Чёрно-белая палитра (СИ) - Куно Ольга (бесплатные полные книги txt) 📗
— Однако не все жертвы были нищими, — напомнил Иртални.
— Нет, — согласилась я. — Главным для магов было всё же не социальное положение и даже не одиночество, а ненависть к правительству. Это обязательное условие для их воздействия. Поэтому они искали людей, которые бы придерживались соответствующих взглядов. Но как это сделать? Обычно люди не кричат с помоста о подобных вещах. В некоторых случаях о нелояльности было известно — как, например, с молодым Гардером. А маги всё же хотели, чтобы в их предприятии участвовало несколько дворян. Ещё одним способом отыскать недовольных была тюрьма. Точнее сказать, архивы, позволяющие отыскать людей, которые недавно вышли из тюрьмы, или близких родственников тех, кто в данный момент отбывает срок заключения. Для этого маги воспользовались услугами подкупленного участкового архивариуса. Тюрьма зачастую означает лишение имущества и невозможность впоследствии найти работу, так что и тут мы возвращаемся к нищим.
Иртални молча покивал.
— М — да, я предвижу чрезвычайно сложный судебный процесс, — задумчиво проговорил Тибелл. — Возможно, самый сложный за всю историю. Считать ли виновными людей, на которых было совершено воздействие? Признаться, я не завидую судье, которому предстоит выносить вердикт.
— Разберутся, — небрежно возразил Иртални. — Для того они в суде и сидят. Будь все дела простыми, мы бы обходились без посредничества профессионалов.
— Существует ещё один нюанс, который до сих пор не был затронут, — вмешался Алджи. — А именно — личность второго мага, того, который воздействовал на мысли жертв.
— Кто это был? — с интересом осведомился Иртални.
— Нортон Рейсон.
И ведь, казалось бы, эхо и раньше гуляло по этому просторному залу, но именно последние слова гулко отскочили от потолка, чтобы повторно достигнуть наших ушей в наступившей тишине.
— Как 'Рейсон'? — переспросил Иртални.
— Вы что?то путаете, лорд Уилфорт, — вмешался Тибелл. — Нортон Рейсон — светлый маг, это хорошо известно и не подлежит сомнению.
Алджи охотно кивнул, но при этом на его губах играла нехорошая усмешка.
— В этом?то всё и дело, лорд Тибелл, — откликнулся он.
Иртални нахмурился, и по выражению лица этого человека я поняла: он сделал правильный вывод.
— Опять?!
Иртални с силой сжал подлокотники кресла и подался вперёд, вырываясь из объятий удобной спинки.
— Увы. — Алджи снова кивнул. — На допросе Рейсон признался, что применял тёмную магию. Именно они с Толном совершали двойное воздействие. Собственно говоря, вероятность, что два тёмных мага с нужными способностями нашли бы друг друга, став участниками одного заговора, не слишком велика. Но тут произошло нечто иное. Появился человек, который предложил Нортону возможность временного обретения любых тёмных способностей. И он выбрал то, что нужным образом дополняло дар Толна.
— Каким образом он получал тёмные способности? — чрезвычайно мрачно спросил Иртални.
— Всё тот же так называемый 'эликсир', — сообщил Алджи.
Иртални снова откинулся на спинку кресла, но продолжал крепко сжимать подлокотники. Для меня то, что сказал Алджи, новостью не являлось, поэтому я просто молча слушала и наблюдала за присутствующими.
— Кто?
Иртални был краток, но Алджи прекрасно его понял.
— Установить не удалось, — ответил он, скрывая за формальностью ответа собственные злость и разочарование. — Этот человек скрыл свою личность. Рейсон ничего о нём толком не знает. Немаловажно, что владелец эликсира вышел на него сам. И, более того, снабжал снадобьем совершенно бесплатно.
— Бесплатно?
Иртални, похоже, и сам не ожидал, что может настолько сильно удивиться после всего, что предшествовало этому сообщению.
— Да. Судя по всему, этот человек был заинтересован в организованной Рейсоном акции.
— Час от часу не легче, — пробормотал Иртални. — Мало того, что существует эликсир, позволяющий любому светлому или рыжеволосому на время превратиться в тёмного мага с любыми способностями по своему выбору, так это снадобье ещё и используется против нынешней власти! Ну вот что. — Он решительно поднял голову. — Довольно этому гению алхимии оставаться 'этим человеком', 'злоумышленником' и 'продавцом эликсира'. Я хочу знать, кто он такой, и в кратчайшие сроки. Это должно стать вашим главным приоритетом, — заявил он, обращаясь непосредственно к Алджи.
