поговорим, — кивнула я. Туфли было некуда девать, поэтому так и держала их за ремешки. — Кристин и Аделин очень стараются, и думаю, что когда пойдут в школу, у них все получится. Правда, Кристин плохо дается арифметика, но это поправимо. Я придумала, как ее заинтересовать, чтобы…
Раздался какой-то скрежет. Судя потому, как кое-кто стиснул зубы, это скрежетала королевская челюсть.
— О нас.
— Простите?
— Я хочу поговорить о нас, — смене настроений на его лице сейчас позавидовал бы даже Джим Кэрри из «Маски».
— О нас? Не совсем понимаю, о чем вы, — прикинулась я удивленной.
— О том, что произошло в день, когда вы сбежали. — Алмазный король, судя по всему, был силен в психологии, потому что сейчас глубоко вздохнул и выдохнул.
— А, — я сделала большие глаза и подперла свободной рукой подбородок. — Дайте подумать… Нет. Я не хочу об этом говорить, и мне правда пора домой.
— Селани, нельзя же так! — донеслось из-за спины.
Сквозь сжатые зубы.
— Да, — я резко обернулась. — Нельзя. Нельзя унижать людей, только потому что вы не в настроении или потому что вам не понравилось то, что вы услышали.
— Я. Вас. Не унижал.
Я все-таки поставила туфли и сложила руки на груди.
— Жужжен, если вы сейчас слушаете, надеюсь, у вас случится несварение желудка и нападет беспричинная икота, потому что вы меня уже достали!
Под лестницей что-то скрипнуло, а потом раздался грохот.
— Этиль?! — рявкнул Демаре, перегнувшись через перила.
— Я… тут… проверял. — Дворецкий выполз из-под лестницы с самым несчастным видом и физиономией, менявшей оттенки с невообразимой скоростью: от пепельно-серого до помидорно-красного. — Кажется, в этой каморке давно никто не убирался. Надо уволить горничную…
— Этиль, — зловеще протянул Алмазный король.
— Я пошел, мируар Демаре. Еще столько дел. Столько дел…
Жутьена как ветром сдуло, после чего его величество снова повернулся ко мне. Выглядел он устало, если не сказать больше, и на миг меня даже совесть цапнула за голую пятку. Но только на миг.
— Как вы догадались, что он там?
— Да он же постоянно подслушивает. Серьезно считаете, что ваше присутствие удержит его от шпионской деятельности?
Алмазный монарх вздохнул:
— Ладно. Кажется, я понял, что вы имели в виду, когда говорили про унижение.
— Да, это здорово бесит. Особенно, когда тебя тащат по полу на глазах у других. Сначала обидно, конечно, но потом хочется огреть того, кто тащит, чем-нибудь тяжелым.
— Вам до сих пор хочется меня огреть?
— Нет, это был второй этап. А я сейчас нахожусь на третьем: когда уже, наоборот, не хочется. Иметь ничего общего с тем, кто так со мной поступил.
— Селани, я правда пытаюсь с вами помириться.
— Правда пытаетесь? — недоверчиво сощурилась, а потом кивнула: — Хорошо.
— Хорошо? — Демаре приподнял бровь.
— Ну что же я, зверь какой, что ли.
Он шагнул ко мне, но я выставил вперед руку.
— Подождите. Я еще не договорила. В прошлый раз, когда вы хотели помириться, все тоже шло хорошо, поэтому мне нужны гарантии.
— Гарантии? — как-то тяжело уточнил Алмазный король.
— Да, что вы настроены серьезно и не будете себя вести, как при затянувшемся приступе шизофрении.
— Приступе чего?
У них нет шизофрении?
— Это, знаете, беспричинные смены настроения. Когда вы такой весь белый и пушистый, а потом набрасываетесь на людей.
Демаре сжал зубы.
— Вам это нравится, да? Нравится надо мной издеваться?
— Нет, — подхватывая туфли, сообщила я. — Просто хочу оценить серьезность ваших намерений в ваших попытках восстановить дружеские отношения.
— Дружеские.
— Разумеется.
Его величество шагнуло ко мне так резко, что я с трудом заставила себя остаться на месте. Сначала — потому что вспомнила печальную историю с полетом с холма, и только потом — потому что любое бегство сейчас было бы равносильно поражению.
— Когда мы танцевали, вы были настроены совершенно иначе.
— Ой, да когда это было, — отмахнулась я, чувствуя, как начинает покалывать кожу под браслетом.
Это покалывание растекалось по руке, отдаваясь в сердце и вызывая ненормальное желание шагнуть вперед, к нему. Только невероятным усилием воли я удержала свое тельце (ладно, не свое) на месте, потому что очень хорошо помнила, чем заканчивается это «вперед, к нему». Поцелуями, от которых выключаются мозги и начинает сбоить инстинкт самосохранения, а что первое, что второе, мне сейчас жизненно необходимо.
— То есть этот танец для вас ничего не значит?
Опасный вопрос, Ира. Очень опасный.
— Даже если предположить, что это не так, — я положила ладонь на перила, внушительные такие, дерево под лаком согревало кожу. — Вы женаты, мируар Демаре.
— Моей жены здесь нет.
— И это многое меняет, правда? — хмыкнула.
— Многое, — с самым серьезным видом заявил он. — Я открылся вам, как не открывался никому и никогда, Селани. Вы знаете обо мне больше, чем кто бы то ни было, в частности о том, что дневник Жизель лежит в моем сейфе…
О-о-ой, а вот это совершенно точно лишняя информация.
— По-моему, вы забегаете вперед. Очень далеко вперед. Мы ведь говорили об испытательном сроке, после которого мы снова начнем нормально общаться.
— Об испытательном сроке? — глаза Демаре опасно сверкнули, но сдаваться я не собиралась, поэтому просто стояла и ждала.
Он снова глубоко вздохнул:
— И что я для этого должен делать?
— Ну… — дернула плечами. — Просто быть собой.
Если бы Фернан сейчас не смотрел на мои губы, было бы проще, но он на них смотрел. От этого они начинали гореть, и покалывание от браслета проникло и в них.
— Я такой, какой я есть, Селани. Но вам это, похоже, не нравится.
«Это не так», — хотела возразить, но не успела.
По дому прокатилась мелодичная трель звонка, и Демаре нахмурился. Внизу раздались шаги: Этиль спешил навстречу неизвестному гостю, а мы с алмазным величеством синхронно перегнулись через перила. Двери отсюда видно не было, только пасть широкой прихожей, точнее, ту ее часть, где она переходит в холл.
— Какая беспардонность — являться в столь поздний час, — пробормотал Жужжен, метнув на нас опасливый взгляд, после чего скрылся из поля зрения.
А пару секунд спустя раздался звук открывающейся двери и ошарашенный голос дворецкого:
— Мируар Шерро?!
Селани. Посреди ночи. Не к добру.
Это была первая мысль, которая пришла мне в голову, когда я услышала восклицание дворецкого. Следующей стала: «Ой, мама». Лицо Демаре стремительно утратило выражение «нормальный мужчина», а сам он, видимо, перешел в режим «гангстер классический», потому что у него разве что дым из ушей не повалил. С поразительной проворностью оттолкнувшись от перил, он обошел меня, но тут уже я вцепилась ему в рубашку.
