Эннера (СИ) - "Merely Melpomene" (список книг .txt) 📗
Надпространство охотно развернулось, пляж обрёл иную четкость. Вода застыла, мелкий прибой перестал шелестеть. Песок под ногами превратился в твёрдый, потрескавшийся грунт. Туннели, тонкие, едва осязаемые проколы — сотни, десятки дорог уводили прочь, в полном, лёгком доступе. Роми прикасалась к ним, тянулась, ощущала ответное, приглашающее покалывание — только выбери и иди.
И только Пути в Тмиор упирались в невидимую преграду. Роми попыталась понять, где находятся те, с кем несколько минут назад она разговаривала, кого пыталась убедить в том, что пришло время выбираться из раковины бессмертия, и снова натыкалась на ватную, пружинящую стенку. Они были там, атради чувствовала их и не могла прикоснуться к сознаниям, достучаться, разорвать пространство…
Кружилась голова. Леденели пальцы рук и ног. Становилось тяжело дышать. Реальность теряла смысл, оставляя лишь одну мысль: не успели?!
— Ллэр не на Тмиоре, — сквозь туман паники послышался холодный, лишённый эмоций голос Алэя, и Роми вывалилась обратно в нормальное пространство, не устояла на ногах. Почти упала на песок, но он успел подхватить её под локоть: оказывается, Алэй уже вышел из воды и подошёл к ним. — И ты это знаешь.
— Я рада, если это так, — сказала Таль.
— Да неужели? — подал голос Адан.
— Не веришь? — она с невозмутимой улыбкой обернулась к нему. Он смерил её долгим мрачным взглядом. Таль пожала плечами, будто отвечая на не озвученный вопрос, повернулась к ним. — Что ж… Можете не верить, но я, правда, рада. Из всех атради Ллэр — единственный, кто заслужил право не умереть от голода в вашей прогнившей клетке.
— А ты знаешь всех атради, чтобы судить? — хмыкнула Роми.
Думать о том, что творится на Тмиоре, она запретила себе. Не сейчас, не здесь. Если Таль не врёт (а закрытые Пути говорят в пользу этого), то уже ничего не исправить. Не остановить. Сожалеть, посыпать головы пеплом, проклинать себя и других за глупость, ограниченность, упрямство, медлительность и прочие непростительные ошибки — делу не поможет. Роми и раньше подозревала, что когда солнце Тмиора начнёт меняться, мир захлопнется, законсервируется сам в себе, превратившись в ловушку, каковой был до того, как Самар нашёл выход из созданной Содружеством тюрьмы. Содружеством, среди которого были и предки Таль.
— Знаю достаточно, чтобы… Вы — ошибка, за которую пришлось заплатить всем. Нам, им, — Таль кивнула в сторону Адана, продолжила: — Столько людей погибло, столько миров… И что? Вы прониклись их гибелью? Какой урок вынесли? Сиганули в раскалённую лаву от раскаяния? Нашли другой способ подохнуть от чувства вины? Нет! Вы наплевали на всех. Пережили и создали для себя уютный, безопасный мирок, угробив половину своих же. Снова! А чтобы не мучиться, избавились заодно от памяти. Возомнили себя богами. Решили, что имеете право отлавливать и превращать других в такие же прогнившие, равнодушные мумии! При этом вы искренне считали это подарком судьбы! Вы…
— Мы никого не отлавливаем, — перебила Роми. — Мы своё заплатили. Те, кто погиб — знали, на что идут. Мы все — знали. Тебя там не было, ты не сможешь понять. Я не знаю, откуда ты все это узнала, но информация — совсем не то, что лично пережить сначала тысячелетнее заточение, голод, все грани сумасшествия, агрессии, апатии, потом — надежду и неизвестность. Незнание, кто выживет, а для кого не хватит энергии нового мира! — Голос ещё не срывался на крик, но близко подходил к этому. Злость захлёстывала, лишала способности думать. Она не желала оправдываться перед Таль. Ни перед кем. Это была цена и их выбор — заплатить. Они могли погибнуть все, гарантии не было, но решили рискнуть, и не актарионке их судить. Ещё меньше она хотела вступать в спор относительного того, что они помогали другим стать атради. Выбор всегда за человеком. — Мы — ошибка? А не решение Содружества? Не ваше всеобъемлющее категорическое превосходство? Не ваше право сильного навязывать свой взгляд тем, кто слабее, но все же достаточно смел, чтобы пойти дальше? Тлай предложили, их послушались. Но если бы и нет, ядро Содружества, вы — Тлай, Актарион и Вильʼлари — подмяли бы под себя всех недовольных, верно? Платить заставили вы. Ты и тебе подобные. Чем существование доа грозило мирозданию? Этих доа, предков моих и Адана! Ничем, только вы не хотели лишнего беспокойства, забот. Проще наказать всех, чем только виновных. Проще обозвать виновными каждого, кто не соответствует вашим критериям!