Тот согласно кивнул. Спорить не собирался не только потому, что Иртални явно был выше него по статусу, но и по той простой причине, что и сам в любом случае собирался сосредоточиться на расследовании этого дела. Дела торговца эликсиром.
Глава 17
Поднявшись на крыльцо, я остановилась и принялась рыться в сумке. Наощупь извлекла ключ. Разумеется, это оказался не тот, что я искала: не от дома, а от рабочего кабинета. Со второй попытки мне повезло больше: нужный ключ нашёлся, и я провернула его в замке.
— Где ты была? — сварливо осведомился Алджи.
Я аж подпрыгнула: не ожидала, что он уже окажется здесь.
— Ты ушла с работы полчаса назад, — продолжал распекать он. — А дороги тут десять минут от силы.
Я пожала плечами.
— На базар зашла. — В подтверждение своих слов продемонстрировала сумку, из которой торчали перья зелёного лука. — Надо было кое — каких продуктов подкупить. Я думала, ты позже придёшь.
Каким именно образом Алджи попал в запертую квартиру, спрашивать было глупо: понятное дело, что через портал.
— Я соскучился.
Он подошёл поближе и, отобрав сумку, притянул меня к себе.
— Ты сам сказал, что мы расстались всего полчаса назад, — насмешливо напомнила я, гладя его по щеке.
— Служба не в счёт, — поморщился Алджи. — Мне кажется, было бы проще не видеть тебя вообще, чем видеть и соблюдать эту идиотскую конспирацию.
Я понимающе вздохнула. А что поделать? Личные отношения между сотрудниками в участки не одобряются, и только. Но вот неуставные отношения между начальниками и подчинёнными запрещены категорически. Поэтому, когда меня восстановили в должности и вопрос встал ребром, я полушутя предложила Алджи перейти в другой отдел. Он ответил, что это исключено, так как единственный для него резон находиться в участке — разбираться с тёмной магией. Если уходить из отдела, то можно с тем же успехом увольняться из участка. Это, ясное дело, не устраивало уже меня. И без того я понимала, что рано или поздно Алджи перестанет заниматься ерундой вроде гонок за аферистами, уедет в свою столицу, и… и, собственно, на этом всё закончится. Так что пусть уж лучше поздно, чем рано. Затем Алджи, со своей стороны, вкрадчиво поинтересовался, не желаю ли я сама поработать в другом отделе. Так сказать, расширить собственные горизонты. Я отказалась наотрез, заявив, что меня собственные горизонты более чем устраивают. Словом, все остались на своих местах, и нам пришлось шифроваться.
Нет, Райан и Дик были в курсе. Им я доверяла. Кроме того, меня всё ещё преследовало чувство вины после истории с тюрьмой, когда они переживали и даже пытались прорваться ко мне с боем, а я не могла сообщить им, что в действительности со мной всё в порядке. Так что скрытничать ещё и теперь готова не была. Но эти двое умели держать язык за зубами, а больше никто в курсе не был.
Мягко высвободившись из объятий, я сбросила вторую сумку, рабочую, которая висела на плече, и стянула с себя камзол. Снаружи резвился ветерок, но дома было жарко.
— А жить со мной ты отказываешься, — укоризненно добавил Алджи, демонстрируя, что запас его претензий ещё не иссяк.
Я хмуро глянула на него исподлобья, поджав губы. Да, сразу по окончании истории с нищими, когда я получила возможность спокойно вернуться домой, он предложил мне переехать к нему на квартиру. И да, я отказалась, и даже не смогла как следует объяснить причину. Невнятно сказала что?то про самостоятельность, про дом, за которым надо присматривать, про то, что мы в любом случае сможем видеться так часто, как только захотим. В действительности же я просто боялась. Боялась привыкать жить с Алджи бок о бок. Практически одной семьёй. К хорошему привыкаешь быстро, а вот отвыкать потом можно годами. А отвыкать придётся, в этом у меня ни малейших сомнений не возникало. И это при том, что даже сейчас, за те несчастные несколько дней, что я провела в его квартире, я успела привязаться к Алджи настолько, что возвращение домой далось тяжело. И это пугало.
