Загадка Либастьяна, или Поиски богов - Фирсанова Юлия Алексеевна (лучшие книги txt) 📗
– Обними и поцелуй, – настойчиво повторила Элия, слегка нахмурив брови, но за показной суровостью таились легкое лукавство и ожидание. – Телесный контакт необходим для установки защиты. Это будет не заклятие в четком смысле, а кокон из твоей и моей энергии, препятствующий проникновению излучения, своего рода маленькая прививка, отталкивающая основное воздействие силы любви.
– Боюсь, дорогая, после такой «прививки» сама защита будет излишней, – наполовину в шутку, наполовину всерьез печально констатировал Тэодер, не решился поступить так, как просила принцесса, и опустил глаза.
– Кузен, я читаю сердце твое, ибо в том моя суть, – шепнула Элия, обнимая мужчину и приближая свое лицо к нему. – Без защиты от силы любви тебе, уже испытавшему ее прикосновение, не выстоять, не сохранить рассудок. Я должна дать тебе защиту, доверься мне, прошу.
Не возражая больше, принц склонился к губам кузины и нежно тронул их почти целомудренным, осторожным поцелуем. Губы принцессы раскрылись, мягко принимая ласку и отвечая на нее, язычок Элии коснулся зубов Тэодера, подразнил его язык. И бог, отбросив всякую сдержанность, сжал кузину в объятиях, страстно приникнув к ее устам.
Сила богини любви мягким коконом обернулась вокруг принца, погладила его кожу, проникла внутрь, словно теплое, нежное как пух одеяло. Сила темного покровителя раскрылась навстречу этому живительному теплу, подобно бутону цветка, приветствующему долгожданное солнце. Нити энергий соприкасались и переплетались, направляемые волей богини, выстраивая надежный барьер на пути жгучей, жаркой, всесокрушающей мощи, готовой к освобождению. А Тэодер наслаждался возможностью целовать прекрасную женщину, достойную восхищения и любви, и чувствовал, как его омывают потоки силы, погружая в бесконечность.
– Все, защита готова, – мягко, но настойчиво похлопала кузена по руке принцесса.
Несмотря на охвативший его трепет желания, мужчина услышал зов и отпустил Элию, отшатнулся от нее, тяжело дыша, отвел взгляд, чтобы богиня не читала в нем безнадежного пожара страсти и страха потерять в нем себя.
– Я дам знать Глоссу о нашем появлении, – отвернувшись от принцессы, сообщил Тэодер и, шагнув к столу, нажал на какую-то кнопку, искусно скрытую в столешнице. Отдышавшись и немного приведя в порядок мысли, бог задумчиво, не без опаски спросил:
– Если это только касание, что же случится, когда твоя сила будет свободна?
– Я не экспериментировала с полным излучением уже очень давно. Но в ту пору, когда училась владеть силой и проводила проверки на рабах и преступниках, приговоренных к смерти отцом, люди, подпадавшие под воздействие силы, лишались рассудка. Они безоговорочно повиновались любому моему слову и ощущали себя бесконечно счастливыми от возможности мне служить. Если некоторое время «облученный» не видел меня, то сходил с ума и погибал. Сроки для разных существ оказались различными, кому-то хватало и нескольких часов, кто-то держался дни. Если жертва имела какое-то вещественное напоминание обо мне (портрет, скульптурное изображение или вещь), то сохраняла относительно здравый рассудок дольше, – промолвила Элия. Говорила богиня не слишком охотно, но, понимая, что информация эта важна, все-таки объясняла, делясь с кузеном своим тайным знанием, которого не доверяла прежде никому, кроме отца и Источника, просто потому, что опасалась стать изгоем в семье. Немногое для бога и для мужчины может быть страшнее потери собственного «я», полного подчинения кому-то. – Сила бога формируется и растет в течение всей жизни, растет и возможность контроля над ней, но я уже давно не проводила полных проверок. Надеюсь, моей воли на то, чтобы окружающие сохраняли разум, будет достаточно, я постараюсь управлять Силой Любви и воздействовать только на нужные объекты. Но предупреждаю сразу, дорогой, некоторого облучения не удастся избежать никому, и чем более объект будет жаждать любви в своей душе, тем сильнее он пострадает.
Выслушав откровение кузины, Тэодер ничего не стал говорить, слова были лишними, он только низко поклонился ей, благодаря за самое ценное – честность. Теперь принц понял, почему его брат Ноут так сильно, просто до дрожи в коленях, боится родственницы. Высоко развитая интуиция и инстинкт самосохранения бога просто вопили о необходимости бежать, скрыться, оказаться как можно дальше от Элии как от потенциальной катастрофы.
