Ледышка или Снежная Королева для рокера (СИ) - Кувайкова Анна Александровна (книги без регистрации .txt) 📗
Иногда у меня это получалось. И я даже начинала верить, что всё наладиться, до очередного резкого поворота в своей жизни. Иногда все усилия пропадали втуне, и тогда я всё больше и больше замыкалась в себе, пока Харон, добровольно взявшая на себя роль моего психолога, не выгоняла меня пинками из депрессии и самоедства.
Но я знала точно. Никогда до этого дня я не хотела этого так сильно, что переступала через себя, через собственную гордость, принципы и страхи. До него никто не решался идти до конца, не заботился обо мне и не принимал меня такой, какая я есть – в чём-то сломанной, в чём-то слишком сильной, переменчивой и непривыкшей полагаться на кого-то кроме родных.
Так что да. Я хотела сбежать, я боялась, я отчаянно трусила… Но в кои-то веки не собиралась сдаваться так легко и просто, поддавшись мимолётным порывам.
- Люблю тебя, - тихо произнёс Олег, прислонившись лбом к моему лбу и закрыв глаза. Его пальцы безостановочно гладили мои щёки, скулы, спускались на шею и вновь заключали лицо в колыбель чужих ладоней.
- Я… - слова застряли где-то в горле, а на глаза невольно навернулись слёзы.
Я не могла вернуть ему его слова. Я не могла сказать «я люблю тебя», сама ещё не понимая, чего хочу, что именно чувствую. Столько лет жизни без особых эмоций и чувств не прошли даром. И сейчас я только ещё училась осознавать, насколько же мне нравится этот наглый, невыносимо обаятельный рокер, насколько он стал мне дорог и близок.
И именно поэтому я не могла произнести ответное признание, закрыв глаза и пытаясь понять, что же именно преобладает в том горячем, но таким противоречивом клубке эмоций, что шевельнулся в душе, как отклик на его слова.
А когда всё же нашла самое подходящее, самое близкое слово, тихо, почти неслышно откликнулась:
- А я в тебя влюбляюсь… - и, утонув в зелёных глазах напротив, попросила, обнимая его за талию и сжимая телефон в кулаке. – Не заставляй меня пожалеть об этом. Пожалуйста…
Меня поцеловали вновь. Бережно, нежно, целомудренно. И отпустили, ласково коснувшись щеки, где я точно знаю, цвёл уже почти ненавистный мне румянец смущений.
Вот только не успела я выдохнуть с облегчением, как меня подхватили на руки и отнесли к низкому кожаному дивану, стоявшему в углу комнаты. Что бы устроиться на нём, со мной на коленях и с самым невозмутимым видом добавить:
- Звони. Пусть привезёт лекарства и одежду. А может, она ещё и продуктов захватит? А то тут… Ну слегка есть нечего.
- Скажи проще. В холодильнике мышь повесилась, - ехидно фыркнув, я набрала знакомый до последней цифры номер и, дождавшись миролюбивого «Аллоу», тихо хмыкнула. – Только не говори, что ты поспорила с Венькой и оказалась в выигрыше.
- Ладно, не буду, - покладисто согласилась Харон и душераздирающе зевнула. – Ну что, трупы бывших пассий на месте? Головы потенциальных тёщ засушены по всем правилам, а разбитые сердца разложены по банкам с формалином?
- И почему я всё ещё удивляюсь, что у тебя нет парня? С такими-то требованиями к потенциальному молодому человеку? – деланно посетовала. В ответ Харина лишь фыркнула, тем самым показав своё отношение к теме собственной личной жизни.
И добавив, с непередаваемыми томными интонациями в голосе:
- Ты ж знаешь, у меня на личном фронте как в моём любимом морге: тихо, мирно, спокойно… Иногда новеньких подвозят. Жаль, в основном не совсем кондиция… Ну ничего, будет и на моём столе персональный жмурик. Так чего от меня надобно-то счастливой паре?
Верещагин, слышавший каждое слово, то недоумённо хмурился, то откровенно, хорошо ещё что молча, ржал, уткнувшись лбом мне в плечо. о объятий не размыкал и вставить свои пять копеек не пытался, прислушиваясь к нашему разговору.
- Бинт, мазь и что-нибудь из одежды, - в трубке понимающе хмыкнули, зашуршав какими-то бумажками. – Чаю, если можно, только без твоих секретных добавок.
- Ты меня обижаешь, я ж исключительно здоровья ради и из самых лучших побуждений!
