Багряный декаданс (СИ) - Солнцева Анастасия (книги онлайн читать бесплатно .TXT, .FB2) 📗

Я вновь почувствовала себя животным в узкой, тесной клетке.

На месте не сиделось. Поэтому я начала мерять шагами спальню, то ускоряясь, то замедляясь, то кружа по центру, то обходя периметр, держась около стен. В конце концов, я выдохлась и опустилась на пол, от которого исходила прохлада, но сейчас она казалась даже приятной. Положив подбородок на подтянутые к груди колени, я просидела так до момента, пока дверь вновь не распахнулась, явив моему взору абсолютно и всецело здорового Сатуса, успевшего переодеться. К этому моменту в спальне уже царил полумрак, а с моего места на полу сквозь открытую террасу с её неувядающим обилием цветов открывался прекрасный вид на зачарованное небо Аттеры.

— Вставай, — приказал Сатус, приближаясь и протягивая мне ладонь.

Я не шелохнулась, игнорируя появление демона.

— Мне силой принудить тебя слушаться меня? — лениво поведя бровью, холодно поинтересовался Сатус.

Я молчала, созерцая небо.

Раздраженный вздох, шелест рубашки, когда он склонился ко мне, рывком вздернув на ноги, не особенно стараясь быть сдержанным.

— Мне больно, — тихо проговорила я, не глядя на него, но и не вырываясь из его рук, которые держали слишком сильно, сжимали слишком зло, давили слишком по-хозяйски.

Кажется, я начинала привыкать к нему такому. И к такой себе.

Сатус поморщился с досадой и, указав на кровать, тихо произнес:

— Иди спать. Нужно отдохнуть, и тебе, и мне. Давай на сегодня заключим перемирие.

Я согласно качнула головой, принимая новые условия очередного раунда игры и двинулась к постели. Он легко отпустил, скользнув ладонью по бедру.

Сперва я хотела лечь спать прямо в платье, но едва села, как сразу же почувствовала необходимость его снять. Шнуровка, с которой мне утром пришлось справляться самой, а потому я затянула её кое-как, вдавливалась в кожу, нарушая кровообращение и вызывая зуд.

Приближение Сатуса я почувствовала раньше, чем услышала шаги. Это было словно стремительная горячая волна, пронеслась сквозь меня, вынуждая вздрогнуть.

— Тебе нужно переодеться, — глухо произнес он.

— Да, — тихо согласилась я. — Но не знаю, куда делась моя ночная рубашка, — растерянно оглянулась по сторонам, заглянула под подушку и даже пощупала одеяло. Одежда, которую я сняла с себя утром, исчезла, её нигде не было, а спать голой… Нет, этого я точно не собиралась делать.

Короткая заминка, а после почти что скромные, хотя это совершенно не вязалось с принцем и тем, как он предпочитал поступать, слова:

— Я могу дать тебе свою рубашку.

Я растерялась. А он принял мое робкое безмолвие за согласие.

— Держи, — и перед моим носом появилась его рука, держащая ту самую черную рубашку, что еще секунду назад была на нем.

Я нерешительно потянулась к ней, не зная, чего ожидать дальше.

— Я могу помочь тебе раздеться, — почти прошептал он и оказался так близко, что от его дыхания у меня задергалась кожа на затылке, шее и на спине, ниже лопаток. — Шнуровка… её трудно распустить в одиночку.

Я хотела отказаться, сказать, что могу сама справиться и со шнуровкой, и с переодеванием, но голос пропал и все внутри замерло… в ожидании. Однако стоило ему прикоснуться ко мне, как я словно ошпаренная подскочила и отпрянула. Сердце в груди стучало, отбивая торопливый, заполошный ритм. И дышать стало тяжело, будто я пыталась вздохнуть сквозь толщу воды.

— Стой, — повелительно приказал он шепотом, но даже в его придыхании было столько силы, что не подчиниться было практически невозможно. Он приблизился ко мне вплотную. — Не убегай от меня. Даже, если больно… Даже, если страшно… Даже, если ты меня не любишь, — последние слова он процедил сквозь зубы, и его грудь, прижатая к моей спине, завибрировала от его сдерживаемого рычания. — Дай мне время. Время — это все, что я прошу.

Я молчала, слушая его голос и практически не вдумываясь в слова.

