По ту сторону пламени (СИ) - "Abaddon Raymond" (полные книги txt) 📗
— Она не обратила на нас внимания. Ты горишь ярче.
— А Янни?
— Наоборот, очень слабый.
— Алва… — гладкое имя. Властное. Ей подходит. — Что с Сирасом?
— Он рядом.
Треснутое стекло в форточке жалобно звякает. Коротко рычит Хикан. Илай улыбается уголком рта.
— Исполняет свое обещание, — хлопают крылья: воробьи мечутся в паутине веток. От ствола отрастает согбенная фигура. — Следит: вдруг я причиню тебе вред?
— А хочешь? — всего несколько дней назад я спрашивала его о том же. Вязкий взгляд из-под морозных ресниц держит крепче сильных пальцев. Наклоняется, трепещут ноздри — втягивает мой запах. Нагретый камень, да? Даже сейчас, когда солнце давно закатилось за щербатые крыши. Понимает без слов:
— Хочешь, — впиться в яркие губы, прикусить, чтобы лопнули затянувшиеся ранки. Распробовать металлическую суть его колдовства. Хрупает окно. Он кусает в ответ — больно, правильно.
Как осколок, проткнувший ладонь однажды. Магия ранит:
— Это в нашей природе.
Стеклянно лопнув, снаружи гаснет свет. Темнота оглушает. Касаюсь его груди, провожу по плечам, спускаюсь по обнаженной коже правого предплечья с узлами шрамов — не вижу, но помню: серебристые на белом, куда светлее моих. Царапаю прохладную шероховатость перчатки: сними. А, впрочем, неважно. Накрываю запястья. Зажмуриваюсь и возвращаюсь назад в поисках правды:
— Я думала, что отличаюсь. От тварей.
Сладкая ложь. Вроде без бабочек фонарь перестанет светить.
— Что они — зло. Не я. Нужно лишь прогнать.
Долгие летние месяцы без тьмы. Колба с прахом маятником качается под одеждой. Что я сделала с внезапной свободой?
Приковала себя к столбу на забытой богом парковке, чтобы найти людей более страшных, чем когда-либо знала.
От рычания оборотня волоски на затылке встают дыбом.
— Они уходили. Приходили новые. Исчезали, чтобы вернуться.
Сплетаю чары, целуя. Кровь на языке скрепляет волшебство.
— Летели на свет.
Тянет гарью.
Илай будто пожарище. Пламя тлеет в углях под слоем сизого пепла, еще горячий дым набивается в легкие. Рывком поднимает на ноги, дергает к себе:
— Что ты пытаешься увидеть? — часто моргает, словно ему тоже горячо и едко.
— Тебя, — багряный жар плавит воздух, обжигает горло.
— И хочу показать, — изменить ключевую связку, произнести вслух. Смотри, гляди же:
— Это всегда была только я.
Лицо Илая ломается удивленным, уязвимым выражением. Осторожно разжимает хватку. Трогает ямочку между ключиц, надавливает. Закрыв глаза, погружаюсь в колкую память — пусть волшебство длится. Смотри:
— Я не хотела отнимать его жизнь. Мне очень, очень, очень жаль.
Сзади взвизгивают половицы.
— Хватит, — тихо просит огненный маг.
— Все нормально? — доносится из темноты коридора.
— Да, — говорит мне Илай.
Я вытираю щеки. Во дворе занимается мутное зарево. Голова Хикана показывается над подоконником, Илай напрягается под моими руками: оборотень скалит заострившиеся клыки. Лимонная радужка ядовито полыхает, а зрачки сузились до вертикальных щелей.
— Тогда какого хрена вы творите?! — интересуется сиплым от ярости голосом. Тяну Илая за футболку — вниз, сейчас мы недопустимо выше. Но он неподвижен. Отвечает, прищурившись и тяжело роняя слова:
— В полночь придут твари. Закончить пакт. Знак будет готов?
За спиной техника, затмевая робкий свет, поднимается мрак. Чернее ночных теней, плотнее знакомых силуэтов тесного дворика. Шелест мышц и похрустывание суставов заставляют передернуть плечами. Илай не сводит с парня пристального взгляда. Тот вздыхает, трет воспаление от цепочки, фыркает:
— Отвали.
— Полночь. Мы уходим сейчас. Одна из тварей невыносима, — дает ему время обдумать услышанное и тянет меня за собой.
— Куда? Рано, — в дверном проеме застыл, скрестив руки на груди, Сойт Роэн.
— Пусть идут, и тварь прихватят! — кричит Эйса. — Иначе мы не сможем продолжить!