- Харон…
- Ладно, - Женька притворно пренебрежительно фыркнула. – Буду я ещё на всяких прЫнцов свои травы тратить. О средствах контрацепции сами побеспокоитесь или мне опять доводить до белого каления местного фармацевта? Он ещё от прошлого раза не отошёл, когда я ради шкурного интереса выпытывала из него все виды, особенности и так сказать, ходовые качества товара!
- Я так понимаю, спрашивать зачем ты это делала мне не стоит, - тихо засмеялась, глядя на озадаченное выражение лица Верещагина. Ничего, ему полезно будет. В конце концов, если он действительно собрался быть со мной, придётся привыкать не только к моим тараканам, но и к выводу этих милых насекомых в головах у членов моей семьи.
К которым, к слову, так же относится и невыносимый, во всех смыслах слова, патологоанатом. со всем своим мерзким характером, чёрным чувством юмора, цинизмом и прочими прелестями. Как врождёнными, так и благо приобретёнными.
- Если только ты не хочешь, что бы я у тебя отбила к этой стороне жизни весь возможный интерес, - засмеявшись, Харон всё-таки уточнила. – Диктуй адрес, так и быть, поработаю доброю феей крёстной. И топор ради такого случая оставлю дома. Кстати, еды захватить?
- Если обещаешь не добавлять в неё секретных приправ, - прислонившись к плечу Олега, уткнулась носом ему в висок.
- Что ж я изверг? – и предвидя моё ответ, подруга страдальчески вздохнула. – Да, ладно, каюсь. Изверг я. Так что там с адресом?
Продиктовав ей улицу, номер дома и квартиры, отключилась, пристроив телефон на коленях и зарывшись пальцами в тёмные волосы парня. Я даже не хотела задумываться над тем, откуда эта странная потребность в прикосновениях. А Верещагин и не возражал, прикрыв глаза и блаженно улыбаясь. Правда, через пару минут, он нехотя открыл глаза и, вздохнув, вытащил уже свой телефон.
В ответ на мой вопросительный взгляд, Олег хмыкнул, набирая один из номеров в списке контактов:
- Нужно, что бы за Лександрычем кто-то приглядел. А я только одного человека знаю, которому за это ничего не будет, - и прежде, чем я понимающе пробормотала «Арина», он заговорил, обращаясь к собеседнику. – Риш? Ты щас где? Солнце моё, будь лаской, съезди в клуб. Зачем? Ну ты же хочешь что бы там хотя бы само здание целым осталось? Что с ним случилось? Да как бы тебе сказать, чтобы не матом… Лександрыч там буйствует. А ты у нас единственная, кому за вмешательство в успокоительный разгром ничего не будет. Риш… Да много чего случилось. Захочет – расскажет. Ты главное съезди, а?
Видимо, таланта дипломата, невесть откуда завалявшегося в душе моего рокера оказалось достаточно, что бы уговорить синеглазую официантку на вояж в клуб, в не совсем урочное время. И Олег, с облегчением вздохнув, отбросил телефон на диван, прижимая меня к себе сильнее.
У него тоже была потребность прикасаться ко мне, словно проверяя, действительно ли я здесь, или ему это всё только кажется.
- Почему сам не съездишь? – тихо спросила, продолжая перебирать тёмные пряди.
- Снежинка, радость моя… - неожиданно глухо откликнулся Олег, откинув голову назад, на спинку дивана и закрыв глаза. – Я щас могу шутить, смеяться, улыбаться и просто радоваться жизни только потому, что рядом моё личное, персональное успокоительное. И это ты. В противном случае, вместо того, что бы спасти хотя бы часть клуба, я просто-напросто помогу доломать всё, что уцелеет после Михи и Харлея. И совесть меня не замучает. Я и Исаева-то слегка приложил только потому, что ты рядом была и Громов вмешался. В противном случае быть бы ему в реанимации, а мне в изоляторе.
- Понятно, - задумчиво откликнулась, только сейчас осознавая, что не смотря на подколки, ехидство и иронию, мы оба напряжены. Оба переживаем. И мне в чём-то легче, у меня больше нет груза прошлой, невысказанной боли за спиной.
А вот Олег…
- Тебе бояться нечего. Я тебя и пальцем не смогу тронуть, Ледышка, - тёплые пальцы коснулись запястья, поглаживая и сжимая. Сильно, но не крепко, так, что освободиться труда особого не составит.