— Ты такая маленькая, такая хрупкая и слабая. И смелая. Слишком смелая. Отчаянно, самоубийственно, необдуманно смелая. Если бы ты видела всю ситуацию так, как вижу её я, ты бы не была такой отчаянной и безрассудной. А если бы у меня был выбор, мы бы встретились по-другому, и ты бы не смотрела на меня, как на врага. Если бы, если бы…, - он грустно вздохнул, сжимая пальцы на моих плечах. — Если бы все можно было вернуть назад, если бы мы были не теми, кто мы есть. Порой мне кажется, что я уже получил тебя, а потом ты вновь начинаешься сопротивляться, даже не понимая, настолько близко оказываешься к беде. И мне в очередной раз приходится делать еще один шаг по неправильной, плохой дороге. Но я дойду до цели, мышка, с твоим на то желанием, или нет.

Я задрожала, и он это почувствовал. Короткий, мимолетный поцелуй, оставленный на моих волосах, и он покинул меня со словами:

— Переодевайся, я скоро вернусь.

Оставшись одна, я осела на кровать, прижимая к груди рубашку, что еще хранила тепло его тела. Я поняла, что он хотел мне сказать.

От судьбы не убежать. Никому. И мне тоже.

Проснулась я в одиночестве, так же, как и заснула. К острому чувству неизбежности добавилась тревога. Маетность, муторность быстро прогнали липкий, совсем не здоровый и не несущий приятного чувства отдыха сон. Протянув руку к другой стороне кровати, туда, куда обычно ложился Сатус, я поняла, что совсем недавно он был здесь. Лежал рядом, как всегда, на спине, будто в любой момент готовый к любой неожиданности.

Встала. Мышцы затекли от неудобной позы, а потому некоторое время я двигалась неловко, ощущая себя больной кривой черепахой.

Черепахой, которая к тому же очень хотела есть.

— Когда же я ела в последний раз? — спросила я саму себя. — Не помню…

А есть очень хотелось, аж до резей в желудке, которые одновременно вызывали приступы тошноты.

Некоторое время я посидела, разглядывая неприступную для меня дверь. И чем дольше я на неё смотрела, тем сильнее злилась. Конечно, я могла попросить Сатуса принести мне еды. Но, во-первых, моя гордость всеми силами противилась такому исходу, ведь обращение с просьбой к принцу фактически означало бы мое признание его победы и правоты. А во-вторых, его сейчас здесь не был, а где он был и когда вернется оставалось неизвестным. Следовательно, я могла просидеть в этой дурацкой спальне страдая от голода как минимум до утра, как максимум — до наступления собственной голодной смерти.

И я решилась.

Не зря же все наперегонки пытались научить меня сознательно использовать магию и перемещаться по желанию — туда, куда хочется и тогда, когда хочется. Пора перейти к самостоятельной практике.

Правда, оставался невыясненным один момент — демон, даже не будучи рядом, мог прознать о моих проделках еще раньше, чем я доберусь до виноградников, а именно туда я собралась нагрянуть с целью насобирать себе пару гроздей на поздний ужин. Возможно, дело было в кулоне, а возможно, в чем-то другом. Единственное, в чем я не сомневалась — что-то происходило. Происходило помимо моей воли, но по желанию демона. Он не хотел, чтобы я сбежала — и я не могла. Он перенаправлял мои усилия по открытию межпространства — и у меня не было и шанса воспрепятствовать этому. Как он это делал? Я не знала, но знала, что должна была быть быстрой и аккуратной, чтобы осуществить задуманное раньше, чем Сатус обо всем узнает.

Решительно выпрямившись, я прикрыла веки, потрясла запястьями, пытаясь расслабиться и сосредоточиться, а после начала представлять, как раскраиваю полотно пространства, обнажая то, что за ним — бесконечность и пустоту, в которую были обернуты миры, словно конфеты в фантик. Этот фантик не был ни цветным, ни шуршащим, ни ароматным, вызывающим желание облизнуть, он просто был и был всегда. Дольше, чем я могла себе представить, дольше, чем кто-либо мог осознать. В отличие от всех остальных он был вечным и бессмертным, глухим ко всем мольбам и ко всем страстям. Меня он всегда встречал равнодушием и безмолвием, обрушивая ощущение собственной ничтожности, напоминая, что я — никто и ничто. Я — песчинка, позабывая в космосе, зависшая в невесомости, там, где нет ни конца, ни края. А он — всё.