Дорогами судьбы (СИ) - Ляпина Юлия Николаевна (книги полностью .TXT) 📗

Гелла согласно кивнув, быстро выпила горькие микстуры, которые подавал ученик магистра, и с отвращением уставилась на жиденькую кашку нежно розового цвета:

— Магистр, что это?

— Укрепляющая каша, твердую пищу вам пока есть нельзя.

— А можно мне бульон, или кружку молока? Я не ем кашу. — Гелла умильно посмотрела на магистра — с няней этот прием всегда срабатывал.

Дракон тяжело вздохнул и попросил ученика принести с кухни бульон и молоко и даже белую булку:

— Размочите ее хорошенько в молоке, миледи, недели две придется поберечь горло.

— Конечно, господин магистр, — Гелла улыбнулась, — а пока расскажите мне, что с моими друзьями?

— Ими сейчас занимаются наши лучшие врачи, ничего непоправимого нет, но они попали под обширный магический выброс, поэтому лечение магией пока неэффективно, недели через две, когда излучение развеется, а может и быстрее, все будут в норме.

— А как моя сестра?

— У леди Сатры сильно пострадало лицо, каменные осколки вбило под кожу, все куски извлекли, но пока нельзя магически затягивать ранки, вид конечно немного пугающий. Но наш мастер лица уверяет, что все будет как раньше, опасных повреждений нет.

— А мужчины?

— Господину Амирану пришлось тяжело, магистр отвел взгляд, сейчас с ним работает магистр Ауреллиус, говорит, что сможет вернуть ему разум, а внешний вид уже восстановился, ваш родич крайне искусный аптекарь.

— Эликсир Сирата помог?

— Да, а супруг леди Сатры уже почти здоров — он говорит, что шрамы украшают мужчину, и уже пытается ходить, — дракон перешел на слегка ворчливый тон, — к счастью магический лубок это позволяет.

Гелла заулыбалась, представив серьезного Ниира ковыляющего по коридору. Тут же вернулся ученик и принес кружку с горячим бульоном, теплое молоко и булочку.

— Кушайте, миледи, — сказал магистр, — а потом можете повидать своих друзей и прогуляться по коридору, к вечеру я зайду, проверить, как вы себя чувствуете.

Простившись, драконы вышли, а герцогиня приступила к трапезе.

Сидеть на камнях пришлось долго, пещера была глубокой, и завал разбирали осторожно, а когда все же добрались до Калабриана, драконы столпились вокруг, не зная, что делать. Принц лежал придавленный огромной глыбой, на губах пузырилась кровь, корка из каменной пыли плотно покрывала лицо и закрытые глаза, было непонятно, почему он до сих пор жив.

Наконец отмер командир крыла:

— Снимаем камень, — скомандовал он, — а потом делимся с ним кровью.

Воины посмотрели на него с ужасом, но серебряный был непоколебим:

— Он умрет, если мы этого не сделаем, а так у него появиться шанс.

Кивнув, драконы левитацией подняли камень, а потом, выпустив разноцветные когти, царапнули себе запястья. Первыми к принцу подошли лазурный и алый, разжав пересохшие губы принца, влили понемногу своей крови, убедились, что губы шевельнулись в ответ и отошли, потом приблизились синий и черный, сделав то же самое попутно смели с тела принца осколки. Последними подошли два бронзовых и серебряный — сам командир. Принц уже жадно глотал кровь, и драконы поспешили погрузить его на носилки. Тироса взял на спину бронзовый и прогудел, видя его расстроенное лицо:

— Он будет жить, мы не забываем тех, кто нам помог. Одновременно взмахнув крыльями, драконы поднялись над долиной и полетели туда, откуда начинали свой полет — у площадки уже ждали лекари.

Калабриану было плохо, он плавал в кровавом тумане, глаза не открывались, боль возникала от малейшего движения, пересохшее горло горело огнем, а вокруг слышались голоса, озабоченные, взволнованные. Наконец боль стала терпимой, и удалось осторожно приоткрыть глаза, крупные мужчины в зеленых мантиях тотчас весело запрыгали и, догадавшись о его желании дали попить. Горьковатый отвар не сразу утолил жажду, зато еще успокоил боль, хотелось задать вопросы, но веки вновь отяжелели и Калабриан уснул, тихо радуясь тому, что жив.

