Цепная лисица (СИ) - Эго Мэри (бесплатные онлайн книги читаем полные версии txt) 📗
— Это был вариант на крайний случай, — развёл руками Барон. Он потребует большей отдачи, большей осторожности. И это опаснее, конечно…
— Насколько опаснее?
— Немного… Придётся привлечь дополнительные силы… Но если не будет иного выхода, то мы справимся. Я не знаю, что именно там у них происходит, но мы должны быть готовы к худшему исходу. Давайте, я пока приведу тут всё в порядок. А вы идите, займитесь налаживанием связи с лисёнком. У нас нет права на неудачу. Поторопитесь! Времени в обрез.
— Д-да… я сейчас… Сейчас!
Я попятилась из комнаты, а потом, у дверей развернулась и побежала так, точно мне на пятки наступала чума. Узы светились как новогодняя гирлянда, но только вместо праздника, наступил кошмар. Я толкнула в дверь, влетая в гостинную и тут же замерла. Возле коробки с лисёнком стояла псина. Она запихнула внутрь морду, и я могла только представить, что это зверюга успела наделать, пока меня не было. Кровь бросилась в лицо.
Несколько разделяющих нас шагов я преодолела за мгновенье. Схватила собаку за шкирку и, потянув на себя, откинула её к столу. У меня покалывало ладони, а сознание стало заволакивать пеленой ярости.
“Эта тварь вечно мешается под ногами”, — прошелестел в голове уже знакомый хор голосов. — “Хочет помешать нам. Хочет лишить нас того, что мы так желаем… Враг. Ты же знаешь, как мы поступаем с врагами, не так ли, Тина”.
— Заткнитесь! — я схватилась за голову. Только не это! Стоило мне немного разозлиться, как чёртова Тень проснулась. И в такой неподходящий момент!
Пёс забился в угол и оттуда рычал, приподнимая губу и обнажая ряд жёлтых клыков.
“Мы спасли тебя, Тина. Помогли и хотим помогать дальше. Становиться сильнее, чтобы в один из дней поглотить тебя. Чтобы ты стала нами… Без нас — ты никто”.
— Нет!
— Аустина, что с Вами?
“Ты можешь быть сильнее кого угодно. Даже сильнее этого глупого старика. Он думает, что сможет нас контролировать. Думает, что Мать ему подчинится… Давай сожрём его, Тина? Давай станем сильнее вместе?”
— Уйдите!
От собственного крика у меня заложило уши. А потом в один миг вдруг всё закончилось. Я обнаружила себя сидящей на полу. Собаки рядом не было, зато был Барон. Он поддерживал меня под руку и с беспокойством заглядывал в лицо:
— Всё в порядке?
Меня настигло чувство дежавю, да такое сильное, что я несколько секунд озиралась, пытаясь понять, что произошло.
— Тень… она проснулась, — наконец пробормотала я сухими губами. — Что с лисёнком. там была собака, она…
— Не тронула. Там всё в порядке. Тень… она говорит с вами?
— Да… она… иногда говорит. Всякое.
— Что именно? — голос звучал очень сосредоточенно.
— Всякую злобную чушь. Думаете, она может помешать ритуалу?
— О, нет, — Ящер помог мне встать. — Она поможет нам. Сама того не зная поможет.
— Не уверена как…
— Верьте мне, Аустина. Верьте, и я не дам случиться ничему плохому. А теперь давайте готовиться к ритуалу. Затягивать нельзя. Я пока приготовлю всё необходимое. Мы начнём ритуал с того, что заберём ваши потерянные хвосты у Александра. Гарантирую, это безопасно, может только немного неприятно. Потом займёмся разрывом Уз. Сейчас пока занимайтесь лисёнком. Пары тройки часов нам хватит. И не переживайте так. Я всё держу под контролем.
— Хорошо… — кивнула я, пытаясь не слушать шёпот голосов, который бубнил и бубнил, как дьявольскую мантру: “убей-убей-убей…”
Сцена 29. Визитка
— Ты тон-то поубавь, сопляк! Думаешь сил не хватит тебя на место поставить! — вопил отец сиплым с перепойки голосом, пока я ходил по дому, собирая вещи, которые могут пригодиться в городе. На отца внимания не обращал. Поставить на место собрался? Да он даже стоять ровно не способен, так и норовит завалиться под стол. Мне было противно даже находиться рядом, хорошо, что уже завтра буду подальше отсюда.
