Призрачная любовь (СИ) - Курги Саша (полная версия книги txt) 📗
Вера заглянула в глаза собеседнику.
— Пытливый и был этим инцидентом на Таганке? — полушепотом произнесла она.
— Да. Он обратился крайне сильной аномалией. Иннокентий его уничтожил в семьдесят пятом году, доказав, что ему нет равных. И это когда стражи оказались бессильны. Слово лучше меча — вот, что он доказал. Он уговорил Пытливого уйти. С тех пор в Управлении были очень осторожны с ним. Так он окончательно перестал снимать очки. В восемьдесят шестом это право за ним закрепилии.
Вера выдохнула и опустилась обратно. В столовую вошли психиатры, все время рассказа простоявшие в дверях. Их было семеро. Пятеро мужчин и две женщины. Очень тихо хранители заняли места у стола. Стульев хватило не всем и пришлось принести кресла из спальни и зала, табурет с кухни.
— Вы нам поможете? — спросил Ученикин.
Вера замолчала. Она не знала, что сказать. Эти люди причинили Иннокентию столько неприятностей, хранительница просто не имела права после такого выступать на их стороне. И все-таки они здесь с благими намерениями.
В это время одна из девушек уставилась в проход. На ее лице был написан испуг, смешанный с трепетом. Она даже слегка привстала со своего места. Вера повернула голову. В дверях застыл Иннокентий. Привалившись к косяку, он сложил на груди руки и рассматривал гостей.
— Ну, вот вы меня и получили… снова, — фыркнул хозяин, осознав, что все взгляды обратились к нему. — Долго же пришлось стараться!
С этими словами он прошагал в столовую.
— Смотрю, общество сильно поредело с тех пор, как я в последний раз был на собрании. Не очень приятно называться шарлатанами, так что многие и вовсе предпочли не числиться больше психиатрами. Как вас там теперь называют в Управлении? Особые специалисты? Я тоже не испытываю интереса к тому, чтобы торчать тут в такой поздний час. Зачитайте повестку и разойдемся. Большое спасибо, Вера, что угостила этих людей чаем.
Психиатры выглядели пристыженными. Иннокентий встал позади Вериного кресла и положил руку ей на плечо. Его тепло согревало.
— Из нас всех только вы имеете полное право называться психиатром, — заговорил Ученикин.
— Лесть не поможет. Повестка, — твердо повторил хозяин.
— Ее… у нас нет, — развел руками тот, кто разговаривал с Верой.
— Тогда предлагаю на сегодня расстаться, — ответил Иннокентий. — Тем более, отведенный нам час почти вышел. Увидимся через месяц в то же время, в том же месте. С повесткой.
Вера подняла голову и заглянула любимому в глаза. Взгляд Иннокентия блестел холодно. Коллеги попили у него крови, это и так было ясно. Она не могла бы сейчас просить его о снисхождении, просто не имела права. Иннокентий сделал красноречивый жест, предлагая психиатрам покинуть комнату. Хранители неуверенно поднялись и один за другим вышли.
Хозяин проводил гостей напряженным взглядом и сам прошагал за ними в гостиную словно бы только для того, чтобы убедиться, что никто не вздумает задержаться в его жилище, спрятавшись, например, под кушеткой для психоанализа.
В гостиной Ученикин вдруг остановился и рывком обернулся к Иннокентию.
— Послушайте, доктор Курцер, — заговорил он. — Ведь я один только из них связан теперь с Пытливым, его опытами и… вашими неприятностями. Это молодые врачи. Да, они все числятся в Управлении особыми специалистами. Я позвал их сегодня сюда, что бы вы взглянули на нашу смену… на молодую кровь. Мы должны оставить кого-то после себя, вас обязывает к этому ваш талант, куда больше, чем меня. Хотите, я стану просить вас за них на коленях?
Психиатры задержались. Иннокентий в этот миг схватил Ученикина за плечо, словно хотел остановить этим жестом.
— Нет, — твердо произнес он. — Не надо. Неужели вы не понимаете, что если бы мне нужны были ваши унижения, я устроил бы вам исповедь? В каждой душе скрыто как доброе, так и злое начало, и я способен обнажить в вас то, чему вы и названия раньше не знали.
Иннокентий тронул очки, словно бы напоминая, что его угроза вполне реальна.