Насытившись, Гелла пожелала навестить Сатру, но оказалось, что ноги подгибаются, а в глазах пляшут темные круги. Ученик лекаря, бережно держа под руку, довел ее до маленькой купальни и, усадив на скамеечку, пообещал тот час прислать горничную.

Шустрая Лиат влетела как стрела с ярким шлейфом — она была в платье по последней драконьей моде, ярко — шоколадном с бежевой отделкой.

Поахав над бледностью миледи, она тот час развила бурную деятельность — уложив герцогиню в ванну отмокать в ароматной водичке, убежала за корзинкой с мазями и полосканиями. Через час вымытая до скрипа Гелла возлежала на столе, а Лиат натирала ее от макушки до пят всевозможными ароматными снадобьями и рассказывала местные новости:

— Как только принца привезли все маги, и лекари тотчас побежали к нему, долго их не было, герцог перепугался, и побежал туда, хотя ему самому еще лечиться надо. Но его не пустили, вышел этот их главный маг и сказал, что он ничем не поможет, а только помешает, и вообще принц спит, и спать будет еще долго. А леди Сатру так жалко, все лицо побито, словно дуршлаг! А этот орк огромный все равно велел ему в ее комнате постелить, мол, она моя жена и я должен ее беречь! — в голосе девушки послышалась легкая зависть, насколько Гелла помнила жениха или возлюбленного у Лиат не водилось.

Вздохнув, Лиат укутала Геллу в мягкую простыню и спросила, что леди желает надеть. Выбрав платье очень простого кроя: без корсета и пышных юбок герцогиня попросила Лиат принести пару книг из библиотеки и горшок с лягушками. Девушка тут же убежала, а в двери постучался герцог Тримейн:

— Доброго дня вам, леди.

— И вам герцог. Что вас привело ко мне?

— Благодарность, если бы не ваш амулет Калабриан остался бы под той пещерой. Вы бы видели, какая глыба рухнула на него! — поежившись, герцог присел на стул с высокой спинкой. — И, кроме того, я хотел бы немного рассказать вам о нем. Вы выросли в загородном поместье, с любящей семьей, но дворец — это нечто совсем другое…

Под мерную речь герцога Гелла задремала, и в полусне ей виделись картины того о чем вещал глуховатый мужской голос: вот Калабриан в раззолоченной колыбели, в окружении фрейлин и горничных, но родная мать может зайти к нему только раз в день — больше не дозволяют приличия и многочисленные обязанности. Вот он играет каждый раз с новыми детьми, которых привозят «в гости» к юному принцу каждую неделю, и они робко переминаются у стен в душных бархатных камзольчиках с пышными кружевными манжетами. А вот Калабриан подросток, и вокруг него кружат девушки, робко заглядывая в глаза, и мечтая стать королевой.

— Поэтому я прошу вас, не таить на него обид, леди Гелла, а хотя бы попытаться сохранить некоторую вежливость в отношениях, и если это будет в ваших силах, съездить с ним в храм, потому что с богиней шутить не стоит, она и сама большая шутница.

— Я услышала вас, герцог, я подумаю. — Голос герцогини был прохладен, — и, кстати, желаю вам счастья с вашей избранницей.

— Но, — герцог изумленно уставился на Геллу, — как вы узнали, миледи?

— Очень просто, герцог, три с небольшим месяца назад вы смотрели на меня и на всех женщин иначе, помните что вы сказали принцу в тот день когда он вручил мне кольцо?

— Нет, — герцог смутился, он не ожидал от худенькой блондинки такой проницательности, да и за время путешествия позабыл дворцовые нравы.

— Значит, я не стану вам напоминать, милорд, просто перемены в вас заметны, особенно тому, кто видит вас редко.

Тут Лиат, которая уже сорок минут топталась у двери все же решилась постучать, и герцог быстро откланялся.

И потянулись для герцогини непривычно тихие, спокойные дни — с утра ее навещал магистр Лиорран, лечил горло, вливал свои микстуры и советовал больше отдыхать. Дышать все еще было трудно, и иногда накатывали волны непонятной паники, но Гелла старательно навещала Сатру, болтала с Кирой и Миаленн, но чаще проводила время в библиотеке или в пещере, где занимались ученики лекаря, Хранитель всегда был ей рад, а привычный ритм занятий успокаивал и вселял надежду.