Отцовский дом я ощущал как детскую одежду, из которой давно вырос. Которая мешала двигаться и дышать, сдавливая чугунным обручем горло и грудь. Чтобы поместиться в неё, мне приходилось скукоживаться, сминаться, иначе даже в дверь было не пройти. И дело было не в высоте потолков, конечно…
Внутри дома меня всегда встречал, сначала — застоявшийся, ненавистный мне запах перегара, сгущающийся с каждым годом, а потом — по-лягушачьи стеклянный взгляд отца. Если бы встретил его на улице или в любом другом месте, я бы смог на этот взгляд ответить, но здесь, в этом тесном доме, среди полчищ мошек, мышиной возни под скрипучими половицами и водочным духом, я был способен только огрызаться или молчать. Потому что если бы вдохнул поглубже, если бы разогнулся, то дом бы рухнул, прямо нам на головы. А что бы тогда осталось? Больше нигде меня не ждали. Вот и приходилось съеживаться, сгибаться пониже, терпеть стеклянный взгляд и колючие слова.
— Куда это ты намылился, поганец? — хрипел отец, увиваясь за мной следом, но не подходя слишком близко. Словно чувствовал — подойдёт, я не выдержу, выпрямлюсь, вздохну… Знал, не приближался, но кричать из своего угла не прекращал: — Опять к своей вшивой городской потаскухе? Осечек, смотри, не допускай, а то получишь, как я, неблагодарного сыночка-петлю на шею.
— Я бы тебя тоже не выбрал.
— Это ты к маманьке своей претензии отправляй.
— Надо будет — отправлю.
— Вали-вали, свинья неблагодарная. Столько сил на тебя угрохал! Всё равно из тебя путного не вышло. Весь в мать, в ведьму эту…
— Иди проспись! — огрызнулся я, уже стоя в с собранной сумкой в дверях. В дверях дышалось легче. — Последние мозги пропил.
— Вали-вали к своей никчёмной мамаше, — обиженно крикнул отец. — Вы мне оба не сдались! Мне и одному хорошо.
— Это с водярой тебе хорошо!
— Ну а что! Водка хоть не предаст, детей к порогу не притащит, и неблагодарности она не знает!
— Так и живи с рюмкой!
Отец только хмыкнул. Оплывшее его лицо скривилось в подобии улыбки. По настоящему он улыбаться давно разучился. А у меня внутри от его лица перехватило, я чуть больше вдохнул чем обычно, поднял ненависть со дна, и сказал, выталкивая её словами наружу:
— А знаешь что, папуля… Больше ты к бутылке не притронешься! А если хлебнешь хоть каплю, трое суток полоскать будет!
Дом зашатался от этих моих слов, как тогда, три года назад шатался мир, когда я Грачу про поджог библиотеки сказал. А он и правда сжёг, и пришёл в меня стрелять, а в итоге сам чуть не застрелился. В последний момент я успел у него из рук ружьё выдернуть… От его выстрела у меня шрам навсегда клеймом останется, ну и перепугался я в тот день, не знаю чего больше — произошедшего, или того, что оно всё из-за меня случилось.
Тогда ещё не знал, как моё слово действует на людей, теперь же — выучил. Дом шатался, отец шатался вместе с ним, а я выскочил за порог и бросился по улице, на пригорок, туда, где уже ждала меня Илона с билетами на автобус до города, того самого, до которого я так и не дошёл одной снежной ночью.
Эта девушка… Илона — единственная поддержала, единственная была готова быть рядом. Впрочем, всё как всегда… Если бы два года назад её не встретил — давно бы свихнулся.
На подступах к дому Илоны, меня вдруг что-то сбило с мыслей. Спинным мозгом я ощутил чужой недобрый взгляд, и резко обернулся, чтобы застать врасплох того недоумка, что рискнул со мной связаться. Он и правда там оказался, недоумок… в паре шагов за моей спиной — смуглый незнакомец, почти старик, высокий, с подвижным улыбающимся лицом, только, как и с отцом, я чувствовал — улыбка ненастоящая, а улыбаться взаправду этот человек не умеет.
— О, так вы почувствовали, поэтому обернулись? — с любопытством спросил незнакомец. Ему было лет пятьдесят, нависшая кожа горла пряталось в воротнике белоснежной рубашки. Поверх был надет серый отглаженный пиджак, брюки со стрелками. Ботинки блестели, хотя на дороге туманом висела летняя пыль. Свет под таким углом падал на его лицо и руки, что вместо кожи мне мерещились попырчатые чешуйки, как у ящерицы, а глаза казались не карими, какие они были на самом деле, а рыжими, почти ржавыми, как ружьё Грача в тот вечер. Фантомной болью дёрнуло плечо.
