В последний раз спрашиваю по- хорошему: Ты на мне женишься? (дилогия) (СИ) - Николаева Раиса Борисовна

Лорри была довольна всем. Ей нравилось роскошное платье, нравилось колье и диадема, нравилась прическа, она чувствовала себя не просто красавицей, но еще и королевой. Правда это необычное ощущение продержалось только до того момента, как стали собираться гости, поскольку едва увидел свиту лорда Догара, Лорри занервничала, и теперь изо всех сил старалась выглядеть если не величественно, то хотя бы сохраняя чувство собственного достоинства и спокойствие. Это ей вполне удавалось, аж до того самого момента, пока она не увидела Мариссу. Надо сказать, что перед этим приемом чувство ревности к Мариссе беспокоило Лорри меньше всего.

Она знала, что Шертес ее терпеть не может, этого было вполне достаточно. Было достаточно… аж до того момента как перед ними в легком реверансе присела девушка. Лорри глянула и мысленно ахнула: такой красавицы она в своей жизни еще не видела. Вернее видела в кино или на глянцевых обложках, но все при этом знали, над лицами красавиц хорошо поработали визажисты, а красоту дефекты кожи подчищали фотошопом. Красота же Мариссы была естественной. На лице ни капли макияжа (это Лорри заметила в первую очередь), и ее сердце заныло, поскольку поняла, что Марисса помнит, насколько Шертес не любит макияж, и, значит, так она выглядела ради него.

Душевное спокойствие Лорри было подорвано. Умом она все понимала: понимала, что нельзя сопернице дать почувствовать свое превосходство, понимала, что Марисса, заметив ее смятение, почувствует уверенность, гордость и радость, понимала, что этого нельзя допустить в первую очередь ради Шертеса. Какому мужчине понравиться видеть свою жену испуганной, забитой, на фоне смелых, уверенных в себе женщинах. А Марисса была огонь. Огонь, но не яркий факел, с которым иногда сравнивают рыжих, она была темным огнем, горящим внутри, страстным и жарким. Лорри почувствовала себя рядом с ней какой-то амебой блеклой и холодной. Она поняла, что если срочно что-то не предпримет, то дальше будет еще хуже. К помощи Шертеса обращаться было как-то унизительно, к тому же она интуитивно чувствовала, что это будет наиглупейшим поступком, в ее воображении даже возникла картинка, как это могло бы быть.

…Она надув губки, словно обиженный ребенок гнусавит плаксивым противным голосом:

— Шертес, скажи, я красивее Мариссы? — А он, пренебрежительно гладя ее по голове, отвечает с раздраженными нотками в голосе:

— Ну, конечно, ты красивее, Марисса тебе и в подметки не годится! На твоем фоне она смотрится бледной молью. Ты затмеваешь ее своей красотой… только идем к гостям… да и вытри сопли… хотя… кажется это мне их надо вытирать с груди и рукава, — брезгливо скривился он.

…И хоть в действительности вряд ли все было бы так, как нарисовало ее воображение, к помощи Шертеса Лорри решила не прибегать. Она сама должна восстановить свое душевное равновесие. Сама и точка! Она тихонько прокралась в свою комнату и закрыв дверь на ключ подошла к окну, пытаясь вспомнить технику аутотренинга, которым когда-то занималась в молодости на волне общей моды.

"Надо придумать какие-то важные для меня слова и повторять их, пока полностью не успокоюсь. Вот только какие? — она вспомнила знаменитый фильм и даже чуть улыбнулась, поскольку волшебные слова: "Я самая обаятельная и привлекательная", не действовали на нее ни тогда, и не подействуют и сейчас, Лорри была в этом твердо уверена. — Что придумать? Что придумать? — думала она, потирая виски. И вдруг в памяти всплыло одно воспоминание. Ее "любимая" соседка с первого этажа. Дряхлая и злобная фурия, ненавидящая всех вокруг. Изольда Тихоновна — так ее звали. Не было ни одного человека в доме, с кем бы она не поругалась, казалось, ей доставляло удовольствие не только говорить, но и делать гадости всем, до кого она могла добраться. Она ругалась в магазине, ругалась в поликлинике, ругалась в ЖЭКе и на почте. А ведь когда-то она была поразительно красива и окружена толпой поклонников. В молодости она была жестока и спесива, в старости стала желчна и злобна. И Лорри вдруг подумала, что под красивой, идеальной оболочкой Мариссы, скрывается такая же Изольда Тихоновна. Лорри представила вместо темных волос Мариссы седые взлохмаченные космы, вместо точеного носа — скрюченный сучок, вместо красивых губ — провал беззубого рта. Сразу перед глазами стала ведьма из сказок, и Лорри сразу стало легче на душе. А еще она подумала, что любую красоту со временем перестаешь замечать, и если нет душевного расположения, то ни красивая внешность, ни страсть в постели, не смогут удержать рядом мужчину и женщину. А у нее с Шертесом душевная близость — она это точно знала.

