Оборотень (СИ) - Ганиева Алеся "Alesya-Grey" (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .txt) 📗
— Доброе утро, — голос Роберто разорвал тревожное состоянии. — Надеюсь, вы меня не выгоните? — смущенно кидает взгляд на врача и замирает.
— А у меня есть выбор? — вздохнула женщина и кивнула на мою девочку, которую держит. — Не стой папа в дверях, иди и знакомься с детьми! — дернула бровь неприятно, но тон сдержала. И что он уже успел натворить, что его так невзлюбила моя врач?
Роберто продолжает стоять и смотреть на меня, затем тревожно переводить взгляды на малышек. Что с ним не так? Почему бы не подойти и не взять девочку из рук женщины? Ведь она совершено у чужего человека. Неужели он боится? Взрослый мужчина и страшиться поближе подойти к крошечным детям? А может ещё не принял тот факт, что он отец и это его дети?
— Роберто? — тихо зову его к нам.
— Прости, — застенчиво улыбнулся, — Я просто не могу поверить, что они родились. Они мои! — прослезился, кусая губы.
— Наши, — тихо поправила, хотя уверена что это он сказал не нарочно.
— Наши, — машинально повторил и наконец шагнул к малышке, которая до сих пор у врача.
— Держи папаша! — медленно, но настойчиво женщина перекладывает крошечную девочку в его громадные руки. — Осторожно, следи чтоб головка не свисала. — строго наказывает врач.
— Эй пупсик, — одной рукой держит, а другой пытается щекотать ей носик, но малышка спит и ни как не реагирует на его внимание. — Скоро ты вырастишь и мы будем не разлей водой. Будем играть целые дни напролет, — ласково шепчет, не сводя глаз с малышки на руках. Невероятно милое зрелище, молодой отец с любовью смотрит на новорожденных детей, но только не я. Мне приятно и спокойно на душе, что Роберто оказался таким внимательным и смелым, не стал скрывать чувства к ним и не стал вымещать на детях наши недомолвки. Глупо наверное было думать, что после всего он будет смотреть презренно на них.
Когда врач вышла я и не заметила. Роберто подошел к нам и встал по правую сторону руки, где находилась головка нашей второй близняшки. Облокотился на мою кушетку и аккуратно наклоняясь, поцеловал мою девочку. Звучно вдохнул её запах и ухмыльнулся.
— Чем они пахнут? Что-то такое невероятное, ни с чем несравнимое, неописуемое. Но приятное, родное и сладкое — не надышаться, — шепчет продолжая вдыхать запах то одной, то второй малышки.
— Я слышала, что новорожденные дети имеют запах рая, — вспоминаю слова, когда сказанные мамой. Сейчас уже не вспомню, о чем именно или о ком именно тогда шла речь?
— Рай? Мама ваша ещё от анестезии не отошла, — неприятно усмехнулся и кинул оценивающий взгляд на меня. — До сих пор рай мерещится? — грубоватый тон голоса и в груди моей кольнуло. Он зол на меня и я его понимаю, от чего хочется разреветься, но я держусь.
— Ничего мне не мерещится! Да они и есть мой рай, — пытаюсь осторожно нагнуться и прильнуть губами к маленькому лобику. Что может быть желание в этом мире, как не прикосновение к своему малышу. Его сладкий запах, а когда он кажется самым прекрасным существом. Как ещё назвать эти чувства к этому малышу, который был вчера частью меня, а сегодня он мое дополнение в жизни. Вот оно счастье и рай!
Невыносимое чувство обиды, вот только имею ли я право обижаться на него? Внутри боль и неприятный холодок по телу, чувствую себя ничтожным человеком. Может было бы всё иначе, если бы Джексон был рядом. Но что теперь гадать, нужно как-то пережить эти дни. И что делать, если Джексон вернется и будет вести себя, словно ничего не происходило, что не было признаний и не было обещаний. И почему-то я уверена, что от него можно такое ожидать. Ведь однажды он уже бросил чемодан к моим ногам и содрал ожерелье, что помешает ему сделать это ещё раз? Смогу ли пережить ещё одно такое отречение от меня? Смогу или нет, теперь это не важно! Важны сейчас малышки, которые сладко спят на руках своих родителях. И неважно как поведет себя Джексон и что он решит делать с нашими отношениями, если это можно назвать отношениями? Я сама должна решить для себя, кто для меня Роберто? Он мне не парень, не муж и уж точно не запасной вариант! Роберто отец моих детей и только! Хватит уже обманывать его и саму себя — мы никогда не будем счастливы! Видя Джексона, я всегда буду оглядываться назад, а Роберто зная правду не сможет доверять мне и не будет счастлив со мной.