— Нашим критериям? — Таль равнодушно качнула головой. — Содружества давно нет, Роми. Я не имею к нему никакого отношения. Прошло много тысяч лет, — она холодно улыбнулась. — Понимаю, тебе трудно осознать. Для тебя всё началось ещё тогда и никак не закончится. Могло бы закончиться сегодня, если бы не глупая ревность Ади…
— Ли, ты пыталась найти Ллэра, чтобы предупредить? — оборвал Адан, не давая Роми разразиться новой тирадой. Шагнул вперёд, развернул Таль лицом к себе: — Не смогла и пришла сюда, потому что знала, что будет, да?
— Откуда, по-твоему, я могла знать?
— Оттуда же, откуда знаешь всё это!
— Я знаю, потому что мой отец был доа! — она легко высвободилась, хотя Адан держал её крепко. Наклонилась, подхватила туфли с песка. — Я буду тебя ждать, где всегда. Нам надо поговорить… Кое-что решить, Ади. И лучше наедине. Согласен?
Тот лишь неопределённо мотнул головой. И прежде, чем до Роми по-настоящему дошло, что только что заявила Таль, прежде чем успела снова раскрыть рот, новоиспеченная доа уже исчезла.
— Чёрт бы тебя побрал, Ли… — сквозь зубы пробормотал Адан. Рухнул на песок спиной к ним, наклонился, обхватывая согнутые колени.
Чёрт бы её побрал, согласилась Роми. Чёрт бы побрал слова, что задели за живое, воспоминания, от которых болела голова, страх, что лишал способности здраво мыслить, эмоции, что заставляли чувствовать себя снова девчонкой, за которую все решила упрямая мать, а потом бросила расхлёбывать. Для неё всё действительно так и не закончилось, и опыт прожитой вечности сходил на «нет», затмеваемый растерянностью.
Роми легонько стиснула ладонь Алэя. Ощутив ответное пожатие, невесело улыбнулась, чувствуя, как растворяется злость и появляется усталость. Захотелось точно так же сбежать, только не ждать, чтобы решать, а наоборот — всё забыть, или хотя бы, как Адан, упасть на песок. А потом уткнуться носом в колени и разревется, как ребенок.
— Тмиора больше нет, — очень тихо сказала она. — Или очень скоро не станет. Как когда-то не стало Тайко… Был бы здесь сейчас Ллэр, он бы цинично пошутил, что одной проблемой меньше.
— Иногда ты о нём думаешь хуже, чем я, — чуть слышно усмехнулся Алэй.
— Но с ним всё в порядке?
— Он не на Тмиоре. В этом я уверен.
Роми кивнула. Большего он и не мог знать, хотя в любой момент был в состоянии отыскать Ллэра, где бы тот ни находился, и сколько бы ни прошло времени с последней встречи. Уникальная, единственная в своем роде связь атради…
Она выпустила руку Алэя, приблизилась к Адану, не спеша опустилась на песок в стороне. Хотела что-то спросить, но вместо этого сказала:
— Привет… — и почему-то почувствовала себя ужасно.
Он не ответил. Она помолчала.
— Ты тоже считаешь, что мы должны были умереть от чувства вины в качестве расплаты за самоуверенность?
На этот раз Адан ответил, хотя не сразу.
— Я считаю, что я — идиот, потому что… — он осёкся. Поднял голову, встретился с Роми глазами. Взгляд изменился. Вместо тотальной растерянности — лед отчуждения, словно за долю секунды между ними появилась невидимая, но очень прочная стена. Не та, что превращала их в смертельных врагов, но та, что не позволяла оставаться друзьями. Адан выпрямился, горько усмехнулся. — Нет, я не считаю, что ты должна была умереть. На твоём месте я бы не торопился прыгать в пекло, а постарался выжить. Ты сделала свой выбор, — и тише добавил: — Это не делает тебя лучше в моих глазах. И хуже тоже. Ты такая, какая есть. И ты не виновата.
— Я такая, какая есть… — повторила она, оглянулась на Алэя. Тот не спешил подходить к ним, но не отворачивался. Роми не рассказывала ему о том, что почти произошло здесь, в Бэаре, на скале. Но не потому, что хотела скрыть или сожалела. Просто так вышло. А теперь она никак не могла понять, насколько это имело значение для неё, и будет — для Алэя. Снова глянула на Адана, всё-таки сказала: — Прости…