Наколдованное им сияние не прогонит Сираса: твари жадны до свежего страха. Оглядываюсь. Хикан по-звериному морщит нос, раскачивается, вцепившись в косяк, — поскрипывает рама. Ногти впиваются в рассохшееся дерево. Оценивающе рассматривает нас: хороша ли добыча? На кого наброситься сначала? Шуршание ткани и писк паркета — бывший полицейский меняет позу. Готовится выхватить пистолет. Илай кажется расслабленным и держит ладони на виду. Только перчатка вздыбливается чешуйками.
Я могу убить одним лишь желанием и несложным словом. Если успею.
Если захочу.
Сойт Роэн отступает, освобождая путь. Густые брови сведены на переносице:
— Без глупостей, — вполголоса предупреждает, когда проходим мимо. — Все мы хотим благополучно вернуться домой.
Провожает до выхода, опирается о стену у поисковых знаков.
— Не уходите далеко, — но подразумевает другое: мы будем за вами следить.
Для него маги огня непредсказуемо опасны. Он не видит особой разницы между нами и тварями.
Я тоже больше не в силах отыскать ее.
***
Выйдя из дому, поворачиваю направо — прочь от бурых следов на усыпанном камнями тротуаре, но Илай говорит:
— Сюда, — шелестит чары, позволяющие ориентироваться в глухой темноте наступившей ночи. Повторяю за ним. Прозрев, перешагиваю через черную кляксу: здесь упал застреленный Айякой охотник. Пыльное пятно с короной брызг отмечает убитого Плутоном. Погибший от рук Тони ничего после себя не оставил, даже лицо стерлось из памяти.
Ниль снился мне сегодня. Во сне он умирал целую вечность, зажимая разорванное горло блестящими алыми руками. Илай опускается на корточки, кончиками пальцев касается засохшей крови. Достает мел.
Мне холодно. Обхватываю себя за плечи, чтобы не отвернуться. Нельзя.
Магия начинается с правды.
Ею и оканчивается.
В небе клубятся и толкаются тучи, скрывая Плутоновы звезды. Ни единого просвета — как в такие дни найти дорогу из тьмы?
— Я не помню ничего особенного, — ровно говорит Илай асфальту. Ладонь зависает над дырой в белесом узоре. — Он был моим другом. Прикрывал перед администрацией. Врал ученым в докладных, чтобы увеличить интервалы между ритуалами. Убедил, что я слабоумен. Неопасен. Спас мою жизнь, а я не могу… ничего не приходит на ум. Одни глупости.
— Глупости важнее всего, — они перевешивают вину и страх. Заполняют лакуны жизни.
На крышах шуршит дождь. Я вдруг замечаю, что иных звуков и нет, а за черными окнами домов — стоячее болото из мрака. Младшие твари ушли, подобно нам не желая встречаться с Высшими.
— Просто выбери, каким ты хочешь его запомнить, — живым. Не изломанным и напуганным, глядящим в бесконечность. Сморгнув, прогоняю видение: вогнутая грудная клетка, обожженная, без волос и бровей, голова с распухшими, неузнаваемыми чертами. Чертов Кан. Тони… Ниль. Что же мы наделали?… Глазам горячо, хоть меня трясет в ознобе.
Илай наклоняется, закрывая чары от частых капель.
Моя футболка мокрая насквозь, между лопаток текут ручьи, когда он наконец трогает заклинание:
— Ниль Д. Пхакпхум, — протягивает громадную ладонь смуглый широкоплечий парень с выбритыми висками. — Твой сосед.
Комната — копия жилища Нааса и Тони. Только на шкафу нет вещей, а четыре кровати одинаково аккуратно застелены синими покрывалами.
Я не спешу с ответом. Охотник напротив без кителя и оружия, но под серой форменной майкой перекатываются литые мускулы. Хмыкает:
— Да.
— Что? — мой надтреснутый голос лишен интонаций.
— Ты правильно угадал. Меня приставили к тебе нянькой. Макс сказал: начнешь чудить, как Гилберт, — разобраться.
— Гил-берт? — почти шепчу. Морозит, слабость накатывает волнами, к горлу подступает тошнота.
— Точно, ты же новенький, — Ниль проходится внимательным взглядом. Вздыхает и приближается вплотную. Сжимаю кулаки. Он гораздо выше, а мир качается и звенит в ушах, вяжет слюну кисло-горьким вкусом рвоты.
— Отойди, — я не в силах сдвинуться с места.
Потолок накреняется.