Мне страшно от того, что когда-нибудь всё же придется поговорить с ним. Высказать свою позицию и открыть чувства, о которых он уже догадался, но не слышал от меня.
— Мой розовый пупсик, и как же тебя назвать? — а вот и про имя вспомнил, но походу советоваться и не собирается. — Может быть Элианор? Хотя нет! Только не на Э… — мог бы по рассуждать не в моем присутствии, хотя надо же как-то меня по-раздражать. — Эмили, они же на меня похожи? — приподнимает шапочку, пытаясь увидеть волосы. — Она лысая! — усмехается. — Моя дочь лысая! А ну-ка ты пупсик? — потянул руку к моей малышке.
— Можно подумать ты с густой шевелюрой родился? — отодвигаю её от него, чтоб не лез ей под шапку. — Большинство детей рождаются без волос. И это нормально! — меня начинает злить его глупые насмешки.
— Нормально? У оборотней это не нормально! — пояснил раздраженно.
— Не упускай тот факт, что они не чистокровные, — тихо огрызнулась.
— Ну значит лысиной пошли в тебя, — состряпал довольную ухмылку и окинул меня взглядом, будто пытается найти сходство.
— А малышек разве ещё не забрали? — снова вошла врач и строго посмотрела на нас четверых.
— Как уже? — возмутило меня. — Их же только принесли? А раз мне их материнским молоком кормить не нужно? — чувствую, как заныла тяжелая грудь. Кожу тянет от шеи вниз и горит горячем пламенем.
— Нужно, но не сейчас! Сейчас тебя должен осмотреть врач и тебе нужен покой, — вошла и кому-то в коридоре подала знак рукой. — Тем более тебе нельзя долго находиться в таком положении, швы могут разойтись!
— Я хорошо себя чувствую…
— Эмили не нужно препираться! — одернул меня Роберто. — Слушай своего врача! — Встал и положил девочку в одну из больничных колыбелек, а ведь я её так и не подержала, не обняла и не приласкала, мою крошечку.
— Ну ещё пять минут? — сердце забилось в тревоге, а ведь я только почувствовала спокойствие, прижимая одну из них к себе.
— Эмили, — укоризненно протянул мое имя. Они что все сговорились? — Ведешь себя, словно маленькая!
Подошел ко мне и забрал девочку, укладывая её тоже в колыбельку. Вошел санитар и выкатил моих малышек из палаты, увез куда-то. В какую сторону, куда я даже не знаю!
Странное молчание повисло в воздухе. Роберто стоит не подвижно на том же месте, где отдал девочку и смотрит куда-то, но только не на меня. И почему именно сейчас, я так хочу его внимания? Зачем, когда уже решила, что нам нужно окончательно остановить эти отношения? Мне так стыдно перед ним, может это чувство и гнетет меня? Смотрю на него и понимаю, может, я его не люблю больше, но он мне далеко не безразличен.
Если бы я только могла соскочить с кровати и броситься к нему на шею, то плакала и извинялась. Наверно это единственное, что я умею, другого пока мне не дано.
— Мисс Браун, вам лучше прилечь, — строгий голос женщины дернул меня обратно. — Процедуры начнем через десять минут! — и вышла тихо прикрывая дверь.
Молча ложусь, пытаюсь не кряхтеть и не стонать от боли в животе — не так сильно, можно и перетерпеть. Роберто продолжает стоять, его молчание убивает меня. Лучше бы он раскричался, обозвал как-нибудь, обвинял, чтоб я себя не чувствовала такой сволочью.
— Никогда не думал, что окажусь в такой ситуации, в которой буду тебя любить и ненавидеть одновременно, — повернулся и презренно посмотрел.
— Мне жаль, — голос задрожал, с трудом проглотила вставший комок в горле.
— Жаль кого? Меня? — съежил жалко лицо. — Тебя жаль Эмили. Я конечно ожидал подлянку от Джексона, так как сам виноват — спровоцировал его. Но чтобы ты повелась на его поводу, вот этого я точно не предвидел. Я в тебе был уверен, как в себе! — о чём он вообще говорит? — Малыш, как ты могла? — подходит, подвигает кресло к кровати и садиться напротив меня. — Я же за тебя умереть готов был! — берет мою ладонь в свою и прижимает к щеке, тяжело вздыхает, прикрывая веки.
