Жизнь навыворот (СИ) - Подольская Софья (бесплатные книги полный формат .txt) 📗
Возле лифта уже ждали Аргит и тактично зевающий Игорь.
- Что? Вампиры заели? - участливо поинтересовалась Серафима.
- Хуже, - кандидат филологических наук тряхнул головой в тщетной попытке прогнать сонливость, - студенты. Ну и зима, коллеги болеют, приходится подменять... А вампиры - ерунда, выучил, сдал.
Улица встретила морозной оплеухой и снежной крупой за шиворот. Солнце грелось где-то за серо-пуховым одеялом облаков, оставив город и его обитателей на милость декабрьской стужи. Серафима фыркнула, сунула в рукава моментально озябшие пальцы и, не выпуская из поля зрения Аргита, последовала за Игорем к машине. Плюхнулась с сумкой на сиденье за водителем. Пассажирское досталось самому высокому.
Игорь сдал назад, вырулил с парковки и встроившись в медленно ползущий поток меченных зимней грязью машин, спросил:
- Вы получили приглашение Максимилиана?
- Если «приходите - угорим», - хмыкнула Серафима, - считается приглашением, то да, Теперь осталось решить, хочу ли я встречать год в толпе вампиров. Хотя Дашка, конечно, не простит.
Светофор подмигнул, разрешая двигаться дальше.
Серафима откинулась на прохладную кожу сидения, вспоминая поток смайликов и восклицательных знаков, обрушившихся на нее, когда она спросила у рыжей о новогодней вечеринке в «Маскараде». У Даши узнавшей, что можно провести еще одного гостя, немедленно созрел коварный план по окончательному захвату некой мускулистой и кареглазой цитадели.
- Не простит чего?
- Оказывается, это прям какая-то альфа и омега тусовок года, и чтобы попасть хоть в плюс один в ход идет все: вплоть до шантажа и подкупа. В общем, хочешь осчастливить кого-то - приглашай.
Осчастливить хотелось. Маму, которая после инцидента с Андреем ни разу не позвонила. Отца, который, в кои- то веки решил встретиться с младшим сыном и поговорить по-мужски. В солидном, обставленном тяжелой с позолотой мебелью кабинете, Станислав Владимирович внезапно хлопнул Игоря по спине, сунул в руку бокал с коньяком, указал на массивное кресло и накрыл бетонной плитой ультиматума. Его не волновала конфликт между братьями. Наоборот, Игорь показал характер. А то, прям, как девку воспитали! Но всю эту ерунду с учительством пора было прекращать. В подчинение к Андрею его, конечно, не поставят, драки на рабочем месте
- ха-ха - не нужны, а вот главе департамента внешнеэкономических связей через пару лет на пенсию. Так что давай, сынок, включайся. И в бал тоже, неча мать волновать.
Игорь попытался рассказать о новой работе и стажировке в Лондоне. Его перебили. Повторили нелепое предложение. Шантажировали. Угрожали и в конце концов дали время на размышление. Неделю.
Сазонов - это в первую очередь ответственность перед семьей. А если он тут самый умный, пусть катится на все четыре и живет на учительскую зарплату.
Игорь попрощался с отцом, выкурил три сигареты и вечером сел планировать бюджет, чередуя в руке карандаш и стакан с коньяком.
Два столбика. Две жизни. Старая, с обедами и праздниками в кругу семьи. Суетливыми объятьями матери, равнодушными, хотя, уже нет, рукопожатиями отца, искусственными улыбками Тамары и поддевками Андрея. Достойными претендентками на роль супруги. Хорошими ресторанами и дорогой одеждой.
Сытая, комфортная. Чужая.
Его утрамбовывали в это прокрустово ложе с самого детства. С первого укора за испачканные брючки, с нотной тетради вместо рогатки, с одобренного матерью списка увлечений, друзей. Что в этой жизни было от самого Игоря? Лишь придурь, которую ему позволяли. До сегодняшнего дня.
Он посмотрел на второй столбик, прикидывая, удастся ли сохранить все эти вещи в распорядке Игоря Сазонова любящего сына и продолжателя семейного бизнеса. Сигарета на размышления. Еще одна - вспомнить события последних месяцев. Решение он принял на половине третьей.
Обращение к родителям Игорь писал с филологической скрупулезностью.