Лорри вернулась к гостям спокойной и уверенной в себе, с радостью заметив, как нахмурилась Марисса. С этой минуты Лорри не выпускала соперницу из поля зрения, на этом приеме ее интересовала только она, поэтому комплименты мужчин, которыми ее осыпали, проходили мимо сознания. Она улыбалась в ответ, даже не вслушиваясь в их слова.

— Ты умничка, — шепнул ей на ухо Шертес, чмокнув в ухо. Такая радость наполнила ее от этой похвалы. Лорри знала, что похвала заслужена, что свой первый экзамен на звание жены лорда, сдан на отлично.

Глава 2

Прошло несколько недель. Шертес упорно восстанавливал былые связи и былое могущество. Несколько раз он бывал и в замке Догара. Лорри спокойно относилась к этим его поездкам, в основном из-за того, что каждый раз он с раздражением рассказывал ей о назойливости Мариссы, которая любыми способами старалась привлечь его внимание, вызывая тем самым совершенно обратный эффект. Эти рассказы были для Лорри бальзамом на сердце, успокаивая ее, убивая на корне чувство ревности.

Поэтому когда Шертес, в очередной раз отправился к Догару, она спокойно ждала его, занимаясь своими делами. Однако к вечеру Шертес не вернулся. Лорри забеспокоилась, с тоской понимая, что даже не знает как его искать. Сама она в замок правителя Северных вампиров не могла переместиться.

В волнении она ходила по комнатам, не зная, что думать. Шертес не вернулся и на следующий день.

Растерянная и несчастная она бродила по дому, когда вдруг неожиданно открылся портал, из которого вышли: Шертес, Марисса, Догар и еще несколько вампиров. Вне себя от радости она кинулась к мужу, но ее остановил его взгляд. Нет, не холодны, не враждебный, а… недоуменный. Она почувствовала, как у нее подкашиваются ноги, единственно, что она смогла прошептать:

— Шертес, ты чего… — она хотела добавить: "Ты чего смотришь на меня, будто видишь в первый раз?"

— но не смогла больше выдавить из себя, ни звука. Повисла гнетущая тишина. Шертес разглядывал Лорри, она с испугом смотрела на него. Марисса не сводила взгляда с них обоих, а Догар наблюдал за дочерью. Лорри не выдержала первая:

— Шертес, что случилось? — спросила она, изо всех сил стараясь, чтобы ее голос не дрожал. Вместо Шертеса ответила Марисса:

— Во время проведения ритуала разрыва брачных уз, лорд Шертес потерял память…

— Что?! — ахнула Лорри.

— Он помнит все, но только до того момента, как Страг приковал его на алтаре для проведения какого-то призыва, что было после этого лорд Шертес не помнит.

— Но как… но зачем… — бессвязно стала лепетать Лорри, глядя на Шертеса ничего не понимающим взглядом.

— А затем, — вызывающе сказала Марисса, — что лорд Шертес тяготился своим браком и попросил меня помочь разорвать это ненавистное супружество.

— Что?! — во второй раз ахнула Лорри и тут, то ли из-за нервного перенапряжения, то ли из-за наглости Мариссы, но ее вдруг разобрал такой смех, что она не смогла сдержаться и захохотала во весь голос. Смех, к сожалению, больше смахивал на истерику, поскольку потом слезы хлынули у нее из глаз. — Ты ей веришь? — резко спросила она у Шертеса, вытирая рукавом глаза. Шертес молчал. — Ты веришь ей?! — повысила голос Лорри.

— А почему он не должен мне верить? — снова вмешалась Марисса, которой очень не понравилось молчание Шертеса.