— Я никогда и ни с кем не поступал так без веской причины. Мне не доставляют удовольствия чужие страдания. Идите и радуйтесь тому, что имеете дело с честным человеком.
— Почему же тогда вы отказываетесь? Если вам не важна та обида? — старый психиатр все еще не спешил уходить.
Иннокентий единым движением упал в кресло. Хозяин закинул ногу на ногу и правой рукой поправил очки. Вере пришло в голову, что так он, наверное, выглядел во время сеансов. Молчаливое внимание, за вычетом, пожалуй, этой блестевшей в глазах ехидцы.
— Если бы вам действительно нужен был бы метод, кто-нибудь из вас явился бы ко мне куда раньше. Возможно, сразу после исчезновения Пытливого, когда рассеялся дурман его манипуляций и спросил бы: "Доктор Курцер, возможно, вы подскажете, как у вас это получается?". Вы испугались сумасшедшего психиатра, возможно, вас остановили трудности, к которым все это могло бы привести. Но, полагаю, вам просто было удобно и так. Когда выяснилось, что доктор Курцер не вечен, вам стало страшно. На будущее, я ценю искренность, — с этими словами Иннокентий взглянул на Веру, и хранительница благодарно положила руку ему на плечо. — Если вы и дальше хотите считаться гостями в этом доме, не надо мне лгать. На ваше горе я читаю по лицам. Уходите и постарайтесь выглядеть достойно в следующий раз.
Вера вздохнула и, глядя на собирающихся пристыженных хранителей вдруг поняла, что следующего раза не будет. Иннокентий ударил по больному. Обрисовал разделявшую их с этими неумехами пропасть. Им никогда не дотянуться до гениального психиатра и даже не по способностям, а по душевной чистоте. Он, безусловно, поступил нечестно, манипулируя чувством вины во имя собственной выгоды. "Все мы не без греха", — с удивлением поняла Вера.
Спутник устроил этот спектакль, чтобы остаться в покое. Ему, вероятно, было противно помогать людям, мучившим его. Они, конечно, не заслужили снисхождения. Но именно поэтому Вера тут, должно быть, и была. Он, может, даже безотчетно позвал ее сегодня, чтобы возлюбленная его удержала от несправедливого решения. "Я не позволю тебе сбежать от ответственности", — подумала хранительница и, наклонившись к уху Иннокентия произнесла:
— А Люба?
Спутник поднял голову. На сей раз в его взгляде не было ни капли иронии, с Верой он был искренним и настоящим.
— Скажи мне, что с ней все будет нормально, — продолжила хранительница. — Ведь все они по их же словам шарлатаны и ты единственный, кто может помочь… Но я знаю, почему ты за нее не возьмешься. Напоминание о том, что мы теперь пара, сделает только хуже. Ее любовь…
— Это не любовь, — отрезал Иннокентий, а потом с силой растер виски. — Ты права…
— Остановитесь! — приказал хозяин психиатрам, которые уже возились в прихожей, надевая зимнюю одежду.
Иннокентий поднялся и прошагал к ним.
— У меня есть для вас дело. Сделка, — услышала Вера. — Я научу вас методу, но мне необходимо, чтобы вы позаботились о моей коллеге и начали как можно скорее, пока еще не поздно. Я буду подсказывать.
Ученикин остановился в проходе и стянул шапку. В первый миг Вере показалось, что он хотел с благодарностью пожать Иннокентию руку, но остановился.
— Что с ней? — вместо этого спросил он.
— Тяжелая депрессия с суицидальными наклонностями.
Общество психиатров заволновалось. Видимо, их напугала новость о самоубийстве.
— Она уже… — проговорил собеседник Иннокентия. — Она уже пробовала себя убить? Тогда, если я правильно понимаю, она в шаге от того, чтобы обернуться аномалией.
Хозяин покачал головой.
— Фактически нет. Но я считаю, что передозировка опиатами является неосознанной попыткой.
— Черт, — сорвалось у Веры с губ.
Так этот Пытливый покончил с собой, проиграв своеобразное противостояние Иннокентию? Неудивительно, почему любимому теперь не требовалось удовлетворение. Такая печальная судьба врага его, должно быть, многому научила. Вера почувствовала, как по спине пробежал холодок. Вот чем она сама едва не обернулась в свою первую ночь в больнице. Иннокентий ее вытащил. Чего же это ему стоило?