Когда он зачитывал вступительную часть с благодарностями за все, Виолетта Георгиевна умилительно вздыхала, а Станислав Владимирович довольно подкручивал пшеничный ус. А вот продолжение их ошарашило. Он готов помогать семейному бизнесу, но не в ущерб своей работе. Готов участвовать в светской жизни, но не в ущерб жизни личной.
И просит с уважением отнестись к его выбору.
Всхлип. Слезы. Нашатырь.
Разочарование в отцовском взгляде.
Резкие слова, занозами засевшие в памяти.
Бегство.
Коньяк и сигареты.
Пустота там, где раньше жило что-то важное.
Больно признавать, что тебя не любят. Точнее, любят, но не тебя.
- Игорь? - голос Серафимы стряхнул пепел воспоминаний.
- Извини. Ты что-то сказала?
- Спросила, - внимательный серый взгляд отразился в зеркале заднего вида, - Какие планы на остаток дня? Прежде чем ответить, он перебросился несколькими фразами с Аргитом.
- Занятие, а потом, - он хотел отговориться тренировкой, работой или подготовкой к командировке, но призрак грядущего вечера в одиночестве подтолкнул быть честным, - не знаю.
Несколько секунд она смотрела на городской этюд в грязных тонах, потом отчего-то перевела взгляд на затылок сидящего впереди Аргита, улыбнулась и решительно заявила:
- Значит, потом будем праздновать.
Не то чтобы он успел хорошо изучить ее за два неполных месяца, но и эта улыбка и интонации в обычно резком голосе, были определенно в новинку. Впрочем, больницы, действительно меняют людей. Особенно после встречи с упырями. Игорь поежился, вспомнив присланную Гаяне фотографию. Нет, такая работа определенно не для его.
А Серафима только пожала плечами и философски хмыкнула: «Бывает и хуже».
- Праздновать что?
Игорь не заметил, как улыбнулся в ответ.
- Что мы живы, - пожала плечами Серафима.
Дом встретил звонким лаем и охами-вздохами. Айн прыгал кузнечиком, одновременно радуясь возвращению хозяев и жалуясь на нерадивого Тему, который выгуливал его мало, только вокруг дома и всегда на поводке. Савелий причитал над отощавшей Серафимой, кланялся Аргиту, что уберег неразумную девку, и немедленно порывался накормить всех, включая любимого барина, пирожками.
Их домовой от волнения напек четыре противня.
Отвлекающим маневром Серафима вручила ему выписки, которые Савелий принялся изучать, водя по строчкам коричневым пальцем, отправила мужчин учиться, забросила в стирку больничные вещи, заварила чашку крепкого кофе и пошла на балкон.
Дым щипал ноздри. Тонкой вуалью повисал перед глазами, добавляя серого в и без того унылый пейзаж за окном.
Квартира дышала привычным сонным спокойствием, бросала под ноги знакомые порожки, изредка гудела трубами, обнимала теплом и родными запахами. Ничего не изменилось.
Серафима прошлась пальцем по гребню на спине керамического цмока Вавельского. Подышала, как в детстве, на окно, глядя, как размывается и тускнеет мир по ту сторону. И вывела на стекле гнущийся лебединой шеей знак вопроса.
Вздохнула.
Посмотрела на бегущих по запястью серебряных псов.
Аргит напомнил о браслете еще в больнице, а когда Серафима, перерыв пакет с отданными медицинской сестрой личными вещами, достала украшение, сам закрепил на ее запястье мгновенно потеплевшее серебро. И попросил не снимать - пока браслет на ней, он всегда сможет ее отыскать. Даже в городе с населением в почти двенадцать миллионов человек.
Это было странно. Непривычно. Приятно.
Глупо, наверное.
Но сейчас ей хотелось делать глупости.
Она слишком долго пряталась от жизни за горечью и сигаретным дымом.
Хватит.
Серафима решительно затушила начатую сигарету, резким движением протерла стекло и вышла с балкона.
Кофе с пирожком оказался тоже неплох.
К ужину заявился Тема.
С ноутбуком и ворохом вопросов.
После его внезапного знакомства с изнанкой привычного мира, Серафима быстро сообщила куда следует, чтобы сотруднику Седьмого отдела организовали доступ к ознакомительным материалам. И сейчас, чертыхаясь, устанавливала и настраивала необходимые программы и приложения - инструкции в письме, предписывающие сделать это в течение суток, Тема начисто проигнорировал. Напоминания, включая повторные, тоже.
