Шут и слово короля (СИ) - Сапункова Наталья (читать книги бесплатно полные версии TXT) 📗

— Что ж, понятно, — сказала она наконец. — Я уже знаю про подставного медведя. Бредовый план, хотя это не давало тебе право вмешиваться в дела короля, Эдин-шут. Но я поняла. Ты справился — поздравляю.

— Простите, ваше величество! Я виноват… — выдавил Эдин.

Гордо заявить, что готов понести любое наказание, он не мог — это ведь означало крушение их с Графом планов. Тогда прощай Аллиель…

— Ты виноват, — спокойно согласилась королева. — К счастью, ничего непоправимого не произошло. Я никому ничего не скажу, Эдин-шут.

— Ваше величество… — Эдин даже растерялся.

— Не ради тебя, — добавила королева.

Потом она снова молчала, а Эдин терпеливо ждал — что еще ему оставалось?

— Видишь ли, я кое-что выяснила о тебе, — заговорила наконец королева, гладя по голове урчащую пантеру. — Баронесса Корренжи сейчас в Лире, мы побеседовали. Она рассказала мне о воспитаннике графа Вердена, который однажды жил в Вердене целую зиму. Не о шуте, а о воспитаннике! У которого был воспитатель, он же — великолепный оружейный учитель. Барон Корренжи был впечатлен успехами этого юноши, и в ту же зиму сменил оружейного учителя своему сыну! И про то, как замковое привидение помогло этому юноше сбежать от неприятностей — забавно. Потом юноша появлялся в Вердене намного реже, баронесса узнала через слуг, что граф отправил его учиться. Это все — про тебя, Эдин-шут?

— Да, ваше величество, — нехотя признал Эдин.

— Вот видишь, — королева усмехнулась. — Там, где живут не слепые, не глухие и не немые, нельзя хранить тайны. Где же ты учился?

Отпираться, скрывать — какой смысл?

— В морской негоциантской школе в Гринзале, ваше величество.

— В морской негоциантской школе. Что ж, зная пристрастия Конрада Кана, я этому не удивляюсь! В Гринзале есть прекрасные школы, нам это известно. А мою невестку можно поздравить, отличного шута она приняла ко двору! — королева-мать рассмеялась, но ее глаза при этом не стали веселыми. — Потомственный циркач, член Цирковой Гильдии, воспитанник графа Вердена, который к тому же закончил морскую школу! Хорошо закончил, верно? У Кана не забалуешь. Где ты родился, юноша?

Эдин решил — была не была.

— Я думаю, что в Сардарской тюрьме, ваше величество. Среди воров и мошенников немало людей, наделенных разными талантами.

— О, вот как, — королева удивилась, — вой отец был вором со способностями тая?

— По крайней мере, моя мама вышла из тюрьмы со мной, ваше величество, а отца я не знаю.

— Занятно, — королева разглядывала Эдина по прежнему внимательно, как диковинного зверька. — И граф Верден задумал женить тебя на своей дочери? А потом что?

— Потом мы покинем Лир, ваше величество.

— Зная, какое воображение у Конрада Кана, я сомневаюсь, что этим кончится, — королева слабо улыбнулась. — Значит, граф сам решил устроить судьбу дочери. Я это понимаю. И охотно помогла бы, если бы он попросил. Не допустила бы помолвки с бароном, запросто взяла бы ко двору кого угодно. А теперь? Не знаю. Свадьба Аллиель Кан уже назначена. Да и посвятил ли он тебя до конца в свои планы — вот вопрос. Так что я просто не стану мешать.

Планы графа — вопрос? Горечь и беспокойство опять поднялись в душе Эдина. В их последнюю встречу он поверил Графу безоговорочно, до донышка. Да он всегда ему верил! Бывало, перебирал, сомневался — но верил! А кому еще он должен был верить?

Но ведь и правда, так ли все ясно с планами Графа?