Пока родичи беседовали, за дверью раздался переливчатый звонок.
– Нас ждут, – кивнув на дверь, сказал принц, вновь закрыл глаза темными стеклами и спокойно направился к выходу.
Признавая его ведущую роль в переговорах, Элия пропустила брата вперед.
Повернув в замке три пластины-ключа, бог открыл тяжелую дверь, прошел в другое помещение, вполне подходившее для заключения неофициальных сделок и ведения переговоров. В овальной комнате, выдержанной в спокойных серо-голубых тонах, посередине стоял большой низкий стол, окруженный разнообразной мягкой мебелью. Окон здесь, как и в предыдущем кабинете, не было, зато серый ковер с длинным ворсом оказался куда мягче паласа. На этом ковре сейчас стоял высокий худой мужчина неопределенного возраста с костистым породистым лицом и длинными волосами, заплетенными в три косички. Двубортный костюм его за исключением странного сиреневого цвета мало чем отличался от покроя одежды Тэодера, вот только ботинки были с немного странными, словно расклешенными носами. Может быть, соответствовали форме ноги?
Узкие губы приветствующего раздвинула официальная, но в то же время исполненная совсем не официальных облегчения и надежды полуулыбка, а миндалевидные лиловые глаза с вертикальными зрачками – единственный видимый признак оборотня-дракона – выжидательно устремились на дверь. При виде женщины рядом с Тэодером глаза эти слегка расширились и посветлели от сдержанного удивления.
– Господин, после того как наши сигналы остались без ответа, я мог только надеяться и молиться Четверым, чтобы вы пришли, – сознался дракон, улыбнувшись чуть шире, так, что обнажились острые зубы, а чуть раздвоенный язык нервно облизнул бескровные губы. Протянув обе руки, оборотень взял ладонь Тэодера и, склонившись, запечатлел уважительный поцелуй на простом серебряном перстне-печатке бога.
– Глосс Вайдуна, – спокойно приветствовал главу клана принц, не удостоив его даже легкого наклона головы, что явственно показало место глосса в иерархии гигантской темной империи Тэодера. – Позволь представить тебе мою сестру Элию Ильтану Эллиен дель Альдену.
Дракон моргнул, пытаясь запомнить чуждые его слуху имена прекрасной женщины, от которой едва мог отвести глаза, но все-таки отвел их, опасаясь недовольства господина, о чьем могуществе в Эйдинге избегали даже упоминать.
– Можно просто леди Элия, – снисходительно проронила богиня, прошла мимо мужчин и опустилась в глубокое кресло. – Ты прав, глосс, иногда бывает полезно просто помолиться. Если не действует логика, спасает вера.
– Боюсь, даже вера нам уже не поможет, леди Элия. Вы знаете, что происходит с Эйдингом? – почтительно обратился к пришельцам глосс, сосредоточившись на проблемах.
– Он гибнет, – просто и коротко ответил Тэодер, присаживаясь рядом с сестрой и знаком показывая дракону занять любое из кресел.
– Значит, правда. Нам приходит конец. Поэтому вы и свернули бизнес? – понурил голову глосс, его косички как-то печально обвисли, а язык снова нервно метнулся по губам, выдавая состояние хозяина куда откровеннее интонаций и позы.
– Да, – согласился принц. – Риск убытков значительно больше вероятности прибыли.
– Сколько нам осталось, вам ведомо, господин? – печально уточнил глосс.
– Пока не взгляну своими глазами, точно не скажу, но, думаю, не более года, – сообщил бог, даже не думая утешать дракона. По сути свой Тэодер был кем угодно, но не утешителем, который готов лицемерно смягчить горькую правду ради того, чтобы не травмировать собеседника.
– Мы обречены на смерть? – мрачно констатировал глосс, сжимая и разжимая кулаки, видно было, что длинные ногти мужчины при этом весьма чувствительно впиваются ему в ладони. С кем-то другим, тем более с подчиненными или врагами, даже перед лицом смерти, дракон держал бы себя безукоризненно, выдавая внешнюю неприступность за внутреннее спокойствие, но понимая, что Тэодер и так видит его насквозь, глосс даже не думал скрывать смятение. Впрочем, горечь не мешала ему мыслить четко и ясно, как и всегда. Будь это по-другому, он не носил бы титула глосса клана Вайдун на протяжении более двух веков.
