Путешествие по чашам весов. Левая чаша 2 (СИ) - Старлайт Ёжи (книги без сокращений txt, fb2) 📗
— Ты стал слишком невнимательным, Йяццу. Это не понравилось бы твоему бывшему учителю.
Мужчина взглянул на ногу, а потом наверх, но и без того уже знал, кого увидит. Не скрывая злорадства, проступившего на лице, на него смотрел старый адепт Готоба. Йяццу опустил глаза и глубоко вздохнул. Ему удалось сдержать себя и не сказать лишнего. Он молча встал и протянул руку Комде:
— Адепт Готоба прав, ругая меня. Я прослушал твой вопрос. Повтори его.
Женщина тоже встала. Адепт Готоба, словно перегородка, продолжал стоять между ними. Комда произнесла:
— Простите, адепт, нам хотелось бы поговорить наедине.
И, не отпуская руки Йяццу она, отошла в сторону и тихо сказала:
— Я спросила, почему ты не хочешь идти в обход, а предпочитаешь двигаться через Плачущий лес? Думаю, не из-за того, что этот путь короче.
Адепт услышал, как Йяццу чуть смущенно ответил:
— Ты права. Длинная дорога суше и лучше. У неё только один недостаток. Мендлоки. Их логова расположены совсем рядом. Зима была необычно холодной. Звери долго голодали и теперь рыщут в поисках добычи. Ты знаешь, насколько опасны эти твари.
— Думаю, нам нужно обсудить и принять совместное решение. Ты должен рассказать остальным все, что знаешь.
В этот момент раздался громкий голос Мстива. Он звал всех на ужин. Йяццу повернулся и успел заметить настороженное выражение на лице адепта Готобы. Старик напряженно прислушивался к их беседе. Разговора наедине не получилось.
Все заканчивали есть, когда Комда сказала:
— Нам нужно обсудить маршрут. У Йяццу есть два предложения. Давайте выслушаем его и примем совместное решение.
Йяццу начал рассказывать то, что знал о Плачущем лесе и о дороге, ведущей в обход низменности. Люди слушали молча, почти не отводя глаз от пламени костра. Мстив сжимал кружку длинными пальцами и пытался понять, почему Комда вынесла этот вопрос на всеобщее обсуждение. И находил только одну причину: присутствие в их отряде адепта. Зная нелюбовь вагкхов к воде во всех ее проявлениях, она, без сомнения, повела бы отряд обходным путем. Возможное нападение мендлоков не пугало ее раньше, не волновало и сейчас. Комда посмотрела на Мстива, потом на Готобу и разведчик все понял без всякой телепатии. Она не хотела демонстрировать свою силу перед адептом. Тот и так подозревал ее во всех грехах. Начиная со смерти Рёдзэна и заканчивая внезапным опустошением кристалла Терпения. Мстив глубоко вздохнул и сказал:
— Я предлагаю идти через лес. Если этот путь безопаснее, разумней будет избрать именно его. Если ты, Комда, волнуешься за нас с Растом, зря. После перехода через горы, Плачущий лес нас вряд ли испугает.
Он произнес эти слова и посмотрел на остальных. Раст спокойно кивнул, соглашаясь с последними словами шефа вагкханской разведки. Тресс усмехнулся и пристально посмотрел на Комду. Затем, увидев, что все ждут его решения, произнес:
— Если люди решили идти через лес, я не буду возражать.
Готоба с недоумением взглянул на него. Его поразило слово «люди», которым тот словно отгородил себя от остальных. Мстив перехватил взгляд адепта и подумал: «Хорошо хоть, не сказал «смертные», вот бы старик удивился!» Комда спокойно подвела черту:
— Итак, решено. Мы идем через лес. Но, может, мнение адепта отличается от нашего? Тогда пусть он выскажется.
Готоба важно произнес:
— Раз вы решили все единогласно, я тоже не буду возражать. И даже удивлен, что ты, Комда, поинтересовалась моим мнением. Хотя мне всегда казалось, что при выборе решения командир должен брать ответственность на себя, а не возлагать ее на плечи других.
Комда никак не отреагировала на едкое замечание адепта. Она сказала:
— Вот и хорошо. Значит, мы все решили. Идем через лес. Надеюсь, он не утопит нас в своих слезах…
Сказано — сделано. На следующий день, ближе к обеду, путешественники добрались до леса и углубились в него. Все, что они представляли, слушая рассказ Йяццу, оказалось жалкой копией настоящей картины.