Эдину — то ясно, то нет…

— Я знаю графа Вердена вот уже сорок лет, — продолжала королева, ее взгляд вдруг скользнул мимо Эдина, куда-то в далекие дали, — с тех самых пор, как прибыла в Лир невестой наследника. Конрад Кан был среди тех, кто встречал меня на набережной вместе с моим женихом, будущим королем Юджином Крансартом. Они были друзьями долгие годы. Они иногда ссорились, даже кричали друг на друга, но это никогда не становилось враждой, — голос королевы дрожал, а глаза подозрительно заблестели. — У нас с королем рождались дети, а у Конрада Кана детей не было очень долго. Так что, когда вторая жена подарила ему дочку, он отнесся к малышке как к нежданной драгоценности. И конечно, наказывать девочку нескольких месяцев от роду потому, что разгневан на ее отца… королю не следовало, да, — королева вздохнула. — Я бы хотела помочь. Все воплощенные замыслы графа Вердена были хороши, мой супруг и я это ценили. Я доверяю графу. Скажи это ему, когда встретишь. Встреч со мной он избегает, а я не стану настаивать, — королева встала. — Тебе скоро захочется спать. Так и должно быть. Поспи. Лим будет караулить у порога. Пойдем, Лим, — она щелкнула пальцами.

— Конечно, ваше величество… — запоздало пробормотал Эдин ей вслед, соглашаясь то ли сказать Графу «это», то ли поспать.

Полы шатра мягко сомкнулись за королевой Кандиной, тихонько звякнул привязанный к одной из них колокольчик.

Эдин был так рад, что его оставили одного. Оказалось — ненадолго.

Дремота уже подобралась к нему на мягких лапах, когда колокольчик звякнул опять, а потом — быстрые шаги, и стул легонько скрипнул. И глаза открывать ни к чему, ясно, что это не королева вернулась.

— Эдин?..

Все правильно. Аллиель. А глаза открывать так и не хотелось. Но он открыл.

Из прически Аллиель, утром безупречной, выбились пряди, она была бледной и такой красивой. Эдин охотно выдернул бы шпильки из ее волос и растрепал бы их — это так приятно, должно быть. Но он лишь с улыбкой потрогал непослушный локон.

— Здравствуй, Аллиель.

— Эдин, с тобой все хорошо? Правда?

— Замечательно. Раз ты пришла.

— Ты убил медведя. Все только об этом и говорят. А королева потихоньку сказала, что я могу повидать тебя. Я тебя искала! Но здесь бы не нашла…

— Аллиель, ты красивая.

— Эдин, перестань! — отмахнулась она, — я так рада, что именно ты убил медведя! Хоть бы король не рассердился…

— А мне жалко медведя, — он поймал ее ладошку и прижал к своей щеке.

Аллиель не возражала, даже наоборот.

— А где барон Лажан?

— Он уехал с королем охотиться. Барон прекрасный охотник. Король хочет добыть огромного кабана. А принц в своем шатре любезничает с невестой.

— Удачи им всем. Аллиель, ты решила? Ты выйдешь за меня замуж?

— Эдин, — она опустила голову, — ну пойми же, я не могу подвести мою королеву!

И зачем он спросил?..

— Ты для меня важнее, чем для королевы, — сказал он, — а для нашего кота — я уж и не говорю.

— Эдин. Ну почему ты не мой брат? Ты для меня дороже всех на свете! Я люблю тебя…

Ум за разум зайдет от таких разговоров, а уроки логики с риторикой — пустая трата времени.

— Аллиель. Ты мне дороже всех на свете, и поэтому я рад, что не твой брат…

— Эдин. Мне не нравится, что ты придворный шут. Тебе ведь тоже не нравится?

— Это пустяки, — он говорил все тише. — Плохо то, что ты любишь меня немножко меньше своей мечты о собственном замке. Верно?

— Эдин…

— Ничего. Полюбишь позже, просто дай мне время. Полюбишь, обещаю тебе.

Проклятая дремота подкрадывалась опять, и теперь она была так некстати! Эдин крепче сжал руку девушки, подсунул ее себе под щеку. Снаружи, пред шатром, заурчала и протяжно мяукнула кошка королевы Кандины…

Королевская охота в честь Осеннего праздника закончилась более чем успешно — такого огромного кабана в этих местах даже старики не видели. Его величество король Герейн, как и полагается, убил зверя собственноручно. На телеге кабана торжественно ввезли в город, рядом с тушей лежала тяжелая окровавленная рогатина. Следом везли медведя. В качестве дополнительного этот трофей был неплох, а то, что его добыл шут, кажется, почти все забыли сразу же, лишь случилось это недоразумение.

Шут — он и есть шут. Даже коронованный.

Улица, по которой не спеша следовала в замок королевская охота, несмотря на вечернее время, была заполнена народом — крики, песни, музыка, ликование.

Да здравствует король Герейн!