Лес был настолько густым и величественным, что невольно вызывал почтение и даже благоговение. Влажный, похожий на туман воздух поднимался от земли и скрывал в своей дымке кроны деревьев. Повсюду рос мох. Он покрывал камни, торчащие из почвы корни, стволы упавших деревьев. С веток длинными зелеными сосульками свешивались водоросли. Всю нижнюю часть леса занимали невысокие деревца с большими звездчатыми листьями. Они росли настолько густо, что людям пришлось взяться за ножи, чтобы хоть немного расчистить себе дорогу.
После первых двух часов пребывания в лесу Йяццу понял, что Комда ориентируется лучше него. Он попытался удовлетворить свое любопытство и услышал в ответ: «Я раньше долго жила в лесу, похожем на этот. То, что когда-то было твоим домом, навсегда остается в памяти. К тому же я люблю лес». Это простое объяснение успокоило его.
Комда и Йяццу, по очереди сменяя друг друга, вели отряд вперед. Все было бы хорошо, но уже вечером пошел дождь. Он ничем не напоминал обильные весенние грозы, скорее, осеннюю нескончаемую слякоть. Люди полезли в рюкзаки и снова надели плащи. Стемнело рано. Мужчины быстро и почти в полной темноте соорудили шалаш и забрались в него. Ужинали всухомятку, и от этого на душе стало еще тоскливее. Этот день оказался лекалом, по которому слепились все последующие. Их отличала только одна незначительная деталь: дождь мог начаться не после обеда, а с самого утра.
Люди шли с ощущением непрекращающейся тоски и усталости. За высокими раскидистыми кронами деревьев иногда удавалось увидеть небо, и это становилось праздником. К концу первой недели они уже вполне профессионально преодолевали завалы из стволов и переходили вброд реки. К окончанию второй — препятствия на пути их уже забавляли. Мстив научился разжигать костер под дождем, используя влажные ветки, и очень гордился этим. Впрочем, сухих дров здесь не было вовсе. Когда все смирились с таким положением вещей и стали находить в нем положительные стороны, посыпались новые неприятности. Заболел адепт Готоба. Он с трудом вставал по утрам, а через несколько минут начинал жаловаться на усталость. Бывало, что путешественники шли всего пару часов в день и, останавливаясь на ночлег, видели то место, откуда утром начали движение. Так не могло долго продолжаться, и мужчины решили нести старика на плечах. Он долго отказывался, но все же вынужден был согласиться. Только два человека были избавлены от этой добровольной нагрузки: Комда и Тресс. Комда была женщиной, и здесь все понятно, а Тресс… Он совершенно спокойно сказал, что его не волнует здоровье старика, и предложил оставить его в лесу.
Мужчины тащили адепта по очереди, сменяясь каждый час. Движение отряда ускорилось, но ненамного. Готоба часто просил остановиться, чтобы попить или найти в рюкзаке нужную ему вещь. Все это время Йяццу удивляло, что Комда не проявляет ни малейшего сочувствия к старику. Он бы даже сказал, она сердится на адепта Готобу, но тщательно скрывает свои чувства. Его удивление развеялось через неделю, когда женщина все объяснила сама.
Рано утром, когда все еще спали, она разбудила Йяццу и увела его из шалаша. Они шли куда-то в полной темноте, то и дело задевая за ветки деревьев. Холодные мокрые капли падали им на лица и одежду. Йяццу чувствовал тепло ее руки и думал: «Как она видит в таком сумраке?» Сам он просто шел за Комдой, полностью доверяя ее поразительной способности ориентироваться. Они углубились довольно далеко, когда женщина остановилась и тихо заговорила:
— Послушай, Йяццу, моя просьба может показаться тебе странной, но прошу, выслушай ее. Завтра, еще до восхода солнца мы оставим тебя и адепта Готобу в шалаше, а сами уйдем.
Мужчина попытался возразить, но женская рука закрыла ему рот.
— Подожди, не перебивай. Мы пойдем в деревню, о которой ты рассказывал. Тебе не нужно торопиться догонять нас. Наоборот. Я хочу попросить дать нам фору. Ты должен отправиться за нами не раньше, чем в обед, как бы ни просил тебя адепт об обратном.
